— Повезло тебе, — сказал он, — мне нужно на совещание.
Уильямс выбрался наружу. Его темные с проседью волосы растрепались, кожа выглядела серее обычного.
— Спасибо, — кисло процедил он.
— Больше так не делай, — посоветовал Хэвлок. — Все и так достаточно плохо, чтобы еще разумные люди усугубляли положение.
— Просто пьян был, — ответил механик. — Я ничего такого не думал.
— Знаю, — сказал Хэвлок. — И чтоб это не повторялось, договорились?
Уильямс кивнул, отведя глаза, и, подтянувшись на руках по захватам, отправил себя вдоль трубы к жилой палубе, где его ждала одежда, не порванная и не залитая рвотой. Хэвлок дождался, пока механик скроется, запер помещение и направился к залу совещаний.
Мартри был уже там. Энергия расходилась от этого маленького человечка волнами жара. Хэвлок знал, что шеф безопасности всю жизнь работал в тюрьмах корпораций и на обеспечении производственной секретности высшего класса. Добавьте к этому тот простой факт, что ему под начало отдали весь «Израэль», и станет ясно, почему авторитет дался ему без особых усилий. Плававшие рядом с ним спец по информации Чандра Вэй и зам по полевым операциям Гассан Смит смотрели серьезно и мрачно.
— Хэвлок, — поздоровался Мартри.
— Сэр, — кивнул в ответ Хэвлок, цепляясь за рукоять, чтобы развернуться головой в одну сторону с остальными.
Через несколько секунд внутрь вплыл Рив, заместитель Мартри. Тот кивнул и ему:
— Закрой дверь, Рив.
— А Траян? — спросила Вэй, хотя, судя по голосу, уже догадывалась об ответе.
— Траян погибла в челноке, — ответил Мартри. — Смит, вы повышены в должности.
— Очень жаль, сэр, — отозвался Смит. — Хороший офицер и профи. Нам будет ее недоставать.
— Да, — сказал Мартри. — Итак, мы собрались, чтобы обсудить наш ответ.
— Сбросим на самозахватчиков скалу? — предложила Вэй с юмором, в котором не было ни капли веселья. Мартри тем не менее улыбнулся.
— Пока будем несколько строже держаться предписаний, — сказал он. — Кроме того, там еще наши люди. Я сообщил домой и запросил, каким объемом полномочий располагаю в данном деле. Учитывая обстоятельства, почти не сомневаюсь, что, если до этого дойдет, мы их накроем.
— Нам до дома полтора года, — напомнила Вэй. Вывод из сказанного: «Никто нам не помешает поступить так, как сочтем нужным», — повис в воздухе.
— А до экранов с новостями по всей системе от Земли до Нептуна — несколько часов, — сказал Рив. — Как ни печально, придется держаться высоких моральных принципов. Любой перебор истолкуют как новый раунд угнетения бедных астеров злобными корпорациями. Мир еще не забыл «Протоген», и ничего с этим не поделаешь.
— Не помню, чтобы вас назначали политическим представителем, — съязвила Вэй, и у Рива сжались челюсти.
— Так. Это отставить, — вмешался Мартри.
— Сэр? — не понял Рив.
— Огрызаться друг на друга не будем. Не здесь.
— Простите, сэр, — сказала Вэй, — позволила себе лишнее.
— Ничего, однако пусть это не повторится, — ответил шеф. — Что мы наблюдаем на «Барбапикколе»?
— Ничего, — доложила Вэй. — Астеры прислали свои соболезнования и предложили помощь — как будто они могут чем-то помочь.
— Они не прогревают двигатели?
— Насколько я знаю, нет, — ответила Вэй.
— Мы за этим приглядываем, — произнес Мартри. Это было утверждением и вопросом одновременно.
— Мы могли бы предъявить права на корабль, — предложила Вэй. — Он, пока фирма не рассыпалась, принадлежал «Мао-Квиковски». Статус «бесхозного имущества» довольно мутный. Назовем незаконным захватом, пошлем на него несколько человек, и вопрос закрыт.
— Учту, — кивнул Мартри. — Как наши люди, Хэвлок?
— Потрясены, сэр. Испуганы. Злы. Тут ведь ученые. Самозахватчики для них — помеха и угроза чистоте данных. Большинство ни с чем подобным не сталкивалось.
Мартри потер подбородок кулаком.
— Что они намерены делать?
— Пока что — напьются. Наорут друг на друга или на нас. Начнут изобретать теоретические правовые выходы. Больше всего им хочется, чтобы ничего этого не было и они могли свободно заниматься своими исследованиями.
— Благослови, боже, яйцеголовых! — хихикнул Мартри. — Хорошо.
— У нас еще осталось два легких атмосферных челнока, — продолжал Хэвлок. — Я найду для них пилотов, и мы сможем эвакуировать своих с планеты.
— Никакой эвакуации. Этого самозахватчики не дождутся, — возразил Мартри. — Все, кто сел, там и останутся. Мы пошлем людей для их поддержки. Не знаю, что там они хотят исследовать, но мы уж постараемся, чтобы работа двигалась. И чтобы каждый внизу своими глазами увидел, как она движется.
— Есть, сэр, — немного смутился Хэвлок.
— Рив, вы отправитесь вниз. Разберетесь с местными. Узнаете, что сумеете. Обеспечите безопасность наших людей. Мы должны продемонстрировать силу.
— Но не в такой степени, чтобы телезрители дома начали их жалеть, — добавил Рив так, будто соглашался с начальником.
