Я оглядел разгромленную комнату, в которой так никто и не прибрался, вздохнул и выдвинулся на точку. Уже внизу на вахте я вспомнил, что хотел прихватить с собой спрятанную карту, чтобы поизучать её на досуге, но решил — возвращаться плохая примета. Да и не нужна она мне в этом внезапном походе, вдруг потеряю или еще что.
До центрального рынка я добрался достаточно быстро. «Хорошо быть молодым и резвым», — улыбался я, шагая по аллее в центр и начиная принимать и осознавать все прелести второго шанса, который мне подарил неизвестно кто и непонятно за что. Здоровое тело, бодрость духа, опять-таки, знаю всю жизнь наперед, можно прикинуть, как этими знаниями распорядиться.
Если честно, спасать Советский Союз меня совершенно не тянуло, как и прорываться с криками «я знаю будущее» к власть имущим. Все идет своим чередом, неизвестно, как оно повернется, если вмешаться в исторические процессы. Скучал ли я за своим советским детством? Скучал и всегда вспоминал с улыбкой и нежностью. Сложно было в девяностых? Выживали, как и все в нашей стране, точнее, большая часть.
Но в моем будущем было столько всего интересного, нового, непознанного. Я бы, честно говоря, и сто лет прожил, чтобы увидеть, как оно там, в другом будущем, чем закончится противостояние России и мира. Хотелось бы верить в мирный компромисс, и в победу нашей футбольной команды на Чемпионате мира. Последнее, думаю, из области фантастической фантастики, ну, а вдруг!
Размышляя, я не заметил, как добрался до Гостиного двора, и доехал до нужной мне остановки. Море встретило меня штилем и тишиной, которую нарушали только трескотня насекомых в траве, одинокое пение какой-то пичуги и редкие возмущения чаек, упустивших рыбу.
Как ни странно, рыбаков на Змеиной горке было мало, точнее, сегодня они отсутствовали как вид. Я удивился, обычно в этом месте рыбачат как минимум человек пять-десять по всему берегу от спуска до начала обрыва, а тут прям и нет никого. Ну, и ладно, невелика потеря, хотя надежда не отсвечивать, спрятавшись среди любителей рыбной ловли, накрылась медным тазом, я решил-таки изобразить удочку. И побрел вдоль железнодорожных путей в поисках удобной палки.
По дороге, незаметно поглядывая по сторонам, я вспомнил, что ни лески, ни поплавка с закидушками, ни крючка у меня с собой нет. Придется искать на берегу. Собственно, крепкая палка мне нужна была для того, чтобы сделать простенькую «дрочилку», она же закидушка.
Наш местный бычок рыбка веселая, любит и в камнях потусить. Для «дрочилки» я на берегу легко найду и кусок запутанной лески, и грузики, и крючки. Многие любители с психу просто выбрасывают испорченные снасти там же, где рыбачат. Не знаю, как в советское время, ва вот в будущем появятся поисковики-затейники с металлоискателями, и железа для мужского «рукоделия» станет меньше.
Хитрые искатели бродят по на морскому берегу по большей части осенью, когда завершается курортный сезон. Бродят в наушниках и ищут потерянные за лето вещи. Крючками и грузилами тоже не брезгуют.
Я дошел почти до поворота на очистные сооружения, но так никого и ничего не увидел. Разочарованный и проголодавшийся, решил посидеть, поглядеть на море, заодно сварганить себе горячего чая и перекусить. Место я выбрал недалеко от поворота, чтобы просматривать всю местность.
К дереву, где изначально планировал разместиться, решил не идти, возле него обзор перекрывала «железка», которая шла по высокому берегу. Там же, где разместился я, и горка, и дорога проглядывались со всех сторон как на ладони.
Пособирав веточек-палочек на костерок и распалив костер, я достал фляжку, плеснул в кружку воды, поставил на самодельный мини-мангал: камни, ржавая железка, и вот она походная печка. В детстве, пока шли на ночную рыбалку на берег, собирали по дороге камни, чтобы было чем выложить костровище.
Это сейчас, в смысле в будущем, на природу с печками-мангалами, иногда и с походными грилями принято ходить, мы же всю жизнь налегке, все, что нужно, можно и вдоль берега отыскать. Из ничего целую кухню соорудить.
Вода в железной кружке быстро закипела. Я снял мини-котелок с помощью двух палочек, сыпанул заварки, дождался, когда заварится ароматный напиток, и принялся неторопливо попивать вприкуску с сахаром.
За все время по берегу проехала парочка велосипедистов. По всей видимости, отец с сыном отправились на ночную рыбалку, судя по привязанным к раме удочкам и рюкзакам за спинами.
Я уже собирался заняться все-таки рыбной ловлей: за время своих посиделок успел сварганить удочку, отыскав все необходимое недалеко от своей стоянки, когда что-то привлекло мое внимание.
Глава 9
Оказалось — показалось, я взял удочку и собрался-таки половить бычков, когда в вечерней тишине негромко клацнуло железо, и тут же все стихло, словно кто-то нечаянно чем-то громыхнуло и сразу же замер, гася звук.
Стараясь не шуметь, я осторожно воткнул удочку между камней, делая вид, что рыбачу, а сам с задумчивым видом шагнул к рюкзаку, поднял его и принялся усердно изображать, будто что-то в нем ищу. Сам в это время во все глаза всматривался в поседевшие летние сумерки.
