Пространства и смыслыПамятные страницы истории Арабского Востока
Издание подготовлено при поддержке Фонда исследований исламской культуры имени Ибн Сины и на основании результатов Конкурса на соискание издательских грантов им. Ибн Сины.
№ проекта: 2018.01.10
Ответственные редакторы:
В. А. Кузнецов, Д. Е. Мишин, В. В. Орлов
Рецензент: С. А. Кириллина
Авторский коллектив:
А. А. Войтенко, Д. Р. Жантиев, Т. М. Калинина, И. Г. Коновалова, Д. В. Микульский, Д. Е. Мишин, В. В. Орлов, Г. А. Попова, В. В. Прудников, Д. В. Соловьева, В. В. Тишин
Иллюстрация на обложке: Shutterstock
Введение(Д. Е. Мишин)
С самых ранних лет своей истории человек непрестанно осмысливал пространство вокруг себя. Этот процесс продолжается и теперь и, будем надеяться, не остановится никогда: ведь он неотделим от естественного хода жизни и познания мира и составляет неотъемлемую часть и того, и другого. Едва ли есть смысл повторять ту очевидную истину, что с развитием человеческого знания и, в частности, науки, наш кругозор становится всё шире, охватывая всё новые пространства, а сведения — точнее. Но осмысление пространства не ограничивается лишь накоплением сведений о нём и исправлением представлений, оказавшихся неверными. Напротив, человеческое сознание, используя умозрительные отражения действительности, создаёт свои образы пространства, что каждый из нас знает и на собственном опыте. Такие образы составляются частью из сведений о тех или иных объектах, частью — из культуры человека и общества, к которому он принадлежит. Эта последняя оказывала (а во многих случаях — оказывает и ныне) решающее воздействие на формирование образа, что легко видеть на примере древних народов с их священными горами, рощами и реками.
Из сказанного, между прочим, следует, что при изучении любого общества мы рано или поздно сталкиваемся с тем, как оно относится к пространству вокруг себя и осмысливает его. История арабов даёт в этом отношении множество интересного и заслуживающего внимания материала. Арабы — потомки современников великих империй древности: ассирийской, ахеменидской, македонской, римской. Об арабах повествуют или, по крайней мере, упоминают многие авторы, которых принято считать классическими. Немало дошло до нас и от самих доисламских арабов: только надписей бедуинов-сафаитов известно несколько десятков тысяч, а в устной передаче сохранились, пусть и с рядом искажений, стихи, записанные позже, в мусульманское время. Появление ислама и создание мировой державы — халифата — способствовали развитию арабоязычной литературы, во что существенный вклад внесли и представители других народов Востока. Эта литература представляет собой необъятное собрание сведений, которое ещё долго будет давать достаточно материала для исследований и открытий. Поэтому в целом история арабов очень хорошо освещена, что даёт возможность сделать ряд наблюдений и о том, какой смысл придавали они на разных этапах своей истории пространству вокруг себя. С течением времени представления арабов о мире, несомненно, менялись. В доисламское время не было ещё общеарабского движения; племена расселялись в местах, которые казались им наиболее подходящими для проживания, в основном на Аравийском полуострове, но также и в сопредельных странах. После арабских завоеваний положение коренным образом изменилось. Владения мусульман охватывали теперь огромную территорию от Индии до Атлантического океана. Впоследствии многие из этих земель вошли в состав Османской империи, и вопрос отношения к ней на определённом этапе (конец XIX — начало XX в.) стал важнейшим в истории арабов. Кроме того, в поле зрения мусульманских правителей, купцов, учёных стали попадать страны и области, прежде неизвестные арабам, в частности Русь, Центральная и Западная Европа. Мусульманские писатели сохранили о них немало ценных и подчас уникальных сведений, которые давно привлекают к себе внимание историков. Изучая эти известия, мы видим, помимо прочего, как свойственные средневековой эпохе воззрения влияли на географические представления: например, рядом с русами и славянами появляются легендарные йаджудж и маджудж (يأجوج و مأجوج — Прим. сост.). С другой стороны, арабское общество пребывало в постоянном развитии. Одни арабы оседали в городах и селениях, другие по-прежнему вели кочевую жизнь. Разделение города (ḥāḍira, حاضرة — Прим. сост.) и негородской периферии (bādiya, بادية — Прим. сост.) и непростые отношения между ними стали важнейшим явлением для истории не только арабов, но и всего мусульманского мира; сходные процессы протекали позже в Северной Африке, населённой в основном берберами, и стали темой изысканий знаменитого историка и философа Ибн Халдуна (1332–1406). Значимость исламских правовых и этических установлений для жизни общества привели к повышению роли их знатоков — мусульманских богословов и учёных, отношения которых с властью складывались неодинаково и представляют собой отдельный объект исследования.
