– Без изменений. – Кармонди пожал плечами. – Бьен. Нам самим его туда вести или возвращаться к вам?
В подсознании Мичо прозвучал сигнал тревоги. Не то! Она покачала головой.
– Ах, Кармонди. Как красиво могло выйти! Вы переходите к нам. Со всеми людьми. Только сперва присылаете сюда оружие и броню и переходите по двое.
Пауза.
– Да ну, капитан. Не представляю, как вам такое в голову пришло.
– У меня два варианта, – сказала Мичо. – Принять на борт вас с людьми в полной уверенности, что вы верны мне, а не Марко. Все до одного.
Пауза. Улыбка, смысла которой она не совсем поняла. Кармонди склонился к камере. Руки его не попадали в квадрат экрана, но ей представилось, как он сложил их на столе. И заговорил, когда заговорил, дружелюбно, но чуточку слишком ровно:
– Или кве?
– Либо вы с людьми переходите ко мне, и я снабжаю Пояс, как мы обещали с самого начала, либо я убиваю «Хорнблауэр», предупреждая аль-Дуджаили и Фойла, что не шучу.
На этот раз потребовалось больше двух секунд. Больше трех. Мичо не позволила себе измениться в лице, хотя сердце колотилось, словно рвалось из ребер.
– Я вот что скажу, – заговорил Кармонди. – Я поворачиваю пинче корабль к Палладе. Ты идешь своей дорогой, я своей. Кве там было между тобой и Инаросом, это между тобой и Инаросом. Но мы с тобой расходимся с почетом для обеих сторон.
«Да» всплывало из горла, просилось на язык. Так хотелось с этим покончить. Она не выносила конфликтов. Кой черт вечно сует ее в самую бучу?
– Нет, – сказала Па. – Вы пакуете оружие и броню и выкидываете их из шлюза в течение часа, или мы снова взламываем «Хорнблауэр». И на этот раз шутить не будем.
Она пожала плечами. Подождала. На этот раз около секунды. Ближе стало.
– Убьешь нас, чтобы настоять на своем? – спросил он.
– Убью, чтобы потом не приходилось убивать других. По мне, пусть бы меня любили, а не боялись, но, ах, этот падший мир.
Пауза.
– Ты не помешаешь мне послать сообщение.
Мичо вздохнула, сменила канал и послала свое. То, что начиналось: «Вы приняли мое командование ради верности Поясу, и ради верности Поясу я ожидаю, что вы останетесь».
Вот и все. Разрыв с Марко Инаросом. Мичо Па, прежде из АВП, потом из Свободного флота, теперь одна со своим кораблем во всей вселенной, которая только и ждет, как бы ее уничтожить. Сознавая все последствия, ожидая боли и потерь, которые сама на себя навлекла, она все же ощутила облегчение. Как будто попала туда, где ей следовало быть.
– Они знают, – сказала она. – А теперь мы переходим к той части, где ты сдаешься или настаиваешь, чтобы тебя убили.
Глава 16Алекс
– ерьезно? – удивился Арнольд Мфаф, один из приданных им Фредом запасных пилотов. – Приспособили рельсовую вместо движка? Чтобы выдернуть корабль с нисходящей орбиты?
Алекс пожал плечами, хотя в груди стало тепло от гордости.
– Все рассчитала Наоми, – сказал он. – Я только вел на помочах «Роси», исполнявший ее приказы. Но… ну, да.
– Психи ненормальные, – сквозь смех выговорил Арнольд.
– На самом деле выбора не было, – сказал Алекс. – Приходилось импровизировать, иначе бы не выкрутились.
Сидевшая напротив Сандра Ип улыбалась ему. Алекс не знал, означает ее неотрывный взгляд, что женщина пьяна, или эротическое приглашение, или понемногу от того и другого. В любом случае, он поймал себя на том, что улыбается в ответ.
– Жаль, что меня там не было, – сказал Мфаф.
– Я бы скорее предпочел, чтобы меня там не было, – ответил Алекс. – Теперь, когда все закончилось, гораздо смешнее. Тогда это было из серии: «Ой, дерьмо, мы все погибнем!»
– Так всегда с приключениями, – заметила Бобби, и ленивая улыбка Ип, почти не изменившись, переключилась на нее. Так что скорее от выпивки. – Хорошие истории получаются из дерьмовых ситуаций.
– Мне рассказывали, что ты дралась врукопашную с протомолекулярными солдатами, – сказал Мфаф.
– А из этого даже хорошей истории не выйдет, – отрезала Бобби. Она смягчила неловкость улыбкой, но определенно закрыла тему. Мфаф поерзал, ему бы явно хотелось продолжать. Вытянуть из Бобби подробности, хоть какие-нибудь.
– Ну вот, если уж пошел разговор о полетах, – вмешался Алекс, – ты бы послушал, как мы с Бобби удирали от Свободного флота.
– По-моему, мы об этом уже рассказывали, – возразила Бобби.
Алекс моргнул и заглянул в свой стакан. Она была права. Рассказывали, и, похоже, не одна Ип набралась на этих посиделках.
– Точно, – признал он. – Раз так, если хочешь поболтать о полетах, добудь еще выпивки.
Он поднял руку и откинулся назад, чтобы попасть в поле зрения разносчика.
Бар «Голубая лягушка» располагался в порту и, как подозревал Алекс, видывал лучшие времена. Круглые столики примостились в просторных светящихся кругах, обозначавших кабинки, – в одной из них и устроилась компания. Только вот свет был грязноват, и столы выщербились. Свое меню на каждый вид обслуживания: еда, напитки, фармакопея, секс. Пустая сцена сулила живую музыку, или бурлеск, или караоке – только попозже. Не сейчас. И еще здесь пахло. Не мерзко, не гнилостно, а устало. Так пахнет использованная смазка или старый герметик.
