– Ладно, делай расчет цели.
– Сделала, пока ты болтал с Бобби, – ответила Наоми. Застрекотали и почти сразу замолчали ОТО – с атакой наобум святых покончено. Холден вытер ладони о бедро. Составил кончики пальцев. Переместил схему так, чтобы видеть кольцо и станцию чужаков, Медину и скоростные истребители.
– Нам ведь хватит, чтобы все это защитить, даже если оба пойдут за нами?
– Тихо, – оборвала Наоми.
Видимое через наружные камеры кольцо при прохождении как будто стирало с неба звезды. Алекс дал короткий и сильный тормозящий толчок, развернув нос к вратам и сужающемуся кружку звезд за ними. «Джамбаттиста» дернулся, ускорился, еще раз дернулся, открыв все люки. Булавочные огоньки шлюпок рядом с широким хвостом эпштейновой тяги баржи не дотягивали даже до светлячков. Холден видел, как дюжина их, а затем и сотня посыпались на Медину. АВП спешил доделать дело. Оставшиеся шлюпки десанта рассыпались широкой прозрачной целью. ОТО Медины на таком расстоянии были бесполезны, а любую торпеду «Роси», скорей всего, снял бы. Впрочем, если оттуда и станут стрелять, убьют лишь горстку солдат, а останется целая армия.
Холден попытался навести лазер связи на приближающийся истребитель, но помехи от кольца шли слишком густо, пришлось передать открыто.
– Внимание на атакующем корабле, – заговорил Холден. Наоми вопросительно оглянулась на него. Впрочем, беспокойства в ее взгляде не было. Наоми ему доверяла. – Говорит Джеймс Холден с «Росинанта». Прошу прекратить сближение. Нам всем это ни к чему.
Он выждал. На тактической схеме стало просторнее, чем было. О том, что происходит в Солнечной системе, все они знали столько, сколько просачивалось сквозь кольцо. Атакующий корабль вместо ответа спикировал на них.
– Не додумали они там, босс, – сказал Алекс.
– Дадим им шанс, – ответил Холден.
– А если не воспользуются?
– Нет – значит, нет.
Кольцо уменьшалось – они теперь падали от него, глядя, как на колодезный круг из-под воды. Перехватчик на полной тяге разгонялся к кольцу. Он прошел врата, когда вторая волна суденышек с «Джамбаттисты» приблизилась к Медине и чужой станции, выпустил полдюжины торпед и полыхнул – снаряд рельсовой с «Роси» вызвал отказ магнитной ловушки. Холден молча смотрел, как расходится и блекнет газовое облако, только что бывшее полным людей кораблем.
Он попытался вызвать в себе победное торжество, но вместо него возникло ощущение абсурда. Медленная зона, врата, и даже просто человеческие корабли занесли их так далеко. Все здесь – чудо. Вселенная полна красот и великой тайны, а они только на одно и способны, что гоняться друг за другом, спорить, кто первым обнажит ствол.
Все в медленной зоне – «Джамбаттиста», туча атакующих суденышек, Медина, «Росинант» – словно застыли на миг. Потом оцепенение нарушил вызов от Бобби – Холден принял запрос.
– У нас здесь полный порядок, – все еще тяжело дыша, доложила Бобби. – Противник сдался.
– Взяли живыми?
– Некоторых, – подал голос Амос.
– Дрались они отчаянно, даже когда стало безнадежно, – объяснила Бобби. – Мы тоже кое-кого потеряли.
– Жаль, – сказал Холден и не без удивления отметил, сколько правды в этом слове. Хотя оно не слишком уместно в такой ситуации. – Жаль, что не было другого выхода.
– Да, сэр, – согласилась Бобби. – Я присмотрю за погрузкой пленных в транспорт. Но вам следует кое-что учесть.
– Да?
– Здесь был не Свободный флот. Рельсовые пушки обороняли марсиане.
У Холдена упало сердце.
– Заговорщики? Люди Дуарте?
– Они молчат, но я полагаю, что так. Возможно, это важно.
– Присмотри, чтобы с ними хорошо обращались, – попросил Холден.
– Этим и занимаюсь, – ответила Бобби и прервала связь.
Холден перевел монитор на наружные камеры и поймал в поле зрения «Джамбаттисту», станцию чужаков и – уже так далеко, что даже сквозь оптику «Роси» выглядела крошкой металла, – станцию Медина. Прикрыв рот ладонью, он подключил идентификацию всех уцелевших скифов и самодельных лодчонок, посмотрел, как экран покрывается бледно-зелеными надписями, снова их отключил и уставился в черноту. Под веки словно песку насыпали. Тревожное напряжение, нараставшее в броске к кольцу, отвалилось. Перешло во что-то другое.
– Ты в порядке? – спросила Наоми.
– Я подумал про Фреда, – ответил он. – Вот чем он занимался? Возглавлял войска. Захватывал станции. Вот как он прожил жизнь.
– Он это дело бросил, – напомнила Наоми. – От этого ушел, чтобы заставить людей разговаривать, а не стрелять.
– Ну вот и посмотрим, что из этого выйдет.
Холден установил камеру, осмотрел себя на экране, пригладил пальцами волосы и решил, что так чуточку лучше. Все равно вымотанный, усталый, но лучше. Он установил систему на широкое вещание.