Важность указанной проблематики очевидна, но для того, чтобы раскрыть её полностью, потребовалась бы поистине огромная книга. Следует учесть, что арабо-мусульманский мир, охватывавший земли трёх континентов, на протяжении значительной части своей истории пребывал в состоянии политической разделённости. Наличие многочисленных государственных и племенных образований с различным политическим и общественным укладом так или иначе делает необходимым проведение ряда точечных исследований. По этим причинам авторы сочли целесообразным представить в рамках настоящей работы несколько таких исследований. Авторы надеются, что каждый, кто интересуется историей арабов и мусульманского мира, сможет дополнить эту работу известными ему сведениями и наблюдениями о том или ином государстве или обществе. Таким образом мы сможем продвинуться к общей цели — полному и точному восстановлению многовековой истории арабского общества.
Часть I. Пространства Джахилийи
Глава 1. Известия об арабах в двух позднеантичных агиографических текстах (IV–V вв.)(А. А. Войтенко)
Среди агиографических источников поздней Античности несомненный интерес для изучения жизни арабских племён доисламского периода вызывают два текста. Это Житие преп. Антония Египетского (или Великого), написанное Александрийским патриархом, святителем Афанасием Великим во время его третьей ссылки, то есть между 356 г. (годом кончины преп. Антония) и 362 г., и так называемая «Повесть об убиении монахов на Синайской горе» за авторством некоего Нила, которого традиция отождествляет с известным духовным писателем преп. Нилом Анкирским (ум. 430 г.). Когда была создана эта Повесть, точно не известно, но, вероятнее всего, события, там описанные, относятся ко второй половине IV или началу V в.
В первом тексте есть один интересный эпизод. Преп. Антоний Великий, подвизаясь на «внешней горе», чувствует, что монахи, её заселившие, мешают ему предаваться уединению, и решает уйти в пустынное место. Это переселение описано так[1]:
На вопрос же Антония: «Кто укажет мне путь, потому что неизвестен мне он?» — голос[2] немедленно указал ему сарацин (σαρακηνοί), которым надлежало идти этим путём (μέλλοντας ὁδεύειν τὴν ὁδὸν ἐκείνην). Антоний, подойдя к ним, стал просить позволения идти с ними в пустыню. Сарацины, как бы по велению Промысла, охотно приняли его. Три дня и три ночи проведя с ними в пути, он приходит на одну весьма высокую гору <…>. Антоний, как бы по внушению свыше, возлюбил это место; оно было то самое, какое указывал ему голос, вещавший на берегу реки[3]. Итак, взяв хлебы у спутников, стал он пребывать на горе сперва один, не имея при себе никого другого, и место это признавал уже как бы собственным своим домом. Сарацины же, увидев ревность его, с намерением стали проходить путём сим и с радостию приносили ему хлебы.
Это событие должно было произойти ок. 313 г. Место прежних подвигов преп. Антония, внешняя гора, носившая название Писпир, локализуется большинством исследователей в районе нынешнего места Дайр-ал-Маймун, находящегося примерно в 75 км к югу от древнего Мемфиса, на восточном берегу Нила[4]. Правда, была предложена и другая локализация этого места — примерно в 10 км к северу от Дайр-ал-Маймун, примерно в 3 км от Нила, в районе крепости Бурумбул (Burumbul), где ныне находится могила современника Мухаммада, шейха Увайса. Или даже точнее — в 5 км от Бурумбул, на холме Габаль Тарбул[5]. Но для нашей темы принципиальной разницы расстояние в 10 или 15 км не имеет. Локализация места, где преп. Антоний мог встретить саракенов, ясна. Теперь посмотрим, куда они его проводили. Внутреннюю гору, где поселился преп. Антоний, отождествляют с горной местностью Кульзум и современным местом Вади-ал-Араб, примерно в тридцати километрах от побережья Красного моря[6]. Примерно в этих местах находится и известный нынешний монастырь Св. Антония (дейр-амба-Антониус). Значит, мы имеем дело с упоминанием о неком племени, мигрирующим, по всей видимости, из районов Среднего Египта, с восточного берега Нила, к горному массиву в районе Красного моря, находящемуся южнее предполагаемой локализации Писпира. Вопрос заключается в том, кто такие были эти саракены. Голландский учёный Г. Бартелинк, подготовивший критическое издание текста Жития, полагал, что речь идёт о каком-то арабском племени, упоминаемом в «Естественной истории» Плиния Старшего (I в. н. э.) под именем Araceni (Hist. Nat. 6, 32, 157). Он же указал, что позднее это название з