— Да что хранил-то?
Видя, что Анна Сергеевна снов скатывается в ненужные мне объяснения, переливает из пустого в пустопорожнее, я решительно принялся гнуть свои линию наводящими вопросами.
— Анночка Сергевна, — моему взгляду позавидовал бы кот из Шрека. — Родненькая, Вы сказали, что накануне падения к Федору Сергеевичу кто-то приходил, но кто, он Вам так и не сказал. С чего Вы вообще решили, что у него были гости? Да и какая разница.
— Э, нет Леша, разница большая. У нас с ним секретов никаких друг от друга не было. Всем делились и помогали друг другу. Неважно, почему, это к делу не относится. Я ему как сестра младшая была что ли. Он меня берег, но и доверял мне многое. Так вот в тот злополучный день он сильно испугался. Это я точно знаю, потому и отказался говорить, кто приходил, чтобы, значит, меня не втягивать. Куда — не спрашивай. Могу только догадываться, что связаны его переживания с двойником.
Час от часу нелегче! Еще и двойник какой-то! Джими-джими, ача-ача какая-то вырисовывается.
— С каким двойником?
Женщина вынырнула из своих мыслей, с недоумением глянула на меня, пытаясь понятью, что я от нее хочу.
— С каким двойником? У старика был брат-близнец? Сестра? Или похожий на него человек?
— А, нет что ты, — собеседница улыбнулась и покачала головой. — Нет, это Федор Сергеевич так подземелья называл: город-двойник. Он рассказывал, что каменные коридоры с точностью до миллиметра повторяют улицы старого города. И что практически в подвале каждого дома на перекрестках и в стратегически важных сооружениях есть проход вниз.
— Куда вниз? — затупил я.
— В подземный мир, в город-двойник, — с сочувствием глядя на меня, уточнила хозяйка.
— Да почему город-то? Был я там, с пацанами спускались. Там просто арки и переходы с коридорами. Ни жилья, ни еще чего.
— Этого уж я не знаю. Но Федор Васильевич рассказывал и про комнаты, и про залы большие. Да вот хотя бы под Первомайской площадью есть такой.
— Да зачем? Кому понадобилось строить все это? Ввалить кучу денег для чего?
— Федор Васильевич уверял, что подземелья строились под склады для особых нужд.
— Да чушь полная! — в сердцах воскликнул я. — Ну, быть того не может! Мы с отцом изучали этот вопрос. Кирпичи, которые использовали в кладке, имеют клеймо какого-то купчика дореволюционного. А тот провал, который в детском садике по Ленина обнаружили, так ширина коридоров три с половиной метра, а высота потолка все три. Или наоборот, высота три с полтиной! — выпалил я на одном дыхание. — Что за склады такие странные, что в них можно хранить?
— Этого я не знаю. Федор Васильевич в эту тайну меня не посвящал. Сказал только, что это — наследие его семьи. И передаст он его только своим потомкам.
Вот тут-то меня и накрыло нехорошим предчувствием.
— Анна Сергеевна, вот Вы сказали, что старик давно все про меня вызнал? Что вызнал-то? Ну, однофамильцы мы с ним. Что еще-то? Родителей моих, может, знал? Или отца?
— Все просто Алешенька. Ох, извини. Федор Васильевич абсолютно уверен в том, что ты его родной внук.
Глава 22
«Трындец, приехали… Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» — в голове взорвалась гранат и случился полный армагедец. Какой, к ежам собачьим и прочим гадам, внук? Откуда? Батя студента моего — Степан Сергеевич Лесаков. Федоровичем тут и не пахнет. Стало быть, архивариус не мог быть отцом Степана Лесакова, и соответственно, дедом Лешке. Даже если и брат имелся. Несостыковочка, друзья-товарищи. Может, старик из ума выжил? Заговариваться начал, фантазии какие-то и все такое?
— Простите, Анна Сергеевна, но что-то не сходиться у меня пазл…
— Что? — удивилась женщина.
Черт, Леха, следи за языком!
— Картинка, говорю, у меня не срастается, — и я выдал ей все свои размышления.
— Минуточку, подожди, сейчас кое-что принесу. Надеюсь, там найдешь все ответы.
С этими словами хозяйка поднялась и ушла в дом, а я остался ломать голову над очередной загадкой, которую задал умерший старик.
— Сергевна, — ты дома? — раздалось от калитки. — Ну, я войду!
Дверь распахнулась, едва обладательница зычного голоса успела закончить фразу. «Нафига, спрашивается, интересовалась, если все равно без спросу зашла?» — удивился я и увидел Власьевну. Бабулька шустро просунулась во двор и бодро потопала в сторону дома, по дороге останавливаясь возле каждой вещи и комментария вслух все что видела.
— Ты смотри, Аврору прикупила! Дорогущая, страсть! И где только достала. Это что же на пенсию? Транжира! — первая остановка случилась возле палисадника с розами. Бабка покачала головой, глядя на белые цветы с нежно-розовой окантовкой по краю.
— От ты ж похлянь, понабросано, — соседская инспекция обнаружила Манюнины игрушки на дорожке, отпихнула ногой со своего пути и дальше пошла, ворча под нос. — Хто ж девчонкам машинки покупает. Ну, дурна, вот дурна! А еще городская!
Ага, значит, моя версия подтверждается: Анна Сергеевна из городских будет, не местная. Интересно, каким ветром её сюда занесло. — Сергевна! Где ты есть, выходи! Ох! — бабка увидела меня и схватилась за сердце. — Напугал, ирод! Ты кто есть таков будешь? Куды хозяйку задевал?
