Индикатором враждебного отношения к «франкам» у Ибн ал-Асира служит использование им обычных для арабских авторов форм проклятий по отношению к крестоносцам: да проклянёт их Аллах[348] и да покинет их всемогущий Аллах[349].
При описании осады Антиохии Камал ад-Дин упоминает Боэмунда как одного из девяти графов-предводителей войска франков. Он прекрасно осведомлён о том, что Боэмунд является сыном «Гюискара», а Танкред был его племянником[350].
Камал ад-Дин очень подробно и совершенно бесстрастно повествует о том, как Боэмунд стал владетелем Антиохии благодаря предательству некоего аз-Заррада, который затаил злобу на сельджукского наместника из-за конфискаций денег и зерна. А также вследствие уловок Боэмунда по отношению к другим предводителям крестоносцев, которых он убедил передать Антиохию тому, кто овладеет ей первый[351].
«Франки» в отношении мусульман действуют хитростью и обманом. Они оповестили правителя Дамаска о том, что они не желают никаких других земель, кроме тех, которые находились под властью Византии, с целью предотвратить мусульман от выступления на помощь Антиохии[352]. Именно Антиохия является главной целью крестоносцев и главным призом, за обладание которым они заплатили огромную цену.
Захват Антиохии побуждает выступить против крестоносцев сельджукского атабека Кёрбогу, под знамёна которого собрались многие высокие эмиры, тюркские и арабские отряды из Сирии. Однако Кёрбога своей заносчивостью и стремлением добиться подчинения испортил отношения с мусульманскими военачальниками, которые в раздражении и озлоблении против него хранили лишь видимость покорности[353].
Напротив, «франки» демонстрируют редкое единство, несмотря на голод и лишения. Ибн ал-Асир перечисляет предводителей крестоносцев и упоминает среди них Боэмунда, которого как правителя Антиохии он считает главным[354]. О его руководящей роли в деле под Антиохией арабоязычный хронист больше нигде в тексте не упоминает.
Ал-Каланиси не выделяет норманнских предводителей из вождей Первого крестового похода. Впервые он упоминает короля франков Боэмунда, который в 1100 г. по дороге на Мелитену был захвачен в плен эмиром Данишмендом.
Под 1100 г. Ибн ал-Асир сообщает, что Гюмюштекин ибн ал-Данишменд под Малатьей разгромил пятитысячную армию Боэмунда франка, который был одним из франкских предводителей, а его самого взял в плен[355].
С укоризной повествует Ибн ал-Асир об освобождении «Боэмунда франка» из плена Данишмендидов за выкуп в сто тысяч динаров и обещание освободить дочь Яги Сияна. Само возвращение Боэмунда в Антиохию подняло моральный дух его народа и привело к обложению данью обитателей Мараша, Киннисрина и соседних поселений. Ибн ал-Асир заключает, что мусульмане пострадали вследствие того, что пришли в упадок межевые столбы, установленные Данишмендом[356].
Важной вехой в борьбе мусульман с крестоносцами Ибн ал-Асир считает победу мусульман при Харране. Он предваряет описание этого сражения кратким рассмотрением причин крайне удачных завоеваний «франков» земель ислама: постоянная вражда между мусульманскими правителями, отсутствие единомыслия, различные устремления и рассредоточенное богатство[357]. Вражда была в самом разгаре между тюркскими эмирами Сукманом и Джекермишем, когда они услышали о приближении «франков» к Харрану. Эта новость заставила их на время забыть разногласия и поступить на службу Аллаху в надежде на воздаяние в будущем[358]. Сукман располагал семью тысячами туркменов, а у Джекермиша было три тысячи тюрков, арабов и курдов.
Когда к месту сражения подошли войска правителя Антиохии Боэмунда и владыки побережья Танкреда, армия Балдуина была уже разгромлена. Сам Балдуин оказался в плену. Боэмунду и Танкреду удалось спастись только с шестью рыцарями[359]. Сукман воспользовался захваченной амуницией и лошадьми «франков», чтобы под видом возвращающихся с поля боя «товарищей» захватить несколько крепостей[360].
Ал-Каланиси также описывает битву при Харране, в которой Аллах даровал победу мусульманам:
Это была большая и невиданная ранее победа мусульман, которые смогли напугать франков, уменьшить их численность и возможности к нападению, в то время как сердца мусульман воспылали храбростью и наполнились жаждой победы в войне за веру против еретиков. Народ бурно обсуждал эту радостную весть о победе над франками, верил в их уничтожение и в то, что удача отвернулась от них[361].
