Самостоятельно организовать кустарную систему отслеживания изменений в погоде точно не получится. Насколько я в курсе, в нашем маленьком провинциально городке Энске, уютно раскинувшемся в тупичке на берегу Таганрогского залива, последнее землетрясение, о котором сообщали в прессе, случилось в две тысячи шестнадцатом году. Ну как случилось, мы все ощутили его отголосок. Никаких разрушений и пострадавших.
А вот наводнениями наш городок славится. Да и смерчи по воде гуляют, любой желающий увидит невооруженным взглядом. Пожалуй, насчет цунами — это я погорячился.
..лядь! По пятому кругу одно и тоже! Степаныч, завязывай! Уж не знаю, какая нелегкая меня сюда занесла, но сколько можно, а? Побудь немного фаталистом! Прими судьбу и будь готов! Тебе не привыкать!
С этими мыслями я решительно закрыл тетрадку, свернул её в трубочку, сунул в карман вместе с ручкой, надеясь, что паста не протечёт от жары и не испортит брюки, подхватил все подшивки и пошел сдаваться библиотекарше.
— Спасибо большое, — как можно вежливей улыбнулся я и попрощался.
Полуденное солнце плавило асфальт и мозги. Отдыхающие прятались в тени, стояли в редких очередях за мороженым и водой. Город утопал в тени деревьев и полудрёме. Я покрутил головой в поисках свободной лавочки в тенечке, но все были заняты.
Отойдя от библиотеки, я спрятался под раскидистым кленом, росшим на углу здания. Прислонившись к широкому стволу, наблюдал за лениво текущей жизнью курортного городка. Магазины закрывались на обед. Я уже и забыл, что такое бывает. В нашем мире победившего капитализма продавцы обедают по очереди, чтобы не упустить клиентов.
В Советском Союзе перерыв случался с часу до двух, или с двух до трех. Помню я эти томительные ожидания возле ступенек военторга. Народ подтягивается к открытию, зная, что подвезут свежий хлебушек с местного хлебзавода. Организовать очередь, по которой ты окажешься, как и пришел, вторым или третьим, не удавалось никому. Даже стратегически прошаренным старушкам. Самые ушлые ломились вперед, потихоньку поднимаясь по ступеням вместе с часовой стрелкой.
Едва за стеклом показывалась продавщица и щелкал замок, толпа вламывалась в дверной проем и моментально рассредоточивалась по разным отделам. Самые большие очереди всегда были в хлебном закутке. На кассе сидела мать моей одноклассницы Марины, и иногда пропускала нас, детей из своего двора, без очереди.
Время от времени возникали стихийные скандалы: «Вас тут не стояло!», «Сама ты не стояло!», «Ты посмотри на нее, молодая ишо, хамить-то!» Под этот шумок тоже можно было проскочить без очереди, особенно когда ты ловкий и у тебя в руках всего лишь булка хлеба. Но обычно проскочить не удавалось. Бабульки бдили.
Вход в хлебный отдел перегораживал железный барьерчик. С одной стороны в зал входили, сразу занимали очередь, выбирали нужную выпечку или сдобу, и тогда уже становились за спиной своего человека. Отдел был небольшой, и порой хвост очереди начинался в трех шагах от прохода. Покупатель двигался вместе с ней и выбирал хлеб, только дойдя вместе со всеми до нужной полки.
Вот и сейчас я наблюдал, как к магазинчику потихоньку стекаются люди, и начинают вжиматься в стены в поисках тени и в ожидании волшебного звука отпираемых дверей. Не дай бог постучать в магазинное окно и объявить во всеуслышание, что уже две минуты как перерыв окончен. Продавщица всенепременно услышит и задержится еще на пять минут.
Из-за своих наблюдений за очередью я едва не пропустил Оксану Рыжову. Девушка вышла из библиотеки, огляделась по сторонам и зацокала каблучками в сторону старого города. Я двинулся за ней в некотором отдалении. С обеда солнце на юге самое опасное, даже жадные до загара курортники стараются попрятаться в прохладных местах.
Девушка никуда не торопилась, шла спокойно и не оглядывалась. Я шел за ней и размышлял, кто она, местная или приезжая? Зачем она помогает воришкам? Её заставили или сама такая авантюристка? Судя по одежде, Оксана не сказал бы, что нуждалась. Выглядела как все девчонки её возраста. Сарафанчик вполне себе модный. Хотя могу и ошибаться. Чем-чем, а тряпками я никогда не увлекался. Рубашка на выход, футболки, шорты и джинсы — вот и весь мой гардероб. Угу, был когда-то.
Сейчас в шкафу студента треники, пара белых футболок и темно-синих спортивных трусов, одна белая рубашка, видимо на выход и на учебу, пара черных брюк и да, одни-единственные настоящие джинсы.
Мы пересекли небольшой сквер. Точнее, Городской сад имени Калинина. Местные до сих пор зовут его Калинка, несмотря на то, что в девяносто втором бюст Калинина из парка убрали, а на его место водрузили статую Николая Чудотворца. Именно в его честь и переименовали старый парк, обязав хранить и беречь наш славный город Энск. Ну, а что ему еще остается делать, как покровителю моряков и рыбаков. Живем га море, рыбаков и моряков хватает. Осталось только определиться в одном вопросе: наша славная провинция город-курорт или город-порт. Лучшие городские умы не одно десятилетие спорят и ломают копья над этой проблемой.
Девушка свернула в жилые кварталы, так ни разу и не оглянувшись. По мне, так ведут себя люди с чистой совестью, но никак не прожженные помощницы воров. И все-таки, что толкнуло эту троицу на преступление?
