Она собрала кости в ящик, перекладывая их размокшими полотенцами, закрыла новый гроб, включила герметизацию крышки и набрала код замка. Оставалось еще сорок свободных минут.
Десять из них она потратила на то, чтобы отчистить шкаф, потом стянула перчатки и бросила их в утилизатор. Вымылась, постаравшись отскрести вонь, и рассеянно заметила, что всхлипывает. Она не стала бороться со слезами, а к тому времени, как переоделась в новую форму, слезы высохли сами. Собрав оставшиеся вещи, она побросала их в пакет, стянула непросохшие волосы в конский хвост и поволокла Рена к погрузочному отсеку, где принимали багаж на «Принц». Времени на прощание с Соледад, Станни и Бобом не осталось. Жаль, но это она как-нибудь переживет.
Общим счетом их набралось человек тридцать. Мужчины и женщины: она встречала их на корабле, раз или два слышала имена, кивала, сталкиваясь в камбузе или на тренажерах. На «Принце» их всех собрали в маленьком конференц-зале с закрепленными на полу, похожими на церковные скамьями. Уже дали тягу, и «Принц» двинулся к Кольцу и к тому, что лежало по ту сторону. Пока какой-то гвардеец с неестественным энтузиазмом знакомил их с кораблем, Мелба осматривала лица. Вот старик с мохнатой белой бородой и глазами как голубые льдинки. И плотненькая девушка — пожалуй, моложе нее, неумело накрасившая глаза и мрачно сжимающая челюсти. Все они оказались здесь по собственному решению. Или стали добровольцами по условиям контракта. Все направлялись в Кольцо, в пасть тому, что ждет по другую сторону. Мелба гадала, что привело их сюда, что скрывается в ящиках для инструментов у этих.
— Идентификационные карточки нужно все время иметь при себе, — говорил гвардеец, показывая белый кусочек пластика на шнурке. — Они не только откроют ваши каюты, но и обеспечат вам пайки в пункте питания. И дадут знать, если вы окажетесь где не положено.
Блондинка сердито обернулась к Мелбе. Та, покраснев, отвела взгляд. Она невзначай вытаращилась на женщину. А ведь отец говорил: никогда не допускай грубости случайно.
Белая карточка в руке гвардейца налилась темной кровавой краской.
— Увидев такое, — пояснил парень, — вы поймете, что попали в запретную зону и должны немедленно ее покинуть. Слишком беспокоиться не надо. Корабль у нас большой, каждому где-то дают от ворот поворот. Я за первую неделю четыре раза получил сигнал. Никто не станет преследовать вас за честную ошибку, но имейте в виду, служба безопасности проверяет каждый случай.
Мелба взглянула на свою белую карточку. На ней были ее имя и фото без улыбки. Гвардеец говорил, как все благодарны за их участие, о том, что их служба — честь для корабля и для каждого из добровольцев. Что все они вместе — одна большая команда… В груди Мелбы шевельнулась ненависть к этому пареньку, и она постаралась отвлечься.
Она еще не знала, что станет делать, очутившись на той стороне, но, так или иначе, ей надо будет найти Холдена. И уничтожить его. И звукооператора тоже. Всех, кто может указать на нее, придется уничтожить или дискредитировать. Интересно, нельзя ли достать поддельную карточку — или чужую с большими полномочиями, чем причитается Мелбе Кох? Например, с допуском к обслуживанию челноков? Надо будет этим заняться. Отныне ей предстоит импровизировать, а самое главное — обзавестись подходящими инструментами.
Люди вокруг нее начали подниматься. По скучающим взглядам и молчанию Мелба сообразила, что их пригласили на экскурсию по кораблю. Она-то уже видела «Принца Томаса», успела привыкнуть к высоким потолкам и широким коридорам, где можно было ходить по трое в ряд. Пусть она и не все разузнала, но в экскурсиях не нуждалась. Мелба пристроилась к остальным.
— В случае тревоги вам следует просто вернуться в свою каюту и пристегнуться, — внушал гвардеец, пятясь, чтобы не выпускать слушателей из вида.
Люди сталкивались на ходу, как коровы в стаде. Кто-то за спиной у Мелбы тихонько замычал, кто-то хихикнул. В космосе не водится коров, но шутка осталась понятной и здесь.
— А вот ваш пункт питания, — сказал гвардеец, проводя их мимо раздвижных дверей. — Те, кто работал здесь прежде, наверное, привыкли есть в офицерской столовой, но теперь мы на военном положении, так что ходите обедать сюда.
Пункт представлял собой низкую серую коробку с привинченными к полу столами и стульями. За столиками разместилось около дюжины человек разного возраста и по-разному одетых. К стене, посасывая грушу, прислонился худой мужчина с неестественно светлыми волосами. Двое постарше, одетые в черное, с воротничками священников, жались друг к другу, как новички в школьной столовой. Мелба уже начала уходить в себя, забыв об окружающем, когда что-то привлекло ее внимание. Знакомый голос.
В двадцати футах от нее Тилли Фэган склонялась к пожилому мужчине, который то ли злился, то ли готовился ответить на флирт. Та же прическа и тот же ехидный смешок, что были памятны ей по долгим, унылым семейным обедам. Мелбу ни с того ни с сего охватил стыд за неуместный наряд. На миг маска свалилась, и девушка снова стала Клариссой.
