Уж кем-кем, а бедным мальчиком шанатар выглядел меньше всего, скорее уж восставшим из могилы умертвием. Но он помог ей, и чуть не отдал Темным свою проклятую душу, и после этого Марори не могла заставить себя думать о Крэйле с ненавистью.
Все пять дней Эашу успешно вживался в роль заботливого ухажера. Провожал ее до лазарета и обратно, изредка порывался тискать на людях, задаривал цветами и конфетами. В общем, как он любил говорить, стоило им оказаться вне досягаемости любопытных глаз, делал вложения в будущий джек-пот. Происходящее его увлекало, и инкуб отдавался игре весь без остатка. И даже пообещал пару дней позаботиться о ее работе и взять на себя обязанности «собачьей няньки». Естественно, об этом благородном шаге стало известно уже на следующий день. Через подставных людей Эашу даже сайт сострогал, на котором студенческая братия Дра’Мора вела бурные обсуждения всего, вплоть до точной даты, когда инкуб «пустит девчонке кровь». Там же можно было посмотреть положение ставок на текущий день. Марори обходила сайт десятой дорогой, а выдержки из наиболее бурных обсуждений, которыми Эашу буквально штурмовал ее «ТиН», удаляла не читая. Похоже, тотализаторы были первейшим и любимым развлечением дра’морцев. Ставили здесь на все: на романы преподавателей, на рейтинги успеваемости, на кулачные бои. Причем Ирри Данва – не единственная из служащих Дра’Мора, кто был замечен за подобным грешком. По словам Эашу, через тотализатор прошли все, а вонючий профессор Морту так и вовсе был самым активным и самым невезучим игроком.
В первый день начала занятий Марори пришла пораньше. Зал для практических занятий находился в отдельном корпусе, и по пути туда она заглянула на перевязку. Заодно справилась о здоровье Крэйла. Это уже вошло в привычку: вытерпеть экзекуцию, послушать беззаботную болтовню горгульи, узнать, что Крэйл в заботливых руках. Только в этот раз у Ирри были другие новости.
– Айра Шаэдиса выписали. Ночью был кризис, но Магистр, слава Темным, все-таки добился у живодеров из Лиги разрешения на досрочное снятие с мальчика дисциплинарного взыскания. – Ирри разулыбалась, разрумянилась. – Проголодался, бедняжка, выпросил у меня две лишних порции.
Порции живой крови, надо полагать.
Марори передернуло.
Она надеялась размяться и немного привести себя в форму. Кроме шрама на щеке, который, как и сказала горгулья, никуда не делся, а превратился в темно-розовый росчерк, минувшая вакханалия оставила на ней еще несколько отметин. Уродливый ожог плеча, насчет которого у Ирри были оптимистические прогнозы, два шрама крест-накрест на спине – отметки «знакомства» с серпами прирученного Сатиса. На вывихнутую лодыжку до сих пор было неприятно опираться всем весом. Марори сомневалась, что в состоянии перейти к полноценным практическим занятиям. Даже Кулгард, которому везде и всюду мерещились попытки отфилонить от «железа», смягчился и милостиво освободил ее от тренировок на пару деньков. Которые в итоге затянулись на все пятидневные каникулы.
В зале ее поджидал Аситаро. С того дня, как Марори в отместку заклеймила его, они не пересекались, и девушка даже наивно поверила, что теперь темный оставит ее в покое. А напрасно. Одного взгляда на Аситаро хватило, чтобы понять – на этот раз он приготовил что-то особенное.
Но письмо не было частью его мести. Эльф лишь с садистским наслаждением его вручил.
Исключена? Марори снова перечитала уведомление. Сухое официальное уничтожение ее жизни.
Г лаза защипало.
Как же так? Она прошла инициацию, она была со всеми, Магистр видел ее и.
В памяти всплыл его гневный взгляд и фраза, которую она тогда не поняла. «Какого черта вы тут делаете?!» Взгляд Марори упал на дату внизу письма, под размашистой подписью Магистра Дамиана. Так и есть, день инициации. Аситаро «забыл» о письме или нашел сотню других оправданий, чтобы опоздать с уведомлением. Потому и не явился на инициацию, хотя должен был.
Марори поправила растрепанные края бинта, опоясывающего всю правую руку от плеча до локтя. Получается, все напрасно?
«Ты стала сильнее», – не унывал ее внутренний оптимист. В последнее время все как будто пошло по правильному пути. Отчисление грохнуло по голове, как гром среди ясного неба. Внезапное исключение – единственное, к чему она оказалась совершенно не готова.
Пальцы предательски задрожали, горло свело от едва сдерживаемого крика.
Когда однокурсники, шумя, ввалились в зал, она быстро вытерла слезы. Обещала больше никогда не реветь, но по случаю рухнувших надежд плюнула на обещания и дала волю слезам. К черту, все девчонки плачут, а она – девчонка. Изуродованная, побитая и где-то похожая на мумию, но простая девчонка. Возомнившая, что пара капель проклятой крови и крови небеснорожденных способны кардинально поменять ее жизнь.
– Цыпочка, и как ты только управляешься с этим Кусакой? Тупая тварь, обоссал мне туфли. Дважды! – Эашу сгреб ее в охапку, погладил по голове и чмокнул скулу под шрамом. Обычно она с успехом избегала этих ужимок, но сегодня даже не пошевелилась. – И, между прочим, цыпочка, на практических занятиях не приветствуется присутствие без формы.
