кампесинос (крестьяне) (Banco Nacional de Costa Rica 1972). В костариканских романах этого периода описываются уличная детвора и бедняки, включая женщин, которые жили на окраинах парка (Trullás y Aulet 1913). Ремесленники и рабочие, а также представители субкультуры секс-индустрии и мелкие криминальные элементы, известные как «апачи», также заполоняли общественное пространство и стали восприниматься как проблемная публика из‐за нелегального употребления опиума и марихуаны (Molina and Palmer 2007).
Ориентированная на элиту модификация парка Сентраль оставалась неизменной до конца 1930‐х годов, когда забор и ограда были снесены в процессе мощения городских улиц. В 1944 году убрали фонтан и викторианскую эстраду, а на их месте появилось модернистское бетонное сооружение, подаренное никарагуанским промышленником Анастасио Сомосой. В цокольной части этой новой эстрады находился ночной клуб, а затем вместо клуба открылась детская библиотека Кармен Лиры (ил. 3.4).
На протяжении этого периода и вплоть до 1950‐х годов по краям парка Сентраль еще оставались некоторые из первоначальных частных резиденций элитных семей, аптека Botica Francesa и военные казармы, переоборудованные в школу. Вдоль северо-западного угла парка находились кафе, а представители элиты и среднего класса по-прежнему приходили воскресными вечерами на ретрету послушать военный оркестр (описание ретреты см. в главе 5). В то же время искусственная среда парка начинала меняться под влиянием интересов промышленников и экономических альянсов Коста-Рики со странами Центральной и Северной Америки.
Ил. 3.4. План парка Сентраль 1976 года (Сета Лоу, переработка Эрин Лилли) Слева направо: 2‐я улица – 4‐й проспект – Эстрада – Авенида Сентраль
Впечатляющие экономические изменения 1950‐х годов привели к еще большему уплотнению города, появлению скученности, преступности и загазованности от автомобилей и автобусов. Большинство семей из высших и средних слоев перебрались в западную часть Сан-Хосе или в пригороды, оставив центр города беднякам и трудящимся. На месте резиденций элиты появилась архитектура, характерная для нового типа глобальной экономики, основанного на долговых обязательствах, банковском контроле во всемирном масштабе и зависимости от иностранного капитала. Теперь парк Сентраль окружали вытеснившие прежнюю жилую застройку площади здания национальных и международных банков, кинотеатры, где показывали фильмы на английском, магазины с прохладительными напитками, североамериканские сети фастфуда и конторы мелких предприятий.
Рост безработицы, вызванный падением доходов от сельскохозяйственного экспорта и нарастающей миграцией в город деревенских жителей, способствовал увеличению неформальной экономики – этот процесс был заметен и в парке Сентраль. Общественные пространства все больше использовались в качестве рабочих мест: чистильщики обуви контролировали северо-восточную часть парка, торговцы, не имевшие стационарных точек, использовали обочины и тропинки, скамейки превращались в «офисы» коммивояжеров, строители-шабашники ждали в беседке, пока их наймут на разовую работу, представительницы секс-индустрии стояли на эстраде или сидели на скамейках, а сквозь толпу пробирались люди, продававшие краденое или предлагавшие сыграть в азартные игры. Приток беженцев из Никарагуа, Сальвадора и Гватемалы привел к росту количества уличных торговцев и конкуренции между ними, а также внес свою лепту в присутствие в парке бездомных взрослых и беспризорных детей.
В ответ бизнесмены из среднего класса и средства массовой информации организовали политическое давление с целью увеличить полицейский контингент для удаления из парка «нежелательных» лиц, и государство реагировало на это разными способами. Все большее распространение получила расистская риторика, мишенью которой становились никарагуанцы – именно на них возлагалась ответственность за подъем преступности. Угрозы в адрес никарагуанцев и ксенофобия нарастали вместе с увеличением количества мигрантов, искавших работу и живших в захудалых поселениях на самозахваченных землях, что подрывало костариканский миф об исключительно «белой» стране (Sandoval Gracía 2004, Alvarenga 2004). Общественные пространства центра Сан-Хосе, такие как парк Сентраль, стали местами, где собирались, особенно по выходным, никарагуанцы – они присваивали эти локации, вытесняя костариканцев, для которых это было привычное место общения.
Благодаря состоявшемуся в 1990 году увеличению государственного финансирования31 полиция начала панорамное наблюдение за территорией парка с верхней части бетонной эстрады. Кроме того, с целью искоренения наркоторговли и сбыта краденого в парке появились переодетые полицейские. Муниципальные служащие стали требовать от торговцев вразнос платить за право продавать свой товар на улицах или в границах парка. Если у торговцев не было денег, чтобы заплатить за лицензию (что было нередким случаем), у них конфисковали дневную выручку.
