Что удивительно, больные места наш экстрасенс угадывал точно, до того, как страдалец расскажет, где болит и покажет бумажки. И диагнозы ставил без медицинского оборудования. После приема обязательно рекомендовал, к какому доктору обратиться и какие анализы сдать, чтобы подтвердить или опровергнуть.
Однажды мы его пытали, как он это делает. Но так и не поняли систему. Женька уверяет, что болячки он видит прямо на теле человека, словно они присосавшиеся пиявки.
Одно время даже запил, тяжко стало от таких видений, но резко завязал. После очередной пьянки друг в одночасье ослеп, испугался и больше алкоголь даже не нюхал. Тогда же и прозрел где-то через месяц неожиданно для докторов. Но страху мы тогда натерпелись, мама не горюй.
Смертельные болезни Женька не брался лечить, считал, что тут медицина эффективней, отправлял к докторам. Он вообще предпочитал работать в связке с врачебным анамнезом пациентов, прибавляя к назначенным лекарствам свои травки-муравки и прочую экстрасенсорную магию. Как уж оно работает, не знаю, не лезу я в эти тонкие материи. Мне бы со своими спасателями разобраться да технику новую выбить.
— Знаешь, вы с Лешим всю жизнь как братья-близнецы, даром, что разница в возрасте. У вас даже жесты одинаковые. Никогда не замечал, как он склоняет голову набок, когда технику слушает?
— Не замечал, как? — я не дрогнул, но по спине снова будто кто провёл холодной рукой.
Куда-то не туда сворачивает наш странный разговор.
— Пойдём, что ли? Врачей попытаем?
— Я уже… глянул… — глядя мне в глаза, негромко произнес Женька.
— И… что? — я окаменел, а внутри всё мелко-мелко затряслось, будто попал под ледяной дождь.
— Тебе правду или как всем?
— Дурацкий вопрос, — я все-таки дёрнул плечом, выдавая свои эмоции, и вытащил из пачки еще одну сигарету.
К моему удивлению, Жека даже не пошутил. Молча наблюдал, как слегка подрагивают мои руки, и как я злюсь из-за этого. И на него.
— Не жилец.
— Когда?
Женька прикрыл глаза, нахмурился, под веками перекатывались глазные яблоки, словно друг читал что-то, видимое ему одному.
— Кто-то ему судьбу поменял. Душа ждёт освобождения…
— Жень, давай без божественного, — скривился я.
— Так я и не про Бога.
Почему-то меня начал напрягать прямой взгляд друга. Словно он заглядывал в меня так далеко, как будто за душу. Словно знает то, что кроме меня никто знать не должен. Да и я уже плохо верю в то, что моя история случилась на самом деле.
— Скоро?
— Одну жизнь прожил, ждёт, когда второй долг можно будет отдать.
— Так, короче, товарищ знахарь. Дату тебе не написали, так и скажи.
Я попытался всё перевести в шутку.
— Пошли, что ли, подвергнем врачей пыткам с пристрастием. Надеюсь, что ты в кои-то веки ошибаешься, попросту говоря, брешет твоя бабка. И Леший выкарабкается. Не такой он человек, по любому выкрутиться и обманет судьбу.
С этими словами я хлопнул Женьку по плечу, выкинул сигарету и развернулся в сторону больницы.
— Судьбу не обманешь, Алексей.
— Да пошел ты, Колдун… в палату, — бросил я через плечо.
Мы с облегчением рассмеялись, и я даже успел шагнуть на дорожку.
Глава 26
— Алексей… подожди…
Голос, которым Женька меня окликнул, заставил остановиться и повернуться.
— Говори, — коротко бросил я, понимая, что сейчас последует какое-то признание.
Товарищ стащил с плеча сумку, склонился, чтобы открыть замок, и начал копаться внутри. Мне казалось, Жэка нарочно делает всё очень медленно. Хотя, может, так оно и было на самом деле. Что он ищет? Что боится показать?
— Вот, возьми, — Женька выпрямился и протянул мне желтоватый толстый запечатанный конверт.
— Что это? — поинтересовался я, но руку не протянул.
Женька заколебался, глядя на меня больными глазами.
— Жэка, ты чего? Убил, что ли, кого-то? А это признание в убийстве? Так это не ко мне, это в полицию, — попытался я пошутить, но шутка прозвучала глупо.
— Ты вот что, Лёх, ты меня извини. Так надо было, понимаешь?
Странный вопрос, странное начало. Я напрягся: очередное странное лето намечается, или какой-то привет из прошлого судя по цвету конверта. Желтоватая грубая бумага походила на обёрточную. Кто додумался склеить из неё конверт?
Евгений всё ещё держал руку на весу, а я задумчиво разглядывал пакет и не желал к нему прикасаться. Интуиция шкрябала глубоко внутри, уверяя, что мне это не нужно.
— Жека, ты о чём, за что тебя прощать?
Старый друг вздохнул, бросил сумку на скамейку, вскрыл письмо и достал из него какую-то пожелтевшую бумагу. Отчего-то сердце в груди обдало жаром, в горле моментально пересохло, в ушах зашумело. Я моргнул, сглотнул, прогоняя внезапное недомогание, но так и не смог посмотреть в глаза другу. Сложенное пополам послание что-то напоминало, но что, я так и не мог уловить.
— Жека, что это?
— То, что ты потерял.
— Я ничего не терял, а если и случалось, так, значит, уже неважно и не нужно.
— Это было давно. Возьми, это твоё, — Женька буквально ткнул мне в руку бумагу вместе с конвертом. — Теперь можно.
