и мест при помощи пересечений и переплетений этих цепочек движения людей, товаров или капитала, поэтому данная парадигма обеспечивает богатую теоретическую основу для концепции воплощенного пространства, основанной на движении. Кроме того, исследования, посвященные созданию новых пространств возможностей и превращению существующих пространств в поле для действия при помощи информационных модальностей и социальных онлайн-сетей, полезны для осмысления политических последствий анализа воплощенного пространства.
Теория мобильностей расширяет концепцию воплощенного пространства как подвижного пространственного поля, включая в нее способность к социальным отношениям и созданию места и ландшафта при помощи структуры повседневных перемещений. Эти воплощенные пространственные модели движения и циркуляции выступают субстратом путей и проектов, упоминаемых в работе Преда (Pred 1984), они же охватывают эмоции и аффекты, а также окружающие объекты и среду – в качестве иллюстраций могут выступать водители автомобилей в исследовании Каца (Katz 1999) или пешеходы в Абердине в исследовании Вергунста (Vergunst 2010). Кроме того, как указывает Пред, эти пути и проекты являются интенциональными и целеориентированными, хотя можно представить себе непреднамеренное падение или вынужденное движение, нарушающие интенциональность индивида. Интенцинальность и целеориентированность в исследованиях Преда и Каца позволяют наделить актора (акторов) более существенной агентностью.
Впрочем, на мой взгляд, в сочетании с идеей структурированного движения (patterned movement) эту агентность лучше ухватывает термин «траектория», как в случаях пути, который активно прокладывается, или объекта/человека, движущегося под действием какой-то внутренней или внешней силы. В качестве дополнения к концепции воплощенного пространства термин «траектория» трансформирует ту или иную пространственно-временную единицу в конструкцию, наделенную агентностью, властью и направлением. При помощи личных и культурных траекторий воплощенное пространство (пространства) отдельных людей и коллективов приобретает социальные, ритуальные, культурные и политические измерения. Иллюстрациями материального и социального воздействия воплощенного пространства выступают ритуальные прогулки, фланирование и катание на велосипеде, описанные в следующих примерах, взятых из этнографической полевой работы в Коста-Рике, Сербии и Венгрии.
Этнографические примеры
Введение
Люди, которые занимались прогулками, танцами или физическими тренировками в определенном месте, вероятно, ощущали «узнавание» или «процесс создания» пространства при помощи своего тела – это ощущение воспроизводится вновь и вновь, даже если связанный с ним опыт случается много лет спустя. Существует множество этнографических описаний подобного телесного узнавания и создания пространства. Например, Дебора Кэпчен (Kapchan 2006) пишет о телесной близости, возникшей в сальса-клубе в Остине (Техас), где завсегдатаи заявляют свое право на пространство за счет выражения мастерства в танце и телесного контакта с другими танцорами. Со временем благодаря множественным повторениям музыки и танцевальных движений участники действа создают пространство, где танцоры чувствуют себя как дома в мире, который в ином случае воспринимался бы как кочевой. Арафаат Валиани (Valiani 2010) рассматривает не столь явный аспект повседневных телесных практик, допуская, что участвовавших в физических тренировках волонтеров индийского националистического движения побуждали не только идентифицировать себя с индийской нацией и ее территорией, но и участвовать в импровизированных этнических чистках при помощи этой предписанной идеологией ритуальной физической активности. К другим повседневным примерам из исследования Валиани относятся занятия йогой в определенном месте или в определенное время, прогулки до автобуса, в магазин или по любимой тропинке, становившиеся регулярно повторяющимися элементами. Во время таких прогулок подчиненное рутинизированным процедурам тело берет верх даже в те моменты, когда его обладатель отвлекается на собственные мысли и мечтания, и в итоге участники прогулки обычно обнаруживают, что пришли к месту назначения, зачастую не осознавая, как туда попали. Эти тело/знание/пространство существуют в соотношении с различными культурными и телесными контекстами.
К важным разновидностям ритуального хождения относятся религиозные и светские процессии (Rodríguez 1996, Davis 1986), фланирование (Chappell 2010) или походы вокруг холма у шотландских фермеров (Gray 1999). Все они отражают важные элементы культурной традиции и смысла в воплощенной форме. В Латинской Америке и Европе имеется множество видов таких прогулок, которые традиционно позволяли молодым людям знакомиться, общаться, флиртовать и ухаживать друг за другом в общественных местах. Эти своеобразные прогулочные маршруты вокруг площади или парка либо по главной улице города или деревни совершались группами представителей одного пола. В разных странах и разных языках ритуальные прогулки имеют множество названий, в частности корсо в Сербии (Vučinić-Nešković and Miloradović 2006) и ретрета в Коста-Рике (Richardson 1982, Low 2000 / Лоу 2016).