Разросшаяся команда «Росинанта» заняла три столика. Справа от Алекса сидел ухмыляющийся этаким зловещим Буддой Амос с Клариссой Мао, Сан-ю Стейнбергом и голым по пояс юношей, заказанным, как подозревал Алекс, из меню. Слева с головой ушли в разговор Наоми и Чава Ломбо, а Гор Дрога и Зах Казанзакис слушали со стороны, откинувшись на спинки стульев. Другие столики занимали флотские из команд Земли и Марса. Их щеголеватые мундиры и военные стрижки казались здесь не на месте, словно упрекали местную архитектуру, ожидали от нее чего-то большего. Там и здесь кучковались местные, будто обороняли осажденные позиции. В их брошенных украдкой взглядах сквозила не столько угроза, сколько изумление. Музыка, сочась из скрытых динамиков, не заглушала разговоров, омывая бар мерцающими волнами звука, не торжествующего и не печального.
Управляющий – темнокожий, с холодными голубыми глазами и вечным усмешливым прищуром – поймал взгляд Алекса, кивнул и послал к нему разносчицу. Женщина улыбалась почти искренне. Алекс заказал еще по одной для всех и, вернувшись к разговору, понял, что речь уже идет о другом.
– Когда я служила, на этот счет имелись правила, – рассказывала Бобби.
– Но были же и способы: их обойти? – возразила Ип. – В смысле только не говори, что весь марсианский флот соблюдал целибат.
Бобби пожала плечами.
– Отношения с человеком, которым ты командуешь или которому подчиняешься, – не шутка. Позорная отставка с потерей всех льгот, а может, и тюремный срок. Не скоро отмоешься. Но я‑то служила не во флоте. Я из десанта. Если в свободное время кое-кто тренируется в паре, никого не волнует, лишь бы на операциях не сказывалось.
– Я слышал, они что-то подмешивают в еду, снижают либидо, – сказал Арнольд.
Бобби пожала плечами.
– Если и так, мало снижают.
– А на «Росинанте»? – Теперь Ип обращалась лишь к Алексу. Определенно, за этим вопросом стояло не только спиртное. – Ваши правила не против дешевого, склизкого братания?
Алекс хмыкнул, не зная, смущаться или возбуждаться.
– Наш капитан с самого начала чертовски близок со старпомом. Ему было бы трудновато подчинить нас другим правилам.
Улыбка Ип дрогнула.
– Ты ведь из флотских, да? Ты с этой канониршей когда-нибудь…
Алекс пожалел, что заказал по новому кругу. Ему понадобится ясная голова.
– Мы с Бобби? Не-а. Ничего не было.
– Мы с ним не так много летали, – добавила Бобби. – И вообще… не в обиду тебе, Алекс.
– Я не обижаюсь.
– Правда? – Ип подалась к нему, абсолютно невинно прижалась коленкой. Или не невинно – но тогда уж абсолютно не. – И даже не хотелось?
– Ну, – сказала Бобби, – однажды ночью на Марсе… Думаю, нам обоим было немножко одиноко. Попроси он, я бы, наверное, согласилась.
– Не знал. – Алекса вдруг обдало жаром, он не мог взглянуть Бобби в глаза. – Ты мне не говорила.
Ип еще крепче прижалась к нему бедром, склонила голову к плечу. Вопрос был ясен: «Тебя это еще волнует?» Алекс улыбнулся в ответ. «Да нет, и никогда особо не волновало».
Наоми повысила голос, перекрывая гул разговоров и музыку. Она нависла над столом, грозила Чаве пальцем. Слов Алекс не разбирал, но достаточно хорошо изучил ее интонации, чтобы понять – она не сердится. Не по-настоящему. Сердилась Наоми тихо.
Вернулась разносчица с подносом выпивки, Ип потянулась к ней за стаканом и к прежней позиции не вернулась. Алекс немного расслабился. Этой конкретной ошибки он давно не делал. Должно быть, перебрал.
– Отлучусь на минутку, – сказал он. – Поищу гальюн.
– Возвращайся скорей, – сказала Ин.
– Положись на меня.
Проходя через зал в помещение за стойкой, Алекс чувствовал себя персонажем пошлого анекдота. Спаривающиеся после боя солдаты – самый старый и затертый сюжет. Но тому есть причины. Напряжение после боя было не похоже на другие знакомые ему ощущения, и надежда от него избавиться пьянила и пробирала до костей. Это касалось не только их с Ип. Дело было даже не в сексе. Он знавал матросов, так притершихся к кораблю, что походили на картинку из учебника, а после акции их пробирало на слезы или часами рвало. Он помнил пилота – ее звали Дженет – та страдала бессонницей. Не могла спать без снотворного. Каждую ночь вставала на час между двумя и тремя ночи. Только не во время акций. Тогда она спала как младенец ночь напролет. Это идет от приматов, чьи тела приспособились к плейстоценовой саванне. Страх, облегчение, похоть и радость упакованы в одно маленькое нервное сплетение где-то в глубине миндалины, и бывает, их замыкает.
Перелет с Земли выдался коротким и трудным и, казалось, затянулся на целую вечность. Дистанционные датчики не выявили активной угрозы между портами Луны и Пояса, но в воздухе всю дорогу дымом висела мысль: не падают ли на Землю незамеченные камни? Или на Марс. Не опережает ли их Марко Инарос – как опережал всегда? Даже Фред Джонсон выглядел озабоченным, вышагивал по коридорам, сцепив руки за спиной. Близилась битва за Цереру. Первый открытый бой в этой войне, начавшейся с засад. Единому флоту предстояло узнать, что может натворить шайка астеров на краденых марсианских кораблях, и были причины полагать, что натворить они могут многое.