Заставив себя не спешить, она понемногу отступила за спины других, постаралась стать скромной и неприметной. Тилли с нескрываемым раздражением покосилась на болтливого гвардейца и его подопечных, но Мелбу не заметила. Пока не заметила. Гвардеец повел их по коридору к новым каютам. Мелба по дороге распустила волосы, свесила их на лицо. Конечно, она знала про земную делегацию на «Принце», но не приняла в расчет эту информацию. А теперь она задумалась, сколько еще здесь было народа, знакомого с Клариссой Мао. Жуткое чувство: стоит повернуть за угол — и наткнешься на Мича Краусса или Стивена Комера. Мелба так и видела, как они удивленно округляют глаза, и уже гадала, решится ли убить и этих. Если нет — арест, позор в новостях и тюремная камера, как у отца.
Гвардеец разводил добровольцев по каютам, пояснял устройство каждой. Каюты были крошечными, но, раз по тревоге каждому полагалось располагаться в амортизаторе, значит, по двое селить не станут. Можно было засесть в каюте, подкупить кого-нибудь, чтобы носил еду. Только, забившись как крыса в нору, она вряд ли сумеет выследить и убить Холдена. Должен был найтись способ…
Гвардеец назвал ее имя — по-видимому, не в первый раз.
— Я здесь, — отозвалась она, — извините.
Мелба шмыгнула к себе, открыв дверь белой карточкой, и сразу заперла за собой. Долго стояла, растирая плечи. В каюте было светло и чисто, и непохоже на «Сересье» — как Непал не похож на Колумбию.
— Ты собиралась импровизировать, — проговорила она, слыша свой голос как чужой. — Ну вот, начинай.
ГЛАВА 20ХОЛДЕН
За недели и месяцы Холден так и не привык к интервью, зато обзавелся новой личностью. Новой версией самого себя, которая стояла перед камерой и отвечала на вопросы. Которая объясняла и рассказывала, притом достаточно увлекательно, чтобы удерживать на себе внимание зрителя. Он сомневался, что когда-нибудь найдет для этой личности практическое применение.
Просто он был свидетелем еще одного удивительного явления среди множества других.
— Это, — сказал Холден, указывая на монитор позади себя, — мы назовем медленной зоной.
— Звучит ужасно, — вставила Наоми, сидевшая за операторским пультом и не попадавшая в камеру. — Медленная зона? Что ты говоришь?
— Можешь предложить лучший вариант? — спросила Моника и шепнула что-то Клипу, который развернулся на несколько градусов влево. Камера на поворотном круге повторила его движение. Красное пятно от лопнувших у него в глазу сосудов уже начинало рассасываться. Перегрузка при броске в Кольцо всем дорого обошлась.
— Я предпочитаю вариант Алекса, — ответила Наоми.
— Небо одуванчиков? — бросила Моника, не глядя на нее.
— Прости, что перебила. — Наоми вовсе не выглядела виноватой. Она подмигнула Холдену, и тот ухмыльнулся в ответ.
— И три, два… — Моника ткнула в Холдена пальцем.
— Медленная зона, согласно показаниям датчиков, составляет примерно миллион километров. — Холден указал на трехмерную модель на экране. — Здесь нет видимых звезд, так что определить местоположение невозможно. Границы зоны отмечают тысяча триста семьдесят три отдельных кольца, расположенных на поверхности воображаемой сферы. Насколько нам пока известно, «открыто» из них только то, через которое мы прошли. На другой стороне до сих пор видны наши корабли, хотя Кольцо искажает визуальные и сенсорные данные, так что интерпретации становятся ненадежными.
Холден постучал по монитору, приблизив изображение.
— За неимением лучшего термина мы называем это Станцией. Она представляет собой плотное сферическое образование из металлов, примерно пяти километров в диаметре, и окружена медленно движущимся кольцом из других объектов, среди которых все запущенные нами зонды и астерский корабль «И Ке». Торпеда, погнавшаяся за нами, тоже направляется туда, ее траектория предполагает, что и она вольется в это кольцо мусора.
Он снова постучал, и сфера заполнила экран.
— Станцией мы ее называем в основном потому, что она расположена в центре медленной зоны, и мы без малейших оснований предположили, что это некая система управления для будущих ворот. На ее поверхности нет видимых отверстий. Ничего похожего на шлюз, антенну или, скажем, локаторную установку. Просто большой серебристо-голубой светящийся шар.
Холден отвернулся от монитора, и оба оператора поймали его в центр кадра.
— Но самое странное свойство медленной зоны, от которого она и получила название, — что абсолютный предел скорости в ней составляет шестьсот метров в секунду. Объекты тяжелее элементарных частиц, если они движутся быстрее, попадают в какое-то тормозящее поле и направляются в кольцо мусора вокруг центральной сферы. Говоря наугад, это некая оборонительная система, защищающая Станцию и сами врата. Осветительные приборы и радары работают нормально, но радиации тяжелых частиц, таких как альфа- и бета-лучи, в медленной зоне не существуе