Применение анализа воплощенного пространства демонстрирует, каким образом ритуальные прогулки создают гендерно и классово маркированные пространства при помощи движения и траекторий, наделяя ландшафт социальными, культурными и политическими смыслами. И ретрета, и корсо представляют собой полуформальные институты, в которых принимают участие все возрастные группы, но в более узком смысле это неформальные культурные практики молодежи. Исторически сложилось так, что представители разных поколений участвуют в них одновременно, однако для современного состояния этих практик характерна существенная дифференциация по времени: взрослые и дети прогуливаются до ужина, а молодежь собирается после ужина или киносеансов. В некоторых случаях это ритуальное фланирование включает неторопливые формы шопинга и другие практики потребления.
Ретрета представляет собой традиционную форму гетеросексуальной социализации и ухаживания, которая до сих пор встречается в небольших деревнях и городах по всей Латинской Америке. Понятие ретрета отсылает к испанскому слову la retreta, обозначающему сигнал к окончанию дня в исполнении военного оркестра или концерт военного оркестра под открытым небом; в дальнейшем оно стало ассоциироваться с людьми, которые прогуливаются по пласе (площади) после окончания такого концерта. В разговорном и этнографическом смысле понятие ретрета относится к социальному ритуалу, когда группы молодых мужчин идут рука об руку в одном направлении, а навстречу им идут группы молодых женщин, что позволяет этим двум группам видеть друг друга в лицо, когда они проходят мимо. Идея заключается в том, чтобы поймать взгляд поклонника, а затем в некоторых случаях встретить его в конце поворота, одного или в сопровождении друзей. Конкретные формы и места проведения ретреты варьируются в зависимости от специфических практик деревни, города и страны.
Мое исследование ретреты началось с участия в рождественских праздниках в центре столицы Коста-Рики Сан-Хосе (ил. 5.1). По состоянию на декабрь 1985 года ретрета уже вышла за пределы парка Сентраль, став праздничным обычаем на Авениде Сентраль, где находятся главные универмаги и местные сувенирные магазины. Молодые люди в то время разбрасывали конфетти, идя рука об руку друг с другом по улице, которая была временно закрыта для пешеходов и покупателей. Но затем прогулки и разбрасывание конфетти были прекращены на много лет из‐за масштабного процесса благоустройства и рисков для прохожих, связанных со здоровьем, хотя в последние годы этот обычай был возрожден (информация из личной беседы с Марией Эухенией Боццоли де Вилье в 2013 году).
Чтобы получить больше информации о ритуальных прогулках, я обратилась к муниципальным архивам, популярным работам по истории Сан-Хосе, романам и мемуарам о социальных обычаях (Low 2000 / Лоу 2016). Кроме того, я опросила пожилых горожан об их опыте посещений ретреты в парке Сентраль, а также работавших в Сан-Хосе антропологов – на основе этих интервью, наблюдений и архивных документов и было составлено описание ретреты в костариканской столице.
Исторически ретрета формировала пространство, где молодые мужчины и женщины из среднего и высшего среднего класса могли флиртовать и общаться друг с другом в то время, когда в обществе присутствовала относительная гендерная сегрегация. Тем не менее эта исходная форма пространственных и культурных предписаний (inscription), похоже, сохранилась и в других ситуациях фланирования по городу. Занятием, обладающим культурной ценностью, и приемлемым социальным и пространственным контекстом для встречи друзей, сегодня является скорее совершение покупок в фасадных магазинах (window-shopping), а не прогулки по площади с целью познакомиться с новио (парнем) или новиа (девушкой) (ил. 5.2). Основанное на гендерном критерии воплощенное пространство и траектории циркуляции по-прежнему являются частью городской среды, закрепляя и создавая пространства социабельности.
Ил. 5.1. Карта центра Сан-Хосе (Эрин Лилли)
Ил. 5.2. Пешеходы, вышедшие на шопинг на новом месте ретреты в Сан-Хосе (Сета Лоу)
До 1960‐х годов ретрета представляла собой прогулки по часовой стрелке и в обратном направлении вокруг эстрады парка Сентраль, причем парни двигались в одном направлении, а девушки – в другом. Согласно самым первым доступным воспоминаниям и рассказам информантов, они собирались в парке после того, как в Кафедральном соборе заканчивалась воскресная служба и затем играл военный оркестр. Позже, когда вокруг парка появились кинотеатры,