Мужчина очень обрадовался и стал благодарить Сюй Синя. Прощаясь, Сюй Синь спросил, как его зовут.
— Я Лю Цзюнь-цин из Чжэнчжоу, — ответил тот.
В ту же ночь, не откладывая, Сюй Синь рассказал обо всем, что услышал, жене. Цзинь-ну вспомнила любовь и верность первого мужа и потихоньку всплакнула. Всю ночь она не могла сомкнуть глаз. На следующий день, едва они успели привести себя в порядок, пришел Лю Цзюнь-цин с женой. Сюй Синь вышел навстречу гостям, но когда он увидел жену Цзюнь-цина, оба они — и он и она — вздрогнули от неожиданности и горько заплакали. А надо вам сказать, что нынешней женой Цзюнь-цина оказалась прежняя жена Сюй Синя по фамилии Цуй. После того как они потеряли друг друга в Юйчэне, она долго искала своего мужа, но не могла найти, и тогда вместе с какой-то старухой отправилась в Цзянькан. Там она продала головную булавку и серьги и на вырученные деньги сняла комнату и поселилась в ней. Прошло три месяца, но никаких известий о муже не было. Старуха взялась внушать госпоже Цуй, что, быть может, та до конца своей жизни ничего не узнает о муже, и стала сватать ее за Лю Цзюнь-цина. Кто бы подумал, что сегодня всем им выпадет такая удача — вновь встретиться. Поистине, это счастливое совпадение было ниспослано Небом!
Оба мужчины бросились к своим старым женам, и те тоже признали прежних мужей, обнялись с ними и заплакали. Сюй Синь и Лю Цзюнь-цин побратались, и Сюй Синь угостил названого брата вином. К вечеру они обменялись женами — восстановили все, как было сначала. После этого две семьи стали дружны, и беспрерывно посещали друг друга. Вот какие об этом стихи:
Вот муж меняет жену — о-ля-ля! —
жена же меняет мужа.
Что может быть таких перемен
и бестолковей и хуже?
Когда же снова им встретиться
даст искусство Владыки Неба,
У лампы они улыбнутся слегка
и больше о прошлом не тужат.
Рассказанная нами история называется «Перекрестные брачные узы». То, что описано в ней, случилось в Цзянькане в третий год Цзянь-янь[283]. В ту пору была распространена и другая история, которая называлась «Половинки зеркала снова соединились». И хотя рассказ в ней ведется не очень искусно, однако эта история, повествующая о верности мужа и целомудрии жены, своей поучительностью во много раз превосходит первую. Поистине ведь:
Должен быть для любого доступен рассказ,
тогда он разнесется повсюду;
Надо, чтобы на нравы влияли слова,
это будет полезно для многих.
Рассказывают, что в четвертый год правления императора Гао-цзуна под девизом Цзянь-янь[284] один чиновник родом из местности, что на запад от Заставы, по имени Фэн Чжун-и получил назначение в Фучжоу на должность налогового инспектора. В то время эта область еще весьма процветала. Чжун-и взял с собой семью и отправился к месту службы. «С одной стороны, — рассуждал он, — город Фучжоу — столица юго-восточного края, который лежит между горами и морем, и места там богатые и населенные, а с другой — здесь, на центральной равнине, столько всяких неприятных дел, что лучше вовремя уйти подобру-поздорову».
Они тронулись в путь в том же году, когда было получено назначение, а весной следующего года проезжали через Цзяньчжоу[285]. В «Описании земли»[286] сказано, что Цзяньчжоу с его лазурными морями и красными горами — лучшее место на юго-востоке. И сегодня целиком подходят к тому, что предстало взору, две старинные строки:
У нас в Лояне в третьей луне
цветы — как покров парчовый;
Но только боюсь, на встречу с весной
доехать я не успею.
Понятия «война» и «голод» исстари связаны между собой. Когда чжурчжэни переправились через реку, они жестоко разрушили и западную, и восточную части провинции Чжэцзян. Хотя на юго-востоке и не было войн и пожаров, но на долю этого края выпал голодный год. Вот какая судьба!
Рассказывают, что в тот год, когда в Цзяньчжоу был голод, доу[287] риса стоил там тысячу монет, и народ бедствовал. То было время, когда государство нуждалось в надежной армии. А армию нужно было обеспечить и провиантом, и жалованьем. Местные власти только о том и думали, как бы побыстрее собрать налоги, где уж им было беспокоиться о том, что народ обнищал и все запасы иссякли. Известно ведь: самая искусная хозяйка не сварит похлебки, если нет риса[288]. Людям нечем было вносить налоги — у них не осталось ни денег, ни продуктов, но власти наказывали недоимщиков плетью и силой отбирали последнее. Крестьяне не могли больше это терпеть; один за другим[289] они шли в горы и собирались там в разбойничьи шайки. Известно: змея без головы не поползет[290] — и вот у разбойников появился предводитель, самозванный Сын Неба[291]. Имя этого человека было Фань Жу-вэй. Он был справедлив и крепко держал свое слово: вызволял людей из воды и огня. Разбойники следовали за ним как бурный поток, и собралось их больше ста тысяч, все точно так:
Поднимется ветер — пожар разожгут,
Не светит луна — убивай себе вволю.
