Вопрос «чем доехать» разрешился сразу, когда она вышла в коридор и наткнулась на Лолу. Та сначала окатила ее ушатом свежих «сплетен» на тему крыльев и клыков, и даже расписала ставки на то, как быстро она свихнется. Марори выслушала в пол уха, а когда сплетница выговорилась, попросила ее подвести. Лола хитро подмигнула и спросила, будут ли взамен какие-то пикантные подробности их «родства». Пришлось пообещать, что обо всем она узнает первой.
Всю дорогу до дома Крэйла Марори мысленно раз за разом прокручивала их диалог. Что она скажет ему, что он ответит. Пыталась предугадать его реакцию на ее появление. И фантазии были одна тяжелее другой. Зачем она только посмотрела снимки, будь они неладны?
От всего этого хоть как-то отвлекала неиссякаемая болтовня Лолы. Она знала буквально все обо всех. И, как всякая порядочная драморка, обожала тотализаторы. Оказалось, что на этом деле она успела самостоятельно накопить приличную сумму, и остаток пути Марори выслушивала, на что именно Лола ее потратит.
«А что я вижу в будущем?»
В воображении всплывали то пустой холод белоснежных лабораторий, то Армагеддон.
– Не забывай, что все подробности – эксклюзивом для меня, – высадив ее неподалеку от ворот, напомнила Лола. – Я на вас озолочусь, родственнички-голубки. Уверена, что тебя не нужно подождать?
– Абсолютно.
Пошлый смешок драморки потерялся в реве двигателя.
Марори еще раз мысленно пожелала себе удачи и поднялась на крыльцо. Уже даже потянулась к звонку, когда поняла, что дверь не заперта. Крэйл явно не относился к числу людей, которых можно назвать радушными хозяевами, но мало ли что?
Она потихоньку, чувствуя себя едва ли не воровкой, юркнула внутрь.
В ноздри ударил кислый запах алкоголя.
Марори поморщилась, прошла вглубь гостиной, осмотрелась, пытаясь понять, что же здесь произошло. Или этот бедлам – последствия той вечеринки? Если сопоставить время, что их вырвали на практику почти сразу после гулянки. Но ведь у Крэйла был целый штат големов, разве они не должны были хотя бы создать видимость порядка?
– Крэйл? – позвала она, осторожно ступая между опрокинутыми креслами, разбитыми статуями и разбитыми бутылками. Нога угодила в огромное мокрое пятно на ковре. – Крэйл, хватит от меня прятаться. И, знаешь, напиваться, это так не по-мужски.
– Еще как знаю, Мар.
Она так резко повернулась, что не сразу увидела идущего прямо на нее. Нима.
– Ним? Что ты.
Он зло улыбнулся – и в следующую секунду что-то тяжелое с треском обрушилось ей на голову.
Возвращение в реальность было болезненным и тошнотворным. Голова раскалывалась, во рту стоял противный горький привкус, как будто все это время кто-то заталкивал ей в рот уличную грязь. Марори слабо охнула, когда попытка открыть глаза превратилась в раскаленную вспышку боли.
– Напиваться – это очень не по-мужски, Мар, – раздался откуда-то справа голос Нима. – Но, видишь ли, я не хренов красавчик Шаэдис, так что мне плевать, будешь ты за мной таскаться или нет.
Значит, это все-таки не плод ее воспаленного воображения.
– Ним?
– Типа того, – был короткий ответ.
Она попыталась пошевелиться – и не смогла. Несколько секунд ушло на то, чтобы сообразить: она сидит на стуле, со связанными за его спинкой руками. И едва в состоянии шевелить кистями.
Ним стоял в паре метров от нее: початая бутылка вина в одной руке, и тонкий, как жало, кинжал в другой.
Он сделал несколько жадных глотков и зашвырнул бутылку куда-то за спину.
– У этих потрошителей целый подвал такого добра. Каждая бутылка стоит больше чем моя гребаная жизнь!
– В доказательство своих слов, эльф наугад взял новую бутылку из пар десятков тех, что стояли на столе, сковырнул пробку простейшим заклинанием. – За дохлого Крэйла Шаэдиса и его ублюдочную девку!
Он пафосно и нарочито театрально отсалютовал ей – и сделал глоток, нисколько не заботясь, что вино льется мимо рта прямо ему за шиворот.
«Сатис.»
Тишина.
Марори позвала еще раз, и не сразу поняла, что сделала это вслух.
– Что, зовешь свою шавку, проклятокровная тварь?
Ним в два счета оказался около нее, нацелил острее кинжала прямо в правый глаз. Не было похоже, чтобы количество выпитого сказалось на его способности быстро двигаться.
Марори невольно зажмурилась.
– Я бы с огромным наслаждением выковырял тебе глаз прямо сейчас, но это будет и в половину не так интересно, если этого не увидит братец Крэйл. – Он с неохотой убрал кинжал от лица своей пленницы, ногой подвинул соседний стул и оседлал его. Теперь их разделяло меньше полуметра. – Ну-ка, что там у тебя?
Ним попытался открыть ей рот, но Марори изловчилась и с неожиданной даже для себя яростью, впилась зубами ему в ладонь.
Эльф завыл от боли, попытался выдернуть руку, но Марори скорее дала бы проткнуть себе глаз, чем разжала челюсть. В следующую секунду Ним наотмашь съездил кулаком ей по лицу. Голова откинулась назад, хрустнули шейные позвонки.
