Ностальгия и воспоминания
Подобно многим другим транслокальным пространствам, рынок на Мур-стрит всегда выступал важной культурной локацией для пуэрториканцев и вспоминается как место, где встречались и общались люди всех возрастов. Ностальгия по прошлому возникает в воспоминаниях людей о посещении рынка в молодости – им сложно остановиться, когда они рассказывают, что в свое время рынок на Мур-стрит был «оживленным местом, где все всех знали… где было весело гулять… где мы встречали знакомых». В рассказах посетителей о походах на рынок в годы их молодости описываются большие толпы в праздничные дни – люди приходили на рынок, чтобы купить еду, которая не всегда была доступна в продуктовых лавках, типа пастилы или мясной нарезки. В повседневном режиме рынок по-прежнему функционирует как место, неразрывно связанное со всеми аспектами жизни пуэрториканцев. Рынок выступает «вторым домом» как для покупателей, проводящих там много времени, так и для продавцов, многие из которых являются пенсионерами. На рынке сохраняется ощущение общности, в центре которого пребывают другое время и другое место, а также дух района в целом, однако в отношении тех, кто не погружен в эти сюжеты, действуют те или иные механизмы исключения.
Одна пуэрториканка лет за пятьдесят с сияющим видом рассказывала о проходивших на рынке вечеринках и других мероприятиях наподобие шествий и праздничных торжеств на Грэхем-авеню. Торговец-пуэрториканец с восторгом вспоминал о толпах покупателей на Мур-стрит и о том, как трудно было перейти с одной стороны улицы на другую. Владельцу одной местной компании запомнились традиционные блюда, которые готовились у пуэрториканцев дома, где дети наблюдали, как готовят их матери. Несмотря на то что большинство жителей уехали из этого района, в нем царит удивительная преданность прошлому. Многие торговцы, выросшие рядом с рынком на Мур-стрит, говорят, что не хотели бы жить здесь сегодня, поскольку это место сильно изменилось. И все же рынок сохраняет свое значение и воспоминания благодаря ностальгии, которую он вызывает, и воплощению прошлого, которое все еще можно здесь пережить.
Декор рынка также свидетельствует о его пуэрториканском наследии. Например, в лавке торговца по имени дон Мануэль развешано множество пуэрториканских флагов, брелков, настенных рисунков и других украшений с пуэрториканской тематикой, на которых изображены горы, крестьяне и гастрономические мотивы. Люди внимательно осматривают напоминающий пещеру интерьер магазина дона Мануэля и останавливаются, когда находят то, что им нужно, среди сотен мелочей, свисающих со стеллажей (полевые заметки Андраде, 2012 год).
Владелец компании Delicias Tainas, занимающейся кейтерингом и приготовлением еды, говорит, что «разливает по бутылкам ностальгию», поскольку все его рецепты остались от бабушки и являются аутентичными для таино – коренного народа Пуэрто-Рико. Перед семейным портретом в его кабинете стоит множество бутылок с рисовым молоком, на этикетке каждой из них – лицо пожилой женщины и надпись «Бабушкин рецепт». По словам предпринимателя, люди приезжают со всего Бруклина, чтобы купить этот напиток, а также он каждый день продает горячую еду:
В отдельные дни за этими продуктами выстраивается очередь. Я не могу делать все настолько быстро. Это очень популярная вещь. Среди моих покупателей много пуэрториканцев, но не только они. Услугами кейтеринга, как правило, пользуются пуэрториканцы, им нужна традиционная еда для свадеб, похорон и всякого такого. Но этот мой бизнес рассчитан на всех (полевые заметки Аманды Мэтлс, 2012 год).
Ил. 8.3. Покупатели рынка на Мур-стрит (Бабетта Одан)
Воспоминания о праздничных мероприятиях на рынке, знакомые звуки и запахи, ностальгия по воображаемому прошлому, традиционная домашняя пуэрториканская еда, пуэрториканские флаги и декор, а также устойчивые социальные отношения и повседневная рутина – все это способствует ощущению транслокальности рынка у его постоянных посетителей, покупателей, продавцов и других занятых на этой территории людей (ил. 8.3).
Межпоколенческие и транснациональные отношения
Изменения в составе латиноамериканского населения, проживающего в Бруклине, и разнообразие испаноговорящих посетителей считаются важным элементом социальной истории рынка на Мур-стрит. Пуэрториканские торговцы видят в появлении мексиканских коллег положительный и желательный знак, сигнализирующий об экономической жизнеспособности рынка. Пуэрториканцы не считают мексиканцев конкурентами, рассматривая их как дополнение к разнообразию своих покупателей. И все же, несмотря на появление новых продавцов из разных стран Латинской Америки, латиноамериканская идентичность рынка формируется в основном под влиянием иммигрантов из испаноязычных территорий Карибского бассейна. Эта доминирующая латиноамериканская идентичность заслоняет и поглощает другие идентичности – мексиканских, никарагуанских и эквадорских торговцев.