Я машинально перехватил, чтобы листок с конвертом не упали на землю, похлопал себя по карманам, бестолково перекладывая бумажки.
— Чёрт, кажется, сигареты закончились.
— Много куришь, — машинально пробормотал друг, но я не ответил привычной шуткой.
Пожелтевший листок буквально жёг руки, и, кажется, я вспомнил, где встречался с такой древностью. Шагнул к лавочке, уселся и развернул на коленях неожиданный подарок.
— Это я взял её тогда в общежитии. После второго обыска.
— Ты? На хрена? Подожди… Тебе-то она зачем? Ты… работал с Ниной?
Имя далось с трудом, с трудом удержался, чтобы не смять бумагу. Прошлое как-то уж слишком внезапно ворвалось горячим южным ветром в давно насаженную и размеренную жизнь.
— Кто такая Нина? — удивился друг.
Не врёт, действительно не знает. Или не помнит. Хотя нет, если он взял карту по просьбе Нины, вспомнил бы.
— Тогда зачем? Я же искал её. Из-за этой карты могли погибнуть люди. Зачем, Женька?
— Ты бы не поверил, решил, что я сошёл с ума.
— Никогда слышишь, никогда не думай за меня и не решай. Понял?
— Понял, Леший, не злись. Мы были студентами. Мне казалось, так лучше, правильно. И… я испугался тогда, сильно. Я ведь второй раз едва не застукал тех, кто искал эту вещь. Случайно не попался им на глаза.
— И кто это был? — напрягся я, припоминая имена тех, кто оказался тогда замешан в историю с сокровищами.
— Извини, не узнал, — смутился Женька.
— Опять врёшь? — прищурился я, разглядывая друга.
Жека стоял, как-то скукожившись, опустив плечи. Видно было, что за свой поступок ему стыдно до сих пор, но при этом он абсолютно уверен, что тогда поступил правильно.
— Да рассказывай уже, что ты мнёшься как девица на первом свидании.
Я свернул схему, вложил её в конверт и выжидательно уставился на Женьку.
— Да нечего рассказывать собственно, — отчего-то смутился товарищ. — Со мной тогда это в первый раз случилось. Я как во сне был. Ты же помнишь, бабка у меня была…
— Жека, история про свою колдунью можешь опустить, вес мы про неё не просто помним, а очень хорошо помним, — ухмыльнулся я.
«Чёрт, покурить бы», — с тоской подумал. В голове чёрно-белыми вспышками всплывали картины прошлого, которое так хотелось забыть. Тогда я поклялся, что больше никогда не подвезу в подземелья и никому ничего не расскажу из того, что знаю. Вот только прошлое не спрашивает, когда ему вернуться. И почему именно сейчас? Не потому ли, что мне осталось жить всего ничего?
— Короче, приснилась мне тогда бабка моя. И велела карту вытащить и тебе ничего не рассказывать, — выдохнул Денька.
— И ты из0-за какого-то сна взял и скоммуниздил вещь у друга? — я удивлённо приподнял брови.
— Просто сон… — Женька тяжело присел на лавку и ещё больше сгорбился — Я думал, обосрусь от страха. Она как живая была. Я пока карту не достал, бабка не уходила. Думал, сердце остановится. Сначала ноги заледенели, потом по телу пошло. Чёрт…
Товарищ обхватил себя руками, словно ему внезапно стало холодно жарким летним вечером.
— Ну, проснулся бы и подумал, — пожал я плечами.
Прошлое не исправить, что теперь-то рассуждать. Это тогда я бы ему морду набил, если бы догадался. Наверное. «А ведь я тогда заподозрил, — пришло воспоминание. — Ведь подумал, что Женька что-то скрывает, только торопился и не стал допытываться. Эх…»
— … лунатик, очнулся…
— Что? — перебил я друга. — Какой лунатик? Ты о чём?
— Да ты меня слушаешь вообще?
Женька вскинул голову, пристально на меня посмотрел, нахмурился.
— Лёх, с тобой всё в порядке? Тени какие-то… — забормотал друг. — Давай посмотрю…
— Да нормально всё, — поморщился я, отмахиваясь от его экстрасенских причуд. — Договаривай да пойдём. Какой лунатик? Кто? И бабка, что во сне сказала?
Мне вдруг показалось, что в ту ночь каким-то образом решалась моя судьба. Или она на чаше весов прямо сейчас? И потому приехал Евгений Стулин в студенчестве, нынче — Евгений Кукулин, известный в стране экстрасенс и колдун. Фамилию он поменял на бабкину перед тем, как поступать в медучилище, подсказала память.
Я развернулся лицом к другу, стараясь сдержать эмоции и не обнять себя за плечи, как товарищ пару минут назад. Спина заледенела, несмотря на вечернюю жару, пальцы на ногах онемели и потеряли чувствительность. Я ждал ответа, как приговорённый смертную казнь.
— Лунатик — я, — терпеливо повторил Женька. — Ну, один раз, правда, со мной такое случилось, именно в ту ночь, — товарищ задумался и уточнил. — На третью ночь. Я тогда очнулся, карта в руках, тайник открыт. Я и не знал, что там что-то спрятано. Да и что нам прятать было? Так, баловство одно, сигареты. Ну и вот, а бабка мне приснилась и давай душу выматывать… Она ж не одну ночь приходила, Лёха. Я сопротивлялся сколько мог. А потом вот… не выдержала психика… На третью ночь встал и забрал…