Очевидно, что ал-Каланиси верно оценивает значение победы над норманнами, т. к. вскоре после этого он отмечает, что Боэмунд, правитель Антиохии, сел на корабль и отправился к франкам, чтобы просить у них помощи и подкрепления в борьбе против мусульман Сирии[362]. Под 1107 г. он сообщает, что Кылыч Арслан послал одного из своих главных военачальников в Анатолию с большим войском туркмен, чтобы помочь царю Константинополя в его борьбе против Боэмунда и тех франков, которые вместе с ним направлялись в Сирию. Эти войска шли на соединение с царём греков и греческими армиями, которые он собрал.
После того, как франки потерпели позорное поражение, византийский император устроил торжественный пир для тюркских войск Кылыч Арслана, наградил их почётными одеждами, распределил трофеи и отправил по домам[363].
На первом месте у Камал ад-Дина находятся отношения крестоносцев с Алеппо и его правителем Ридваном. По его мнению, пленение Боэмунда эмиром Сиваса Данишмендом способствовало ослаблению натиска «франков» на область Алеппо[364]. Победа при Харране привела к тому, что войско Халеба в своих набегах достигало области Антиохии, и Боэмунд обнаружил свою неспособность защитить её. Лишь с небольшим числом лиц он смог ускользнуть от стычки с Сукманом. Он боялся мусульман и отправился морем в свою страну просить помощи у тех, кто прибывал сюда[365].
В отличие от ал-Каланиси, Камал ад-Дина не интересует дальнейшая судьба Боэмунда за пределами Сирии, и только смерть норманна была расценена арабским хронистом как избавление мусульман от зла[366].
Ал-Каланиси негативно оценивает политику преемника Боэмунда Танкреда. Он считает её несправедливой тиранией в отношении армян Артаха, которые предпочли сдаться правителю Алеппо Ридвану. После этого Танкред собрал всех франков, которые находились на его территории, выбил Ридвана из Артаха и совершил набег на Алеппо, чем посеял беспокойство и страх среди мусульман[367]. Он сообщает, как Танкред выступает из Антиохии на покорение Тарса со своим войском и своим проклятым сбродом[368].
С другой стороны, он признает, что Танкред способен проводить разумную политику.
Танкред осадил ал-Атариб и захватил город после длительной блокады в конце месяца джумаада этого года (1111–1112 г. — Прим. перев.). Он пощадил гарнизон города, и кто пожелал, смог остаться, не пожелавшие же ушли. После этого между князем Фахр ал-Мулюк Рудваном и Танкредом был заключён договор о дружбе на том условии, что князь будет ежегодно платить ему из доходов Алеппо дань в размере двадцати тысяч динаров и десяти лошадей, а также освободит пленников. На этой основе и был заключён мир[369].
Танкред принял с почётом и обещал защиту сельджукскому принцу, который доводился двоюродным братом султану Гийас ад-Дунйа вад-Дин Мухаммаду. При этом некие тюрки, которые находились на службе у Танкреда, поспешили примкнуть к этому сельджукскому принцу[370]. Ал-Каланиси представляет этого сельджукского принца как сына Такаша, сына султана Алп Арслана и брата султана Малик-шаха Справедливого[371]. Некоторое время этот опальный принц оставался при дворе князей Антиохии и выступал вместе с ними в походы против мусульман, но затем предпочёл искать убежище в Египте у ал-Афдала[372].
Камал ад-Дина в большей степени интересуют отношения правителя Антиохии Танкреда и сельджукского правителя Ридвана. В 1105 г. при Артахе Танкреду удалось взять реванш за поражение при Харране. По словам хрониста, пешие мусульмане устояли, но конница обратилась в бегство[373]. Для норманнов не составило труда истребить пехоту в количестве трёх тысяч человек[374]. Эта победа была большим несчастьем для жителей Алеппо, и Танкред начал совершать набеги в восточном направлении от Антиохии[375].
Из прочтения Камал ад-Дина складывается впечатление, что не норманнские правители Антиохии, а именно Ридван предстаёт инициатором нападений. Норманны, зачастую обескураженные известием о нарушении перемирия, стремятся минимизировать ущерб от сельджукских набегов. Когда Ридван предлагает выплатить Танкреду двадцать тысяч динаров за снятие осады ал-Асариба, тот отказывается под предлогом того, что потратил на отражение сельджукской атаки сумму в тридцать тысяч. При этом неизменным требованием норманнского князя является возвращение своих пленных подданных: армян и мусульманских крестьянок из округи ал-Асариба. Также Танкред успокоил сердца феллахов-мусульман, дав им гарантию безопасности при разрушении стен ал-Асариба