Снег вокруг неё тут же растаял, промёрзшее дерево вспыхнуло, а дверца накалялась — стала сначала красной, затем — побелела. ЧИП беспрерывно выкрикивал заклятья, и молния не исчезала — продолжала разрывать дверь.
А Эльрика всё надавливала на ладонь Винда:
"Что там?! Ты живой?! Почему дверь накаляется?!"
Винд смог ответить:
"Здесь ЧИП"
Эльрика сказала Крылову:
— Винд пишет, что там, рядом с ним, ЧИП. А сам Винд такой холодный! Он с трудом отвечает мне. Может, поднять его?
Корабль, который всё это время нависал над девушкой, приподнял её и Винда на несколько метров. Соответственно, Винд на Земле оказался висящим над ЧИПОМ.
Дверца накалилась и сияла так ярко, что её можно было увидеть не только возле этого озерца, но и в городе. А затем дверца лопнула. Несколько раскалённых капель попали в ЧИПА. Обычный человек получил бы увечья или даже погиб, но проснувшийся дух ЧИПА уничтожил его прежнее человеческое тело, и поэтому он поглотил эти раскалённые капли без всякого вреда
Затем ЧИП преобразился в тёмный вихрь и, полня воздух оглушительным хохотом, вырвался в Многомирье.
Винда понесло в сторону, он врезался в одно из уцелевших деревьев и запястье Эльрики вырвалось из его руки. Винд уже не мог найти её запястье. И, последнее что увидел, это — стремительно приближающаяся стена многоэтажного дома. Там, за стеклянными окнами, горел электрический свет, там проводили свою обычную жизнь люди, и не могли предположить, какие драматические события происходили поблизости от них.
Винд попытался представить, каково им будет, когда разобьётся окно и в комнату влетит его голова, предплечье и рука. Удастся ли объяснить, что остаток его тела — в Многомирье?..
Нет — он уже не в состоянии был ничего объяснять. Винд просто потерял сознание…
V
Очнулся Винд, и увидел, что над ним склонилась Эльрика. Она медленно проводила ладонью по его лицу, улыбалась ему. Юноша поймал её запястье, и пальцем написал на её ладони: "Люблю тебя!".
Она улыбнулась ещё шире, и произнесла:
— Совсем не обязательно это писать, мог бы и вслух сказать.
— Нет, вслух я ещё не готов делать таких признаний, — усмехнулся Винд и, приподнявшись, огляделся.
Он лежал на изумрудной палубе Крылова, который летел среди миров. Погода была, в общем, ясной: светило солнце, поблизости плыли белые облака, но в отдалении клубилась грозовая туча.
Винд посмотрел на своё тело и молвил:
— Как то и не привычно уже, что всё моё тело собрано… Как же это получилось? И где Аша? Вы её подобрали?..
— Подобрали, — ответила Эльрика. — Сейчас Крылов о ней заботится. Ведь ей досталось больше, чем тебе. Она едва не погибла…
— Значит, я не врезался в тот дом? А то уж думал: выбью окно…
— Нет. Не врезался… Появление ЧИПА в Многомирье было ужасным. Настоящий чёрный вихрь вырвался из маленькой дверцы. Этот вихрь разросся, и от него веяло таким холодом, что даже кристаллические кусты, которые росли поблизости, пожухли. Этот вихрь визжал и грохотал, из него вырывался безумный, оглушительный хохот… Из него сыпались куски острого льда. Если бы Крылов не успел отлететь в сторону, то все мы погибли. Наверное, он запросто мог бы нас уничтожить, но у него были иные, более важные дела. И вот он полетел прочь… Ну а мы вернулись к дверце. Ещё некоторое время она оставалась раскалённой, но холод того мира её остудил. Всё это время я держала твоё недвижимое тело; потом — пододвинула к проёму, и твои голова и рука присоединились к нему так, будто и не было никакого разрыва. Тебя, по прежнему недвижимого, я вытащила в Многомирье, а сама забралась в тот мир; бр-р-р, ну и холод же там! и темнотища, будто в недрах пещеры находишься! Я нашла Ашу. Она, совсем тёмная лежала там на снегу, но, когда я подобрала её — слабый золотистый свет проступил на её перьях, а после возвращения в Многомирье, под здешним солнцем она стала разгораться всё ярче и ярче.
— Значит, проход между мирами так и остался не закрытым?
— Да. Дверь проломлена, и теперь каждый желающий может пробраться из Многомирья в тот мир, ну и наоборот из того мира — в наше Многомирье. И, мне кажется, желающих погостить у нас, будет немало. Уж очень у них неприютно и холодно; а у нас — благодать…
Винд вздохнул и задумался…
— О чём думаешь? — поинтересовалась Эльрика.
— О ЧИПЕ. Просто интересно, куда он теперь полетел…
— В империю Ой-Чип-он. Там он воплотится в своём старом теле и разбудит своих поданных. Только… ты, Винд, до сих пор думаешь, что сделал доброе дело, вернув его в Многомирье?..
— Вот об этом я и думаю… Ну, не знаю. Совсем он не похож на добрячка, скорее — на злодея. А я то поверил тому малому, ржавому Чипу. Он так жалостливо рассказывал о горькой судьбе империи Ой-Чип-он и об их славном правителе…
— Нашёл, кому верить. Мало ли, что тот ржавый наскрежетал? Он сам разваливался и для него главным было, чтобы мы ему поверили.
— Ну, надеюсь, эта империя Ой-Чип-он находится очень далеко, и мы о ней никогда больше не услышим.