— Вэй, наблюдайте за вражеским кораблем. Если он начнет греть двигатель, я должен об этом знать.
— Разрешите подстроить соответственно лазерный коммуникатор?
На «Эдварде Израэле» не было ни торпед, ни гауссовых пушек. Единственное, что могло сойти за оружие, это древний лазерный передатчик, если с ним повозиться. В те времена, когда строился корабль, космос грозил людям радиацией и удушьем, а не преднамеренным насилием. Тихая была жизнь.
— Нет, — ответил Мартри, — просто мониторьте все их действия, слушайте разговоры и докладывайте мне. Решать, если что, буду я. Никакой инициативы, ясно?
— Да, сэр.
— Хэвлок, останешься здесь для координации с наземной группой. Челноки используйте по необходимости для доставки на поверхность людей и материалов. Нам нужна база, и мы начинаем ее обустройство.
— А если новая атака, сэр? — спросила Вэй.
— Это уж будет выбор самозахватчиков, и мы отнесемся к нему с уважением, — ответил Мартри.
— Не уверена, что понимаю вас, сэр?
Улыбка Мартри не коснулась глаз.
— Каждый вправе сам выбирать свою судьбу.
Каюта Хэвлока была немногим просторнее камер в его каталажке, но заметно уютнее. Закончив смену, он устраивался в койке, когда в дверь негромко постучали и Мартри, подтянувшись за раму, вплыл внутрь. Шеф был мрачен, но не мрачнее обычного.
— Что-то случилось, шеф? — спросил Хэвлок.
— Ты работал с астерами, — сказал Мартри. — Какого ты о них мнения?
— Люди как люди, — ответил Хэвлок. — Одни лучше, другие хуже. У меня остались друзья на Церере.
— Хорошо. Но что ты о них думаешь?
Хэвлок в задумчивости заерзал так, что натянулась предохранительная сетка на койке.
— Они — островной народ. Можно сказать, отдельное племя. Думаю, наиболее общая их черта — нелюбовь к обитателям внутренних планет. Хотя марсиан еще кое-как терпят. Психология малой гравитации.
— Значит, ненавидят в основном землян, — подытожил Мартри.
— Ненависть их объединяет. Уверенность, что земляне их угнетают, — пожалуй, единственное, что между ними общего. Они культивируют эту идею. Ненависть к таким, как мы, делает астеров астерами.
Мартри кивнул.
— Знаешь, кое-кто назвал бы такое мнение предрассудком.
— Это предрассудки, пока вы не оказались среди них, — ответил Хэвлок. — Я работал на станции Церера перед захватом ее АВП. На своей шкуре испытал.
— Что ж, думаю, ты прав, — кивнул Мартри. — Об этом я и хотел поговорить. Не для протокола. У нас на борту в основном земляне, в лучшем случае, марсиане. Но есть и несколько астеров. Например, тот техник, как там его?
— Вишен?
— Он самый. Не упускай их из вида.
— Что-то затевается?
— Просто эти самозахватчики — в основном астеры или внешники, а РЧЭ — земная компания. Плохо, когда люди сомневаются, кому принадлежит их верность.
— Да, сэр, — согласился Хэвлок и осторожно уточнил: — Что-то происходит, сэр?
— Пока нет. Но… что ж, почему бы и не сказать. Я получил сообщения из главной конторы. Мой запрос на расширение полномочий вежливо отклонили. По-видимому, в дело оказалась замешана политика. АВП ведет переговоры с ООН. Добиваются, чтобы самозахватчиков не обижали.
Как бы Мартри ни сдерживал ярость, ее сила захватила Хэвлока.
— Но у нас лицензия. Мы здесь в своем праве.
— Да.
— И не мы начали агрессию.
— Не мы.
— И что нам делать? Сидеть сложа руки, позволив астерам убивать нас и красть наше добро?
— Продажи лития с нелегальных копей заморожены, — сообщил Мартри, — а нам велено не развивать конфликт.
— Чушь собачья! Как нам работать, если нельзя пальцем тронуть стреляющих в нас ублюдков?
Мартри пожал плечами, соглашаясь, а в его спокойном, лаконичном ответе зазвучало презрение:
— Кажется, к нам выслали посредника.
ИНТЕРЛЮДИЯСЫЩИК
Тянется… тянется… тянется…
Сто тринадцать раз в секунду, без ответа и без остановки. Оно не мыслит — мыслят только отдельные его части. В его структуре содержатся детали, бывшие когда-то организмами — самостоятельными, сложными и высокоразвитыми. В его конструкции запрограммирована импровизация, использование подручных материалов и дальнейшее развитие.
Что сошло, то и подошло, поэтому артефакты оно игнорирует или адаптирует под себя. Мыслящие части пытаются понять, к чему оно тянется. Интерпретировать его действия.
Одна такая часть представляет себе, как дергается, дергается лапка насекомого. Другая слышит треск электрических искр, щелчки, настолько частые, что сливаются в гудение. Еще одна в полузабытьи вновь чувствует, как плоть сползает с ее костей, переживает тошноту и ужас и — который год — молит о смерти. Эту зовут Мария. Оно не позволяет ей умереть. Оно не утешает ее. Оно ее не сознает, потому что не обладает сознанием.
Но «не мыслить» не значит «не действовать». Оно берет силу всюду, где ее находит, купается в слабом излучении. Крошечные структуры, мельче атома, собирают энергию пролетающих сквозь него быстрых частиц. Субатомные ветряные