– Магистр, кажется, я четко пояснил: как только Дарэк Милс сообщил о местонахождении своей сестры, я тут же отправился на ее поиски. Я не мог рисковать благополучием подопечной из-за бюрократических проволочек.
Марори открыла было рот, чтобы поддакнуть дознавателю. и остолбенела.
– Я не говорила Дарэку, что собираюсь в Дра’Мор, – она едва слышала собственный голос. – Я вообще никому не говорила, потому что не собиралась сюда поступать.
Дознаватель Ардей сощурился, став похожим на готовую атаковать гадюку. Крылья его носа с шумом расходились и сходились, руки сжались в кулаки, скрипнула лакированная кожа перчаток. Он подался вперед, выскользнул из кресла. Два шага к Марори – и она попятилась к выходу.
– Потрудитесь объяснить, дознаватель! – прогрохотал Магистр. – Пока я не прибег к мерам безопасности и не вырезал вас из Дра’Мора, как раковую опухоль.
Их двоих было слишком много даже для такого просторного кабинета, но еще больше был страх Марори. Дознаватель знал, где ее искать, он каким-то образом ее выследил, но зачем-то соврал.
«Они пришли за тобой», – сказала мать.
Вместо ответа лорд Ардей сдернул перчатку, обнажая вырезанный на внутренней стороне ладони преобразовательный круг адепта Материи.
Девушка почувствовала, как сердце гулким булыжником рухнуло куда-то в область пяток. Во рту пересохло, а на глазах навернулись злые слезы. Это все невозможно. Это против всех Догматов. Это.
Но дознаватель не забивал себе голову подобной ерундой. В те бесконечно короткие мгновения, что Марори стояла соленым столбом, он работал с не-Материей, взывал к ней, лепил из ничего нечто новое, материальное. Грани этого нового уже проявились в сгустившемся воздухе и теперь стремительно наливались красками, обретали плоть.
«Надо бежать! Надо.»
Закончить мысль она не успела, потому что в следующую секунду ей в лицо полетел шипящий, вынырнувший из не-Материи осколок. Для завершающей материализации оставался последний штрих, но вмешательство Магистра внесло разрушение в эту смертельную гармонию. Полыхнувшая огнем лапища, как экскаваторный ковш, смела дознавателя с места. В воздухе запахло паленой плотью и волосами. Лорд Ардей протаранил мраморного идола, рухнул на пол. И тут же встал. «Пощечина» Магистра превратила добрую часть его лица в обугленный кусок мяса. Смердящая тлеющая плоть опадала, обнажая алое, все сплошь в рытвинах мясо.
– С дороги, Магистр, – проскрежетал дознаватель, – пока я не отправил тебя в пекло. Ты понятия не имеешь, во что ввязываешься.
Дамиан и бровью не повел.
Лорд Ардей начертал в воздухе символ, а когда тот вспух и наполнился дымкой, сунул внутрь пальцы. Он беззвучно, одними губами прошептал заклинание, и толкнул знак прямиком в девушку. Если бы не Магистр, встречи с колдовством было не избежать. Но Дамиан смахнул его одним взмахом ладони, легко и небрежно, словно табачный дым. На какую-то долю секунды на лице дознавателя промелькнуло удивление. Похоже, он забыл то, о чем известно даже новорожденному, – на Лордов-демонов такие фокусы не распространяются. И нужно что-то более основательное, чем парочка заклинаний, чтобы насыпать такому соли на хвост.
Зато Магистр не преминул дать сдачи. Он не разменивался на игры с Материей, не ворошил Плетение, он просто влепил сопернику еще одну огненную оплеуху. И когда тот снова повалился на пол, пригвоздил его пяткой трости. С видимым наслаждением Лорд-демон вдавил ее в грудь охающему Ардею, не проявляя ни малейшего сочувствия к его ожогам и тлеющим остаткам того, что минуту назад было роскошной шевелюрой.
– Какого черта?! – Кровь вперемешку с ругательствами обильно срывалась с губ лорда Ардея. Он тяжело дышал и вращал глазами, будто не мог найти, за что бы зацепиться взглядом. – Это против правил.
– Против правил – врываться ко мне, – Магистр жестко впечатал в соперника трость. – Против правил – в моем присутствии угрожать воспитаннице Дра’Мора. – Еще один жесткий тычок. – И я даже не знаю, как назвать использование крови и плоти мироздания в обход всех клятв и сигмирования. Ложа будет неприятно удивлена фактом присутствия в рядах ее цепных псов паршивой шавки.
Удовлетворившись тем, что жертва способна лишь немощно кряхтеть и тщедушно сопротивляться, Магистр вернул трость на прежнее место. Попутно скользнул по студентке холодным взглядом и уселся в кресло во главе стола.
– Айра Милс, прошу вас покинуть кабинет и вернуться к занятиям. Ваша выходка будет рассмотрена администрацией. Меру наказания сообщат вашему старосте. И я лично похлопочу, чтобы она была строгой.
Кто бы сомневался.
Марори кивнула, сбивчиво попросила прощения за доставленные неудобства и шмыгнула вон из кабинета, побаиваясь, как бы Магистр не передумал.