Ил. 8.4. Схема внутренних помещений рынка на Мур-стрит (Бри Кесслер, переработка Эрин Лилли) [Varet St. – Варет-стрит. Salon – Ателье. Fashion Accessories – модные аксессуары. Unisex Barber Shop – парикмахерская с мужским и женским залом. Ramonita’s Cafe – кафе «Рамонита». Cafe Seating Area – столики кафе. Grocery Store – бакалейная лавка. Produce Stalls – продуктовые киоски. Security – охрана. No Sitting – «Сидеть запрещено». Botanica – «Ботаника». Moore St. – Мур-стрит. Humboldt St. – Гумбольдт-стрит]
Данные различия получают пространственное воплощение во внутренних помещениях рынка. Пуэрториканские торговцы – все они являются иммигрантами первого поколения – располагаются в социальном и экономическом «сердце» рынка на Мур-стрит с парикмахерской, салоном красоты, кафе «Рамонита» и одним из продуктовых магазинов, тогда как появившиеся относительно недавно никарагуанские и мексиканские торговцы находятся на периферии (ил. 8.4).
Эта центральная зона также является местом, где в основном общаются между собой пуэрториканские и доминиканские покупатели. Эту специфическую версию латиноамериканской идентичности, сформированную пуэрториканской и доминиканской культурой, дополняет карибская музыка. Почти во всех ситуациях говорят на испанском языке, который определяет жизнь рынка и используется в большинстве коммерческих взаимодействий. Пуэрториканские торговцы, общаясь со своими покупателями, часто переходят с английского на испанский, а отдельные торговцы, в том числе несколько доминиканцев, признаются, что не владеют английским.
Большинство торговцев рынка на Мур-стрит являются выходцами из Латинской Америки, хотя не все они приехали в Нью-Йорк одновременно. Первая волна миграции была из Понсе, Агуадильи и Сан-Хуана-де-лас-Сабанаса в Пуэрто-Рико. Выходцы из этих мест прибыли в 1950‐х годах, пополнив армию промышленных рабочих Нью-Йорка еще в молодом возрасте, а в 1970‐х годах пуэрториканцы оказались одной из тех групп, которые наиболее пострадали от деиндустриализации экономики города. Сокращение занятости в обрабатывающей промышленности, где были сконцентрированы пуэрториканцы, привело к высокому уровню бедности среди них по сравнению с другими группами латиноамериканцев. Некоторые из нынешних пуэрториканских торговцев потеряли работу, когда предприятия обрабатывающей промышленности перемещались на юг США.
Один из наших информантов-пуэрториканцев рассказал в ходе интервью о том, как из фабричного рабочего он превратился в уличного торговца, а также о своей нынешней работе на рынке. У других торговцев было какое-то небольшое свое дело за пределами рынка, а один из них оказался бывшим работником продуктового магазина, которым он теперь управлял вместе с женой и семьей. К сожалению, работа на рынке на Мур-стрит обеспечивает лишь прожиточный минимум. Одна торговка жаловалась: «Я зарабатываю только на то, чтобы купить еду и оплатить коммунальные квитанции». Еще один торговец, обеспокоенный ростом цен на еду и жилье, а также снижением зарплаты, говорил: «Вы видели, как растут цены на продукты? Сейчас невозможно купить жилье». Впрочем, другие торговцы утверждали, что зарабатывают достаточно, чтобы не сталкиваться с этими экономическими проблемами.
Вторая волна латиноамериканской миграции привела на рынок торговцев, приехавших в США после отмены системы иммиграционных квот в 1965 году. Люди продолжали прибывать из таких традиционных стран происхождения иммигрантов, как Пуэрто-Рико, но теперь были и приезжие из испаноязычных стран Латинской Америки. Среди торговцев, принадлежащих к этой второй группе, заметны мексиканцы крестьянского происхождения из сельской местности из муниципалитетов Исукар-де-Матаморос и Чила-де-ла-Саль в штате Пуэбла, которые начали прибывать в 1970‐х годах. Другие группы латиноамериканцев, работающих на рынке, – доминиканцы, эквадорцы и никарагуанцы – перебирались в США из‐за городской нищеты и кофейного кризиса в Центральной Америке, различных войн и гражданских конфликтов 1980‐х годов. Таким образом, рынок выступал и в качестве транснационального социального поля, создававшего связи как между сельскими и городскими пространствами, так и между странами и регионами Латинской Америки.
Мексиканцы – одни из самых недавних латиноамериканских иммигрантов, появившихся в Нью-Йорке и на рынке на Мур-стрит. Пуэрториканские торговцы считают их одной из самых обездоленных групп в городе, поскольку они сталкиваются с тяжелыми условиями труда и жизни. В структуре трудовых ресурсов, сегментированной по этническим и расовым критериям, мексиканцы занимают рабочие места, с которых ушли пуэрториканцы. Один пожилой пуэрториканский торговец заметил: «Рабочий день у мексиканцев слишком длинный. Они делают ту работу, которую мы делать не хотим. Они работают упорнее, чем мы». Одним из основных факторов миграции мексиканцев в Нью-Йорк считается бедность в сельских районах Мексики, однако пуэрториканские торговцы осознают, что и в США мексиканцы сталкиваются с бедностью, и понимают, почему они работают в условиях эксплуатации.