– Станция Медина. Говорит Джеймс Холден с «Росинанта». Мы пришли перенять управление станцией, медленной зоной и вратами у Свободного флота. Если вы очень попросите, можем пострелять по вашим ОТО и торпедным установкам, пока они не откажут, и посадить все эти шлюпки. На них полно вооруженного народу. У вас, полагаю, тоже. Мы можем еще вволю поубивать друг друга, но, право, я бы предпочел больше никого не убивать. Сдайтесь, сложите оружие, и я гарантирую гуманное обращение представителям Свободного флота и всем остальным пленным.
Он подумал, что бы еще добавить. Хоть что-нибудь. Возвышенную речь о том, что все они, как-никак, принадлежат к одному виду и в силах сбросить с плеч груз истории. Взяться вместе, создать что-то новое, тут ведь главное – взяться. Но все приходившие на ум слова звучали фальшиво и неубедительно для него самого, так что Холден просто включил передачу и стал ждать, что будет.
Наоми выскользнула из амортизатора, сплыла вниз по лифту. Через несколько минут она вернулась с грушей чая, забралась обратно в кресло. Подождала. Холден понимал, что если молчание затянется, ему придется атаковать. Его суденышки предназначались лишь для прыжков с корабля на корабль. Скоро у них кончится воздух и горючее. Но, может, еще несколько минут…
Ответ пришел. Открыто, без шифра, как и его требование сдачи. Женщина в мундире Свободного флота плавала в ужасно знакомом помещении. Религиозные картины у нее за спиной походили на символы из навязчивого сна о насилии, крови и потерях.
Только на этот раз, может, выйдет иначе?
– Капитан Холден. Я – капитан Свободного флота Кристина Хуан Сэмюэль. Я принимаю ваши условия, если вы гарантируете моим людям безопасность и гуманное отношение. Мы оставляем за собой право передавать в эфир ваши действия при высадке, так что свидетелями вашего поведения будет все человечество. Мое решение продиктовано необходимостью и лояльностью к моим людям. Свободный флот – военная ветвь народа Пояса, и я не стану напрасно жертвовать своими людьми и гражданским населением станции Медина. Но сама я сейчас и навсегда выступаю против тирании внутренних планет, эксплуатации и медленного геноцида моего народа.
Она отсалютовала в камеру, и сообщение кончилось.
Холден вздохнул и включил передачу.
– Хорошо сказано. Мы сейчас будем.
И отрубил связь.
– Серьезно? – окликнул сверху Алекс. – Хорошо сказано, сейчас будем?
– Достала меня эта работа, – отозвался Холден.
По корабельной связи прозвучал голос Клариссы:
– По-моему, вышло мило.
Падение станции Медина заняло двадцать часов – от момента, когда причалил первый кораблик АВП, до момента, когда последний оперативник Свободного флота оказался в камере. Мединского карцера и близко не хватило, так что его отвели под высшее начальство: командование, главы департаментов, офицеры и агенты безопасности. Остальные – техники и ремонтники – остались под домашним арестом, замки на дверях контролировала система станции. То есть, в конечном счете, Холден. Ему все казалось, что он отправил тысячу человек по спальням, чтобы хорошенько подумали над своим поведением.
Свой командный пост он установил в главном офисе безопасности в барабане. Гравитация вращения была не так высока, чтобы беспокоить Наоми, а расположившись в креслах и просматривая новости с Земли, Холден почувствовал себя на отдыхе. Бобби Драпер, ныне исполняющая обязанности главы службы безопасности Медины, устроилась за рабочим столом, задрав ноги, закинув руки за голову, и расслабилась, кажется, впервые с той минуты, как их с Амосом приняли на борт. Один рукав у нее был закатан, открывая волдырь ожога в форме клапана скафандра. Бобби его тихонько потирала. Гладила. После насильственной акции она держалась, как иная после коитуса. Холдена это немного нервировало. Алекс с Амосом сидели в соседней комнате, где Наоми прочесывала станционные журналы вместе с инженером из АВП Костасом и спорила с ним о каких-то йогуртах и черных бобах. Только Кларисса не вышла на станцию, и Холден не стал расспрашивать почему. Ему самому хватало неприятных воспоминаний о «Бегемоте». Какие остались у нее, он мог себе представить.
Гаага по новостям выглядела потертой фотографией самой себя в сепии. Небо над зданием ООН скрывалось за белой дымкой, но темным не было. И Авасарала выступала стоя. Ее ярко-оранжевое сари походило на знамя победы.
– Освобождение станции Медина – это не только избавление от тирании насилия одной станции, – вещала она, выходя на крещендо получасовой речи. – Оно вновь открывает путь к колониям и новым мирам, которые пытался отрезать Свободный флот. Оно восстанавливает исторические связи и доказывает, что человеческий дух не сломить страхом и жестокостью. И, да, вы все так хорошо себя вели, что я позволю вам несколько вопросов. Такеши?
Поднялся худенький репортер в сером костюме – тростинка среди коллег-собратьев.
– Вот дерьмо, – ругнулся от дверей Алекс. – Где-то еще репортеры остались или она всех собрала?
– Тс-с, – остановила его Бобби.
– Мадам генеральный секретарь, вы сказали, что атака на Землю была не военным действием, а результатом преступного заговора. Теперь, когда вы взяли пленных, как с ними поступят?