Ни зернышка нет — значит, голодны все,
Есть мясо — для каждого выделят долю.
Правительственные войска не в силах были им противостоять и терпели поражение за поражением. Фань Жу-вэй овладел городом Цзяньчжоу и провозгласил себя главнокомандующим; его воины рассыпались во все четыре стороны и начали грабить. Молодые люди из рода Фань наделили себя вымышленными титулами и встали во главе войска.
В ту пору в роду Жу-вэя был двадцатитрехлетний молодой человек по имени Фань Си-чжоу. Он с детства научился чувствовать себя в воде совершенно свободно и мог погружаться на морское дно на трое-четверо суток, а потому его и прозвали Фань Вьюн. Будучи и в самом деле человеком образованным, он хотел стать чиновником, но заслуг и славы не добился. А тут вышло так, что его привлек к себе Фань Жу-вэй. Си-чжоу ни за что сам не пошел бы на это, но если дальний родственник не соглашался добровольно следовать за Фань Жу-вэем и вступать в разбойничью шайку, тот грозился для острастки отрубить ему голову при всем народе. Си-чжоу слишком любил жизнь, и ему ничего не оставалось, как покориться. Но и оказавшись в разбойничьем отряде, Фань Си-чжоу старался всячески помогать людям и никогда не участвовал в грабежах. Видя, что Си-чжоу труслив и не склонен отличаться в их обычных делах, разбойники стали называть его не просто Фань Вьюн, а Фань Слепой Вьюн, подчеркивая этим его непригодность к делу.
Рассказывают еще, что у чиновника Фэн Чжун-и была дочь, которую звали Юй-Мэй. Ей было всего шестнадцать лет[292]. Она была хороша собой и изящна и отличалась кротким и мягким характером. Вместе с родителями она отправилась в Фучжоу к месту службы своего отца. У самого Цзяньчжоу они столкнулись с летучим отрядом разбойников Фаня. Разбойники отняли у них деньги и вещи и так их напугали, что они разбежались поодиночке в разные стороны и потеряли друг друга. Как потом ни искал Фэн Чжун-и свою дочь, найти ее так и не смог. Оставалось лишь вздохнуть и отправиться дальше, к месту новой службы.
Дальше рассказывают только, что Юй-мэй осталась совершенно одна и не могла уйти далеко на своих маленьких, смятых в детстве бинтованием ногах. Разбойники схватили ее и доставили в Цзяньчжоу. Юй-мэй горько плакала. Фань Си-чжоу увидел, как ее вели, и проникся к ней жалостью. Он спросил ее, из какой она семьи. Юй-мэй рассказала, что она дочь чиновника. Тогда Си-чжоу разбранил разбойников, собственноручно развязал веревки, которыми она была связана, и оставил ее у себя. Он всячески старался успокоить ее добрыми речами и потом излил ей свою душу.
— Сам-то я не разбойничаю, — говорил он. — Меня затянул сюда насильно мой родственник. В тот день, когда власти помогут мне вернуться к мирным занятиям, я снова стану честным человеком. Если вы не покинете меня, мы с вами могли бы связать наши судьбы. Вы осчастливили бы меня на три жизни!
Конечно, Юй-мэй сперва и не думала соглашаться, но все же ей пришлось принять его предложение — ведь, так или иначе, она попала к разбойникам и лучшего выхода у нее не было.
На следующий день Си-чжоу сообщил о своем намерении главарю разбойников Фань Жу-вэю. Жу-вэй принял эту весть с радостью. Си-чжоу отправил Юй-мэй на казенное подворье, выбрал счастливый день и послал свадебные подарки. У Си-чжоу было драгоценное зеркало, унаследованное их семьей от предков. Оно состояло из двух половинок, скрепленных воедино, и поражало своим блеском. Половинки могли складываться и раскрываться. На оборотной стороне зеркала было два слова: «Нежные супруги»[293], а потому оно так и называлось «Драгоценное зеркало нежных супругов». Вот это-то зеркало Си-чжоу и послал в качестве свадебного подарка. Потом Си-чжоу пригласил всех членов рода Фань, зажгли свадебные свечи, и бракосочетание свершилось.
Один по шапке и по наряду
старинного рода отпрыск;
Другая благородна по виду
и славится красотою.
Один изящен и образован
и держится достойно;
Другая и тепла, и нежна,
но нравом непреклонна.
И пусть один
живет в разбойничьем стане,
Но дух, стремящийся в небеса,
не угасает;
Хотя другая