Я любовался красотой девичьего тела, округлыми бедрами, изящной линией спины. Как приятно смотреть на женское тело, не изуродованное силиконом, не перекачанное сверх меры, женственное, но крепкое. Уверен, Оксана из тех некрасовских русских женщин, что и «коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет, в игре ее конный не словит, в беде — не сробеет, — спасет…» В беде…
Может она (они?) попали в какую-то беду? Проигрались в карты, к примеру. С мальчишками такое случается. Хотя тот, первый, который «раздел» толстяка в море, далеко не мальчишка. А может это он их заставляет? Шантажирует чем-то? Хотя я с трудом мог себе представить, чем можно вынудить юную советскую девушку и пацаненка лет четырнадцати заниматься криминальными делами.
Я так задумался, любуясь плавной походкой, что едва не пропустил, как Оксана остановилась у обшарпанного зеленого забора, стукнула кольцом, поднимая щеколду, и проскользнула в калитку, стараясь не шуметь. Странно.
Я ускорился, непонятно на что надеясь. Деревянная дверь заскрипела, снова клацнула задвижка, из распахнутого настежь окна раздался скрипучий голос:
— Ходють и ходють! Покою от них нет! Вот я милицию вызову! Больным людям отдыхнуть не дають! Белье с веревок пропадает! А все Манька-паразитка! Взяла моду кого не попадя подселять в дом! Сама тута не живет, а мне майся с чужими людями! Да и ладно б приличные были! А то заселит шантрапу подзаборную и радая! Вот вынесут все, будет знать! И эта, хвостатая! Только и знает, задницей вилять, тьфу, срамота! Постыдилась бы в такой юбке-то на улицу выходить, бесстыжая! И мамаша ихняя жуть какая невоспитанная! Ишь, ты, не подмести во дворе, не огород полить пожилому человеку! Лежмя лежит в сетке верёвчатой и спит днями напролет! Что за люди! И кого такая воспитает? А? Вот ужо вызову я на Маньку-то участкового! Попляшет она у меня, змеюка!
— Вы бы, бабушка, успокоились! А то придет Федор и сам вас успокоит! — за забором раздался звонкий мальчишеский голос.
— Ваня! Нельзя так с пожилым человеком! — одернула Оксана парнишку, а дальше я не разобрал, девушка перешла на полушепот и принялась что-то внушать парнишке.
— Ты посмотри! Он мне еще и угрожает! Сопляк! Люди добрые! Што этта дееться-то! Средь бела дня в своем дворе убить грозятся!
— Да кому вы нужны! — выкрикнул пацан.
— Ваня! Прекрати немедленно! Баба Тоня, хотите молочка? Я свежего купила! И булочку, как вы любите! — примирительно-успокаивающе заговорила Оксана.
— Я тебе дам молочка! И булочку! Ты слыхала, как твой сопляк мне угрожал? Понарожают тут, а потом добрым людям спокою нет от хулюганов!
«Понарожают? Да ладно! Не мог я так ошибиться в оксанином возрасте! Разве что…» — додумать я не успел, что-то острое прижалось к моей пояснице, и тихий мужской голос зло произнес:
— Не дергайся, паря! А теперь тихо открывай калитку и молча шагай вперед. И только попробуй дернуться, убью!
Глава 11
— Тихо, тихо… Иду я, иду! — я осторожно потянул кольцо, медленно отворил калитку.
— Заходи! — шикнули на меня за спиной.
— Захожу.
Черт, неужели я настолько ошибся, и это е попавшие в беду дети, а матерые воры? Да, Леха, всю жизнь тебе везет на приключения. Не можешь ни одной юбки в беде пропустить, а потом разгребаешь очередную ситуёвину.
Я медленно вошел во двор. Возле небольшой побеленной мазанки чуть покосившейся, но еще вполне приличной, стояла Оксана и что-то выговаривала пацану, который драпал от меняя по набережной. Мальчишка увидел меня, дернул девушку за руку, и настороженно застыл, чуть выступив вперед, прикрывая сестру. Или кто она там ему.
— Или вперед! — я сделала два шага. — Стоять!
Мужик за мой спиной завозился, пытаясь, видимо, закрыть калитку одной рукой. Нажим на мою поясницу ослаб, мой собеседник отвлекся, и я резко метнулся к крыльцу первого от входа дома, возле которого стояли грабли. Схватил их и развернулся лицом к противнику.
Передо мной стоял злой коротышка лет двадцати пяти. Почему на пляже я принял его за мужчину средних лет, я не мог понять. Может из-за того, что под глазами, как и у Оксаны, залегли глубокие синяки?
— Тихо, парень, успокойся! Давай поговорим! — я слегка расслабился. Увидев, чем он мне угрожал. Из судорожно сжатого кулака торчала толстая ветка с обломанным острым концом.
— Ты кто? Что тебе от нас нужно? — прошипел воришка.
— Федя… — окликнула его Оксана, я чуть повернулся, чтобы иметь возможность видеть всех троих. — Федя! Не надо!
— Иди в дом! — приказал парень, не сводя с меня глаз.
— Оксан, пойдем! Ну, пойдем же! — мальчишка ухватил девушку за ладонь и потянул в дом.
— Ты кого опять привел? А? ни днем, ни ночью покою нет от вас, оглоеды! Я сейчас участкового вызову! Пущай разбирается, кто тута околачивается! Тебе что сказано, гостей не водить! Это кто? А ну положь, грабли! Положь, кому сказала! Люди добрые, средь бела дня грабли уводють!