Из головы не шли слова лорда Ардея и его откровенное вранье. Человеку незачем врать без причины. Ведь он просто мог сказать, от кого получил информацию, как узнал, где она прячется. А вместо этого соврал. Причем Ардей явно импровизировал – Марори хорошо запомнила его безмолвную досаду, когда промашка вскрылась. Он определенно не был готов к тому, что разговор повернет в такое русло, и брякнул первое, что пришло на ум. В других обстоятельствах – очень разумное объяснение. Как-никак, на правах старшего брата Дарэку полагалось знать, куда планирует поступать младшая сестра, ну или хотя бы о поступлении в какой ВУЗ мечтает. Лорд Ардей не мог знать, что в тесном и странном мирке добропорядочных Милсов многие вещи работают с точностью до наоборот.
И была лишь одна причина, по которой он прибег к вранью. Потому что правда была слишком неблагозвучна. Или разоблачительна.
«Никогда не любила фею-крестную из Золушки».
К аудитории Марори подошла за минуту до того, как громогласный троекратный удар колокола огласил конец второй пары. Тишину буквально разорвало от голосов, выкриков, смеха и шагов. Из коридора хлынула река студентов. Когда основная волна схлынула, в коридоре показался Эашу, с лихо заброшенной на плечо сумкой и в окружении суккубов и парочки ведьм – малая часть его обычной свиты. Увидев Марори, он театрально испугался, разогнал девушек и, оказавшись рядом, по-свойски обнял за плечи.
– Слушай, нельзя быть такой впечатлительной, – сказал инкуб, накручивая на палец локон ее волос. – Морту очень не любит таких проявлений неуважения к своему предмету.
– Аситаро меня нарочно толкнул, – Марори настойчиво высвободилась из его хватки, но тут же снова оказалась в ней, на этот раз без возможности сопротивляться. Страшно подумать, что будет, когда инкубу надоест кривляться и он перейдет к более активным действиям. – Все это видели, и все промолчали.
На лице Эашу читалось откровенное непонимание.
– Цыпочка, ты такая глупая, – он сокрушенно покачал головой, – даже для простокровки.
– Почему?
– Потому что чужаки всегда и везде одни.
– Но ведь так нельзя. Это же травля.
Эашу нахально лез пальцами ей под блузку, она выкрутилась и отошла на безопасное расстояние. В змеиных глазах появился сиюминутный азарт, который тут же стух. Похоже, инкубу начинает надоедать эта игра в одни ворота.
– Важен лишь тот, кто может что-то дать взамен. Здесь ценятся только власть и деньги. У тебя есть власть? Она отрицательно качнула головой.
– Деньги?
Еще одно молчаливое «нет».
– Тогда это бесполезный разговор. Лучше скажи мне, когда ты перестанешь убегать, и мы.
Она не стала дослушивать. Каждая встреча с Эашу так или иначе скатывалась к вопросу о ее невинности и способах, которыми бы она предпочла от нее избавиться. Марори надеялась, что со временем привыкнет, а пока лучшее – со всех ног удирать из поля его зрения.
Следующим по расписанию было Руническое плетение, основной уровень. В программе Потрошителей предметов, изучающих Материю и Плетение, было ничтожно мало, поэтому Марори с нетерпением ждала хотя бы этих жалких крох. Подготовилась она основательно: перечитала «Основы темного Плетения», благо часть рун была идентичной рунам из светлого, которые она и так знала назубок. Лекцию читала профессор Адалия – медуза неопределенного возраста. Ним успел насплетничать о ее патологической тяге к молодым дьяволам, из-за которой профессор неоднократно попадала в разные неприятные истории. Наверное, слухи были недалеки от истины, потому что, едва заявившись в аудиторию, медуза обрушила внимание на Дагана. Тот, несмотря на разницу в возрасте, огрызался самым жестким образом. Кончилось тем, что Даган с треском вылетел за дверь, а профессор Адалия, шипя всеми змеиными головами, выплеснула гнев на оставшихся. На фоне этого Марори едва ли не впервые за все пребывание в Дра’Море не чувствовала себя белой вороной – от взбешенной медузы попадало всем. Но и это было ерундой по сравнению с тем, что она – наконец-то! – собственными руками прикоснулась к Плетению. Пусть лишь поверхностно, зацепила самый краешек, но все-таки смогла!
С занятия Марори выходила довольная и уверенная, что ради Плетения преодолеет любые трудности, выдержит все издевательства и насмешки. Правда, радоваться пришлось недолго. В столовой, куда она отправилась на большой перемене, ждала новая стычка с Аситаро. Темный эльф, совершенно не скрывая своих намерений, сперва опрокинул на нее поднос с едой, а потом и ее саму прямо в лужу с только что пролитым соком. В завершение, глядя на поверженную простокровку сверху вниз, осведомился, когда ждать ее заявку на инициацию Хаосом. Под сотней насмешливых взглядов было очень тяжело сдержать обиду, возможно, она все-таки дала бы слабину, но вмешался Ним. Эльф помог подняться на ноги, протянул целый рулон бумажных полотенец и довольно выразительно предложил не обращать внимания на «этого придурка». Нарочито громко и внятно, осознавая неминуемые последствия.
– Ты что сказал? – Аситаро мгновенно оказался рядом со своим светлым антиподом. Эльфы уставились друг на друга на радость окружившей их толпе.
– Что ты придурок, – спокойно повторил Ним.
– Не надо, – попыталась встрять Марори. На душе кошки скребли – из-за нее ни за что влетит хорошему человеку, единственному хорошему человеку на сотни метров вокруг. – Пойдем, – она потянула эльфа за руку, но тем лишь оказала ему медвежью услугу.