— Клавдия Власьевна, чего шумишь опять? — на пороге появилась Анна Сергеевна. — Здесь я, что случилось.
— Ох, беда, беда, Аннушка Сергеевна! Слыхала ужо? Федор-то наш Васильич по-о-о-омер! Что теперь будет-то? Как хоронить? Родни-то у него и нету! И дом, дом кому ж то достанется? — бабка начала причитать, но долгие страдания у нее не получались, любопытство и жажда сплетен пересиливали. — А курочек-то куда девать? Себе што ль заберешь?
— Знаю, Клавдия Власьевна, — подтвердила свою осведомленность хозяйка, спускаясь вниз. — Сами и похороним.
— Ишь, богатеев нашла, — бабулька сурово поджала губы. — А я вот тебе чего пришла сказать, — Власьевна понизила голос, косясь на меня. — В сельсовет итить надобно, к Матвеичу. Да трясти его, ирода. Это што ж такое, такое человек помер, а хоронить некому? Вот пущая государство и организовывает и шоб оркестр непременно! И поминки в столовой! Шоб, значит честь по чести все! А мы поможем. Чай, соседи! — бабка гордо выпрямилась, довольная своей идее.
— Сходим Клавдия Власьевна. И сходим, и поможем. Я к тебе позже зайду. Гостя провожу и приду.
Анна Сергеевна потихоньку наступала на незваную гостью, оттирая её в стону ворот и не позволяя пройти дальше. Соседка же норовила прорваться к летней кухне, уж больно хотелось ей разглядеть поближе чужака, обнаруженного во дворе у городской. Но хозяйка умело довела любознательную Власьевну до калитки, выпроводила её и вернулась в дом.
Бабулька еще помаячила на горизонте, потом потопала к своему двору, но не зашла в дом, а осталась на улице усиленно делать вид, что ковыряется в своем палисаднике. Даже внука кликнула и потребовала принести тяпку. Разведка в деревне хорошо поставлена, враг и чужак не пройдут мимо бдительного ока бабы Клавы. Надеюсь, удастся проскользнуть мимо и не оказаться в задержанных. До автобуса осталось всего ничего.
Я нетерпеливо гляну на стрелки будильника, и поднялся, разминая ноги. Из дома снова вышла Анна Сергеевна, на этот раз в ее руках были какие-то папки. Я пошел навстречу, желая помочь. Женщина с благодарностью во взгляде передала мне свою ношу, и мы вернулись на кухню.
— Что это? — шмякнув об стол бумаги, поинтересовался я.
— Это часть твоего наследства. За ними тогда лазал Федор Васильевич на чердак. В тот день, когда упал и сломал ногу, — вздохнула Анна Сергеевна. — После того странного визита, о котором он отказался рассказывать, Федор Васильевич попросил меня спрятать эти папки у себя. Я не знаю что в них, — опережая мой вопрос, уточнила женщина. — Не в моих привычках копаться в чужих документах. Когда я пришла к нему, пока ждали скорую, он вручил мне бумаги и взял обещание, что отдам их только тебе.
— Прям-таки мне?
— Тебе Алеша тебе. Так и сказал: внук за ними приедет, Алексей Лесаков, с ключами. Привезет от меня знак — ключи с гербовыми брелоками. Если покажет — отдавай смело, а если простые ключи, делай вид, что ничего не знаешь. Ты привез, я отдаю, — с этими словами Анна Сергеевна подошла к шкафчику, достала из него холщовую сумку и положила на стол. — Если приедешь еще, привези обратно, пожалуйста.
— Приеду, я Манюне обещал, — машинально кивнул я, разглядывая серые папки на тряпочных завязочках.
Интуиция кричала: часть ответов я найду среди этих архивов, собранных старым чудаком. Но вот хотел ли я знать эти ответы? Многие знания, многие печали.
— Спасибо, Анна Сергеевна, — от сердца сказал я и принялся укладывать скоросшиватели в сумку. — С похоронами я помогу. Дайте ручку и листик. Я Вам номер общаги… общежития запишу. Позвоните мне, как станет ясно. Денег тоже немного подкину, есть у меня заначка.
— Сельсовет поможет. Одинокий он был, — вздохнула Анна Сергеевна. — Да и я не оставлю. Дружили мы. Хороший он был человек.
— Ну как же одинокий, Вы же сами сказали, Федор Васильевич за внука меня признал. Я, правда, не уверен, что старик не ошибся, но помочь — помогу. Вроде как ответственность теперь на мне, — я упрямо тряхнул головой, запихнул последнюю папку в сумку и выпрямился. — Спасибо Вам, Анна Сергеевна. За все.
— Да за что же, Алеша, — улыбнулась женщина. — Я ничего такого и н рассказала. Ты сам говоришь: Федор Васильевич мог и ошибаться. Но уж больно уверен он был в своих словах. А ты что-то помнишь о свих родителях?
— Если честно — ничего, — покачал я головой.
А ведь и правда, в остаточной памяти студента всплыла информация только о том, что Алексей сирота, и больше ничего. Де родился, с кем жил до совершеннолетия, ничего не помню. Очень странно. Надо дома паспорт изучить, да по свободе прокатиться по местам рождения и проживания парня. Вдруг что-то да выясню.
— Ну, все, беги Алеша а то опоздаешь. На вот тебе на дорожку, — Анна Сергеевна протянула мне бумажный сверток. — Пирожка тут, вечером покушаешь.