– Ах ты.!
Он снова и снова лупил ее по лицу, пока Марори не провалилась в пустоту.
Из блаженного беспамятства ее выдернул поток льющейся на голову воды.
– Клыки, твою мать, – зло шипел Ним. – Я был уверен, что это долбаное вранье.
Марори нарочно зло оскалилась. Во рту еще стоял вкус его крови. Противный, словно гниль. Она с удовольствием выплюнула его эльфу в лицо. Вопреки ожиданиям, Ним не стал ее колотить. Громко заматерился, утерся.
– Ну что, Мар, позовем братишку Кэйла на ужин при свечах с феерическим трахом?
Он поводил перед носом Марори ее же телефоном.
– На что он клюнет, как думаешь? «Приходи, я вся мокрая» или «Давай перепихнемся»?
– Крэйл тебя на куски разорвет, – прорычала в ответ Марори. – Если раньше этого не сделаю я.
– И как же ты, интересно, это сделаешь со связанными руками и когда здесь повсюду стоят мои печати?
– Ним на секунду отвлекся от телефона, куда методично вколачивал пальцами сообщение. – Может быть, забросаешь меня страшными угрозами про братца Крэйла?
Он ухмыльнулся, нажал финальную клавишу и присвистнул. После этого бросил телефон на пол и с наслаждением его растоптал.
– Ну вот, можно засекать время.
Марори сглотнула.
Печати? В голове вертелось что-то до боли знакомое.
– А теперь, пока мы ждем в гости братца, давай-ка я развлеку тебя интересной историей. – Он стал неожиданно серьезным, повертел кинжал в пальцах, да так ловко, что Марори сделалось дурно от одной мысли, что еще он может сделать. – И так, жил был простой эльф. Ну, не совсем простой, а из приличной проклятокровной семьи, с хорошей родословной. И вот однажды, на празднике Равновесия, когда темные и светлые сходятся на нейтральной территории и делают вид, что не ненавидят друг друга, эльф познакомился с прекрасной, как само Совершенство девушкой. Илией. – Ним с такой силой сжал спинку стула, что побелели костяшки пальцев. – И представляешь, они полюбили друг друга. Светлая и я. Мы полюбили друг друга, и плевать нам было на все запреты! Мы хотели быть вместе.
– Причем тут я и Крэйла?
– Заткнись – и может быть доживешь до финала. – Ним сделал глубокий вдох, запрокинул голову, как будто окунался в дни прошлого, а когда вынырнул – взгляд у него стал совершенно безумным. – Илия была очень смелой. Настоящей фурией. Она никого не боялась. И ради меня она была готова на все. Например, заполучить сердце шанатара.
Светлые.
– Что-то ты побледнела, Мар? – Ним поддался вперед. Окатил ее кислым запахом перебродившего алкоголя. – Я не знал, зачем оно ей понадобилось, я даже не знал, что она задумала. Она сказала, что идет на это ради нас. А потом я узнал, что Крэйл оторвал ей голову!
Из Нима окончательно выветрились остатки самообладания, он сорвался с места и принялся неистово крушить все вокруг. Марори слепо наблюдала за его болью и пыталась переварить услышанное. Крэйл сам сказал, что убил трех небеснорожденных. Потому что они пришли убить его. Потому что он просто защищался. Крэйл сказал, что плохой парень, и она приняла его таким. Приняла – и поняла, что убить ради самозащиты совсем не то же самое, что убить просто так.
И что сама она, если бы ее руки были свободны и Ним не оставил ей выбора.
– Ним, послушай.
Он не дал ей даже начать.
– Ради Темных, Мар, лучше ничего не говори, иначе я сделаю тебе еще больнее.
На миг ей показалось, что он снова стал прежними Нимом, тем, который протянул ей руку помощи, который всегда поддерживал ее в минуту отчаяния, находил подбадривающее слово и теплую улыбку. Как же он мог так притворяться?
– И как давно ты планировал меня убить? – в лоб спросила она. Попытки высунуть руки из веревки ни к чему не привели, разве что кожа на запястьях стала влажной от крови и ощутимо болела.
– Я не собирался тебя убивать, – бросил он через плечо.
Его плечи опустились, спина ссутулилась, а сам эльф стал похож на приговоренного к жертвоприношению: сломленного духом, растоптанного реальностью мальчишку, который не сумел сопротивляться горю, и не придумал ничего лучше, чем пойти у него на поводу. Потому что так было проще.
– Я увидел тебя на том вокзале и сразу решил, что мы подружимся. Что ты такая же, как и я: отличаешься от проклятокровных хотя бы тем, что видишь насквозь их порченные души.
– Ты же сам такой, – рискнула напомнить она.
– И ненавижу себя за это! – взвыл он. Вцепился в волосы, отчаянно замотал головой. – Я думал, ты поймешь меня. Я был почти готов тебе открыться. Это было таким долбаным везением, что Крэйл сразу в тебя вцепился!
– И поэтому ты решил во что бы то ни стало уговорить меня на дурацкое пари, – неожиданно даже для себя, вспомнила Марори. Так и есть. Именно Ним рассказал ей о том, кто такой шанатар и окольными путями, так и эдак, пытался заставить ее поверить, будто договор с Шаэдсом – ее единственный шанс задержаться в Дра’Море и остаться живой. Почему она сразу этого н