— А вот я от тебя не ожидала такого услышать! Выходит, главное, чтобы это тебя не затронуло? А как же те, кому не повезло жить рядом с Ой-Чип-оном?.. Ну да, они, конечно, не узнают, что причина их бед эта излишняя прыть некоего Винда.
Юноша вздохнул и произнёс с искреннем сожалением:
— Да. Ты права. Я сказал, не подумав… На самом деле: я очень волнуюсь. И я до сих пор надеюсь, что эта империя Ой-Чип-Он, и её правитель ЧИП, всё же неплохие…
— Надейся-надейся…
Тут прозвучал голос Крылова. Корабль спрашивал:
— Ну что, Винд, теперь самое время домой возвращаться?..
— Ах да, домой, на Каэлдэрон… — Винд с тоской поглядел на Эльрику. — Ведь ты путешествовать хочешь?
— Ну уж конечно не стану сидеть на этом замшелом Каэлдэроне. Даже и с тобой…
— Каэлдэрон вовсе не замшелый. Но, честно говоря, мне и самому возвращаться туда совсем не хочется. Только родителям я обещал, что через две недели буду дома. Во время я уже не успею, но всё равно — должен их успокоить.
— И как же ты их будешь успокаивать?
— Скажу им правду. Скажу, что я уже взрослый, и что у меня есть летучий корабль, что я отправляюсь на нём в странствия, искать счастье; пообещаю вернуться через пару месяцев или через год. Быть может, с сокровищами…
— Нормальный план. Главное, чтоб они тебя под домашний арест не посадили.
— Не посадят. А то я им пригрожу, что корабль Крылов может крышу их дома своими изумрудными нитями поднять. Ведь ты можешь?
— Могу, — ответил Крылов.
— Ну, надеюсь до этого не дойдёт, — ухмыльнулся Винд, и вдохнув ноздрями воздух, молвил, — А чем это так аппетитно пахнет?
Эльрика усмехнулась и произнесла:
— Ага! Значит, и ты, всё-таки, проголодался. Помнишь, может: когда мы к миру Ован-Тульбуку летели, то пронеслись неподалёку от роскошной таверны. Я предлагала тебе остановиться, перекусить, а ты всё спешил освободить своего ненаглядного ЧИПА.
— Ну не знал я тогда, какой он на самом деле. Понимаешь?! Надеялся, что хороший…
— Да, ладно, Винд, я ведь и сама не знала, тоже надеялась, хотя кое-какие подозрения и тогда терзали меня. Но, однако, я слышу как урчит твой желудок. А что ты так часто сглатываешь? Неужели, слюни потекли?!
— Честно говоря — да! — воскликнул Винд. — Просто страсть как хочется кушать! Кажется, сейчас бы сожрал целого быка со всякими приправами!..
Винд подбежал к борту, перегнулся, и увидел, что они пролетают поблизости от мира, где на возвышенности стояла громадная харчевня. И, так же как и во время их первого пролёта, на крыше это харчевни лежал, нежился толстый, румяный парень, жевал пирог, запивал его каким-то напитком, и, глядя на путешественников, кричал добродушным тоном:
— Э-эй, залетайте к нам! Угостим на славу! А ещё и вести удивительные услышите; узнаете, о том, как тиран страшный в Многомирье вернулся!
Винд крикнул Крылову:
— Эй, притормози-ка!
Корабль тут же остановился в паре метров над добродушным молодым толстяком. Винд спросил голосом нервным и напряженным:
— Это что ещё за тиран?! Вы что?.. Ошибаетесь, наверное…
Толстяк, продолжая заниматься своим любимейшим жевательным делом, ответил:
— Кто знает, кто знает. Есть свидетели… Вот погостите у нас, сами всё узнаете…
Дальше путешественников уговаривать не пришлось. Крылов пришвартовался к большой воздушной пристани, где, помимо него, стояли несколько кораблей самых разных и удивительных форм, но ни один от этих кораблей, в отличии от Крылова, не был живым.
Всё же Крылову скучно было стоять одному: пусть и солнце светило, силы ему дарило, и рос он постоянно от этого света, а всё же хотелось послушать да и посмотреть, что в таверне будет. Поэтому из него вытянулась ещё одна зеленоватая нить, и последовала, зазмеилась за Виндом и Эльрикой.
Возле дверей таверны их встречал некто низенький, толстенький, с кабаньими клыками, и такими же зелёными волосами, как у Эльрики. Девушка не удержалась и молвила:
— Должно быть, в тебе течёт хэймегонская кровь.
На что служка ответил:
— Некоторая примесь хэймегонской крови точно есть. А это… — он кивнул на нить из Крылова.
— А это — наш спутник, — ответил Винд. — Он, конечно, не похож на человека, но…
— Всё-всё, больше вопросов нет. Я просто хотел уточнить. А вообще, у нас тут бывают самые разные гости, далеко не только люди… Вы очень вовремя прибыли: у вас есть шанс не только отменно покушать и выпить, но и послушать занимательнейшую, хотя и весьма зловещую историю. Прошу, прошу!.. Наш трактир «Аппетит» — рад вам.
И вот они вошли в залу, которая казалась через чур большой даже для этого громадного трактира. Стены, колонны, а также и прочее убранство залы было окрашено в различные оттенки зеленого света, так что, привыкшие к изумрудному свечению Крылова Винд и Эльрика приняли это как должное.
Свет падал через большие овальные окна, а также источником его являлось пламя, которое извивалось и гудело в камине. Для такого огня потребовалось бы через чур много дров, но огонь происходил из недр планеты, откуда он поднимался по специальному желобу.