Хотя изменения в парке Сентраль объяснялись преимущественно ростом безработицы, сокращавшимися возможностями для капиталоемкой модернизации и расширением сервисного сектора, одновременно разворачивались конфликты классового характера, в центре которых находилась архитектурная репрезентация городской жизни. Например, весной 1992 года группа граждан организовала движение за снос модернистской бетонной эстрады и восстановление предшествовавшей ей викторианской постройки. Конфликт был настолько острым, что спровоцировал ряд городских митингов, на которые приходило много людей. Бетонная эстрада и существовавшие на тот момент способы ее использования не соответствовали представлениям многих горожан из среднего класса об архитектуре, подобающей торжественному и цивильному центру города. Граждане, стремившиеся восстановить элитный образ парка Сентраль первых лет XX века, были не просто его каждодневными посетителями или муниципальными проектировщиками, а профессионалами и представителями среднего класса костариканской столицы, тосковавшими по идеализированному прошлому. Тем самым конфликт вокруг архитектурной формы эстрады обнажил подспудную символическую борьбу между представителями средних и верхних групп среднего класса, которые хотели, чтобы парк отражал культурные вкусы элиты начала века, и повседневными его посетителями из трудящихся и бедноты – им было комфортно и в том парке, к которому они привыкли.
К началу 1990‐х годов парк Сентраль оказался частью самого густонаселенного района Сан-Хосе, где проживало 10 669 человек на квадратный километр (данные Министерства экономики, промышленности и торговли Коста-Рики на 1992 год). Парк занимал территорию в 7569 квадратных метров, вокруг которой находились многочисленные банки, заведения типа Burger King и традиционных Soda Palace и Soda La Perla. Перенаселенность, высокий уровень загрязнения от дизельных автобусов и рост мелкой преступности способствовали представлению о том, что именно парк Сентраль является причиной ухудшения качества жизни в центре города, и это привело к еще одной его перепланировке.
Ил. 3.5. План парка Сентраль 1993 года (Муниципалитет Сан-Хосе, переработка Эрин Лилли). Слева направо: 2‐я улица; 4‐й проспект; Авенида Сентраль
Реновация парка Сентраль (ил. 3.5) мало способствовала облегчению проблем, порожденных реструктуризацией экономики и неолиберальной урбанистической политикой и практикой. Пресловутая эстрада в конечном итоге была перестроена, также появилась копия старого фонтана; одновременно были спилены деревья, демонтированы беседка, рабочие зоны и удобные каменные скамейки, с тем чтобы парк соответствовал цивильному образу среднего класса и не был благоприятным местом для занятий его прежних посетителей. На обновленной площади разместилась галерея для выставок костариканских художников, расположенная в пространстве под эстрадой, где до этого находилась детская библиотека. По восточному краю парка были установлены 24 телефонные будки, а также появилось отделение муниципальной полиции для защиты граждан от нарастающей подростковой преступности. Чистильщиков обуви и цветочные лотки убрали в другое место за несколько кварталов. Когда парк вновь открылся, в нем стали действовать новые правила, предполагавшие запрет на торговлю вразнос, ограничение высотности зданий по периметру размером первоначальных строений (7 метров), а на смену остановкам автобусов, которыми пользовались бедняки и трудящиеся, пришли стоянки такси.
Цель проекта заключалась в оздоровлении общественного пространства за счет вытеснения его прежних посетителей. Предполагалось, что удаление торговцев и появление дополнительных нарядов полиции сделают его чистым и безопасным32, а маленькие резные скамейки и повсеместная плитка изменят его характеристики и повысят уровень комфорта. Муниципалитет явно хотел создать общественное пространство нового типа, куда не будут допускаться многие традиционные посетители парка, а коммерческая деятельность в нем будет ограничена. Новый проект с открытыми планами казался более безопасным многим местным жителям из среднего класса и туристам, а благодаря реконструкции фонтана, мощеным дорожкам и аллеям он выглядел более современным и европейским.
Однако из‐за меняющейся социальной среды Сан-Хосе цели проектировщиков воплотились лишь частично. Парк Сентраль превращался в место, где беженцы из Никарагуа все чаще встречались со своими семьями и друзьями, а подростковые шайки зависали здесь неподалеку от точек, где продавались ворованные вещи и кредитные карты, к тому же поблизости находились магазины исторического центра Сан-Хосе, которые любили посещать богатые туристы. В ходе полевой работы 2008–2009 годов антрополог Джереми Рейнер, посещавший парк Сентраль дважды в неделю, подтверждал, что большинство его посетителей были бедняками, немало было и никарагуанцев, хотя так или иначе в парк приходило много людей.