– Она вся порвана, не подлежит ремонту.
Марори разжала его руки, освободилась и слепо пошарила под ногами в поисках сумки.
– Ты выглядела жутко сексуально во всех тех дырках, – облизнулся инкуб.
– Да заткнись уже, – осадил его Даган, – видишь же – что-то случилось.
Марори хотела убежать до того, как кончатся силы сдерживаться, но Кулгард, особо не церемонясь, заставил сесть ее на скамейку.
– Рассказывай, – немногословно потребовал он. А Кулгурду, если уж что-то спрашивает, лучше ответить, как есть.
– Меня отчислили.
Марори протянула конверт, кто-то взял его, зашуршала бумага. Сопоставив даты, парни, не стесняясь присутствия девушки, материли «эльфийскую сраную жопу» и даже начали строить планы, как бы прищучить ушастого. Марори попросила не встревать. Какой смысл делать это сейчас, когда расправа никак не изменит ее участь?
– А мы тебе приготовили сюрприз, собирались отпраздновать инициацию у Крэйла на хате, – скис Эашу.
– Звучит устрашающе, – удивительно, как она нашла силы на вполне искреннюю улыбку. Ниваль ткнул инкуба в спину.
– Испортил сюрприз.
На этот раз Марори расплылась в самой что ни на есть искренней и счастливой улыбке. До чего же глупо выглядит со стороны: ревет и лыбится, лыбится и ревет. Она уронила лицо в ладони и дала волю чувствам. Все, о чем она мечтала, – друзья, дело по вкусу, призвание. Все это неумолимо превращалось в песок и стремительно просачивалось сквозь пальцы. И как бы она ни старалась – все тщетно. Все равно, что ловить ветер сачком.
– Говорил же, чтобы прекращала таскать сопли и реветь, Марори Милс.
Незнакомый голос, но интонация и.
Никто больше не звал ее вот так официально.
Перед глазами замаячила бумажная салфетка. Марори подняла взгляд и наткнулась на белобрысого, как снег, здоровяка. Он лишь самую малость проигрывал Кулгарду в росте и был более поджарым. Альбинос, от кончиков волос до ресниц и бровей, но со смуглой кожей и совершенно невозможными глазами цвета ртути.
Он чуть склонил голову набок, нервно рванул ворот форменной рубашки – несколько пуговиц упали на пол. Потом засучил рукава, обнажил крепкие жилистые руки: на правой отчетливо виднелся выпуклый черный орнамент, уходящий вверх по предплечью. Оставшуюся часть скрывал рукав. Его волосы выглядели жесткими, непослушными и какими-то всклокоченными. Как будто он забыл причесаться после сна. Видимо, в форме ему было очень некомфортно.
Ископаемый шанатар?
– Ну и где твоя лягушачья кожа, принц-жаба? – Марори шмыгнула носом, потом взяла из его рук салфетку и громко, от души, высморкалась.
– Отрыжка темного, малявка сделала мой день! – Даган хохотнул.
Крэйл Шаэдис, Принц-из-Тени, оскалился. Что ж, по крайней мере, клыки и глаза у него те же.
– Моя цыпочка такая остроумная, хоть и зареванная, – Эашу снова призмеился к ней, устроил голову на плече, норовя схватить за ухо. Они не посвящали остальных в свои планы сорвать куш, хотя Марори до последнего настаивала на этом. Инкуб сильно волновался из-за утечки информации. Ничего не попишешь – пришлось согласиться.
– Бери эту бумажку, Марори Милс, – Крэйл отобрал у Ниваля письмо и вернул его владелице, – и иди к Магистру. Выгнать тебя до инициации и сейчас, когда на тебе места живого нет, когда у тебя есть честно прирученный фэлфаэр, – очень разные вещи. Только сопли вытри, а то смотреть гадко.
– Крэйл дело говорит, – поддержал шанатара Кулгард. Потом ткнул его в плечо. – Слушай, бицуха совсем сдулась, и трапеция ни к черту – дрищ дрищем.
Марори чуть не икнула. Вот это называется «сдулась»? Да он выглядит едва ли не так же мощно, как Кул, а уж тот по праву носит звание главного «качка» Дра’Мора. Она чуть было не сказала об этом вслух, но вовремя прикусила язык. Нет, определенно, этот напившийся живой крови шанатар действовал на нее куда более. странно, чем немощный сутулый доходяга. От предыдущего она хотя бы знала, чего ждать. Альбинос же казался огромным знаком вопроса, в котором от прежнего Крэйла осталась разве что его вездесущая грубость.
– Я с тобой пойду, – охотно вызвался сопровождать ее Эашу, но Ниваль поймал инкуба за шиворот и бесцеремонно оттащил от Марори.
– Не маленькая, не заблудится.
– Я не знаю. что ему сказать, – призналась она.
– Наверное, то, что ты зубами и кровью выгрызла право быть одной из нас? – предложил Крэйл.
Да, точно! Что же она за бестолочь такая, стоит чему-то произойти – и она теряется, перестает мыслить трезво.
– Крэйл.
Он вскинул голову.
– Спасибо. за все.
Секунду он буравил ее жестким взглядом. А потом. улыбнулся. И эта улыбка превратила его из неприветливого буки в самого обаятельного парня на свете. Хотя, конечно, значительные клыки по-прежнему заставляли ее вздрагивать и побуждали держаться от шанатара подальше.