Откуда-то издалека раздавались веселые пьяные крики и песни. Во время штиля, когда ветер стихает, по берегу очень хорошо слышны любые звуки. Вот и сейчас я вслушивался, пытаясь понять с какой стороны клацнуло. Смущали меня колючие заросли возле пригорка, за которым начиналась территория очистных сооружений. Часть забора не просматривалась. За колючими кустами можно было спрятать легковушку, что уж говорить про одного человека.
С чего я решил, что тишину нарушил человек? А леший его знает. Но коров у нас тут не водилось, колокольчиками греметь было некому. Козы тоже появились у городских жителей, живущих в частных домах, только после развала Советского Союза. Больше никто и ничем клацнуть не мог. Разве что калитка где-то громыхнуло, но щеколда стучит иначе.
М-да, Леха, скучно тебе живется видать, вот и строишь из себя детектива-любителя. Разочарованно выдохнув, я уже было собрался вернуться к удочке, когда в сумерках внезапно ниоткуда появился человек. Мешковатая одежда скрывала фигуру и потому было непонятно, мужчина это, молодой парень или женщина. Напрягало одно: на внезапно образовавшемся товарище, точнее, на его голове, торчала до боли знакомая бейсболка.
Я словил полный глюк, пытаясь понять, каким образом ожил дневной покойник? Что за идиотская мистификация? Таких кепок в городе, именно что бейсболок, вряд ли много найдется. Кто-то из милиционеров или врачей скорой помощи стырил у трупа вещицу что ли? Ага, и теперь рассекает по берегу аккурат в том месте, которое указано в записке.
Товарищ в кепке вышел на дорогу, и стало видно, что у него за плечами висит мешок, из которого торчит какая-то палка. Вполне может быть, именно этой штуковиной он за что-то зацепился и привлек мое внимание странным звуком. Мой персональный глюк начал оглядываться по сторонам, и я резко развернулся в сторону удочки, делая вид, что слежу за поплавком. То, что поплавка в помине нет, в южных густых сумерках, да еще на воде, с такого расстояния вряд ли кто углядит, как и то, что леска болтается как дохлая таранка в проруби.
Существо (а как его еще обозвать, когда пол непонятный?) огляделось по сторонам, ненадолго задержало взгляд на мне, и потопало в сторону прохода наверх, к городскому комфорту. Я заколебался: идти за ним или остаться здесь и пошарить по кустам, поискать, откуда вышел, что делал?
Черт! Надо было помощника с собой брать! Да только кого? Журналист куда-то неожиданно слился, после нудистского рейда он ко мне так и не пришел. Я, честно говоря, со всеми своими приключениями и забыл про него. Надо бы узнать, что он и как? Не мог Стеблев просто так оставить историю с этой картой. Его ж трясло, когда он про какую-то свою сенсацию рассказывал, потрясая старой бумажкой. Предполагаю, именно княжеский клад и хотел отыскать, чтобы прославиться. Ну да ёрш с ним, с корреспондентом, завтра, если не забуду, поспрашиваю осторожно у своих, куда делся товарищ из столицы.
Лену брать с собой гиблое дело. Девчонка, да еще молоденькая, одну её на берегу не оставишь, забоится. Хотя я и сам не рискну бросить её ночью без присмотра, чтобы проследить за незнакомцем, уходящим все дальше. Вот и стою тут, переминаюсь с ноги на ногу, как жених возле ЗАГСа, а товарищ в кепке уходит все дальше и дальше.
Я нахмурился, вглядываясь в сумерки до рези в глазах. Что-то не понравилось мне в его походке, но вот что, я никак не мог понять. Вроде не хромой и не косой, а шагает как-то неправильно. Глаза перестали видеть в сгустившихся сумерках, человек с мешком растворился в наступающей летней ночи. Я сморгнул, восстанавливая зрение, собрал вещи, смотал удочку, пристроил ее на видном месте, может, кому и пригодится завтра, достал из рюкзака фонарик, подхватил мешок и, стараясь не шуметь, двинулся в сторону кустов.
Темнота опустилась стремительно, впрочем, как и всегда летом. Только что были сумерки, подсвеченные закатом, а затем раз и ночь, и только звезды освещают путь, если, конечно, небо не затянуто облаками.
Я продирался сквозь заросли травы и сухостоя, подсвечивая себе дорогу фонариком. Вот уж правда Петрович говаривал: дурная голова и кошку до беды доведет, а нашего Лешку до приключений. Что поделать, разгадать очередную загадку — это как разобрать очередную нерабочую техническую конструкцию, отыскать проблему и собрать обратно. Лишние детали? Бывало и такое, но техника все равно работает.
Примерно через полчаса мыканья по темноте в кушерях я признал свое поражение: в слабом свете фонаря разглядеть что-то было довольно сложно. Я огорченно цыкнул: лампа хорошая с большим светоотражателем на четыре батарейки, светить должна как мини-прожектор. Но, похоже, батарейки работают на последнем издыхание.
Я выключил свет и постоял, привыкая к темноте, покачивая в руках тяжелый агрегат. В голове неожиданно всплыла смешная история, которую рассказывал батя, когда я вырос и стал вовсю интересоваться девушками. Отец утверждал, что инцидент — чистая правда, случился в Германии, во время традиционных военных учений для стран Варшавского договора.