— Что там происходит?
— Строит что-то. — Паренек содрогнулся. — Я подумал, тебе надо это видеть.
— Да? — отозвался Миллер, приковавшись взглядом к экрану. — Чем я тебя так обидел?
Парень рассмеялся.
— Все считают тебя героем за то, что ты убил того типа, — объяснил он. — Думают, что всех, кого мы захватили на станции, надо бы повышвыривать в шлюз.
«Возможно, надо бы, — подумал Миллер, — если мы не найдем способа снова сделать их людьми». Он переключил запись. Уровень казино, где побывали они с Холденом, или другое очень похожее место. По потолку наросла сеть из чего-то, напоминающего кости. Между ними шныряли черные слизняки длиной в ярд. Звук в динамике походил на шум прибоя по песку. Он снова переключился. Портовый док, переборка закрыта и поросла огромными спиралями наутилусов, казалось передвигавшимися под его взглядом.
— Все считают, что ты офигенный герой, — повторил паренек, и на этот раз его слова задели Миллера. Он покачал головой.
— Нет, — сказал он, — я просто бывший коп.
Почему перестрелка и вторжение на вражескую станцию, полную людей и автоматики, готовых тебя убить, пугают меньше, чем разговор с людьми, с которыми недели провел на одном корабле?
И все же.
Шла третья смена, бар на обзорной платформе затемнили по ночному. Воздух ароматизировали чем-то похожим на дымок, но другого происхождения. Пианино лениво пререкалось с басом на фоне поющего по-арабски человеческого голоса. Тусклая подсветка освещала ножки столов, отбрасывала мягкие тени на лица и тела, подчеркивая бедра, животы и груди. Верфь за окнами, как всегда, деловито трудилась. Подойди он ближе, мог бы различить еще залечивавшего раны «Росинанта». То, что не убивает, делает нас сильнее. Корабль набирал силу.
Амос с Наоми заняли угловой столик. Алекса не было видно. И Холдена не было видно. Это упрощало дело. Не то чтобы сильно, но упрощало. Он подошел к ним. Наоми увидела его первой, и Миллер заметил в ее лице мелькнувшую неловкость, тут же стертую при его приближении. Амос повернулся, чтобы посмотреть, что ее встревожило, но ни уголки его губ, ни глаза не дрогнули, отражая неприязнь или улыбку. Миллер почесал локоть, который вовсе не чесался.
— Эй, — сказал он. — Позволите поставить выпивку?
Молчание длилось мигом дольше, чем должно было, а потом Наоми вымучила улыбку.
— Конечно. Только один круг. У нас… дела. Капитан велел.
— А, да. — Амос лгал еще более неуклюже, чем Наоми, и не пытался этого скрыть. — Дела. Важные.
Миллер сел, поднял руку, подзывая официанта, и, когда тот кивнул, облокотился на стол. Он словно сидя принял боевую стойку, пригнулся вперед, так что плечи защищали мягкий живот и шею. Так держится человек, ожидающий удара.
Подошел официант, разлили пиво. Миллер расплатился деньгами АВП и отпил глоток.
— Как корабль? — спросил он наконец.
— Собирается помаленьку, — ответила Наоми. — Его и вправду чертовски измордовали.
— Но летать будет, — добавил Амос. — Крепкий сукин сын.
— Это хорошо. Когда… — Миллер запнулся на слове и начал заново: — Когда улетаете, люди?
— Когда скажет капитан, — пожал плечами Амос. — Воздух мы уже держим, можем отправляться хоть завтра, если он решит, куда хочет попасть.
— И если Фред нас отпустит, — сказала Наоми и поморщилась, будто тут же пожалела о своих словах.
— Вот в чем дело? — спросил Миллер. — АВП держится за Холдена?
— Просто подумалось, — возразила Наоми. — Слушайте, спасибо за выпивку, Миллер, но, право, мне кажется, нам пора идти.
Миллер глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух.
— Да, — проговорил он, — конечно.
— Ты иди, — обратился к Наоми Амос. — Я догоню.
Наоми недоуменно взглянула на него, но Амос в ответ только улыбнулся. Толковать эту улыбку можно было по-разному.
— Хорошо, — сказала Наоми. — Только не задерживайся надолго, а? Дела.
— Капитан велел, — согласился Амос. — Не волнуйся.
Наоми встала и пошла прочь. Заметно было, как трудно ей не оглядываться через плечо. Миллер посмотрел на Амоса. Освещение придавало облику механика нечто демоническое.
— Наоми — хороший человек, — сказал Амос. — Она мне нравится, понимаешь? Похожа на мою маленькую сестренку, только головастая, и я бы ее взял, если бы она согласилась. Понимаешь?
— Еще бы, — сказал Миллер. — Мне она тоже нравится.
— Она не такая, как мы, — сказал Амос, и его теплая улыбка пропала.
— Потому-то она мне и нравится, — сказал Миллер. Это был правильный ответ. Амос кивнул.
— Ну вот. Что до капитана, ты сейчас в полном дерьме.
Каемка пены на краях его стакана в полумраке светилась белым. Миллер чуть повернул стакан, пристально наблюдая за пузырьками.
— Потому что я убил того, кого давно надо было? — спросил он. Горечь в собственном голосе его не удивила, но она оказалась глубже, чем он ожидал. Амос ее не услышал или не захотел услышать.
— Потому что это вошло у тебя в привычку, — сказал он. — Кэпу это не по вкусу. Он нервничает, когда людей убивают, не потолковав прежде. Ты не раз проделывал это на Эросе, но… знаешь?
— Да, — сказал Миллер.
— Станция Тот была не Эрос. И куда бы ты ни попал дальше, там тоже будет не Эрос. Капитан не хочет иметь тебя рядом.
— А вы, остальные? — спросил Миллер.
— Мы тоже не хотим, — ответил Амос. Это было сказано не жестоко и не мягко. Так он мог говорить о поломке в машине. О чем угодно. Его слова ударили Миллера в живот, как раз туда, где он ждал удара. Отбить их было невозможно. — Ну вот, — продолжал Амос. — Мы с тобой довольно похожи. Меня жизнь покрутила. Знаю, что я такое, а мой моральный компас… Скажу тебе, он давно отказал. Кое-что виделось иначе, когда я был мальчишкой. Я мог оказаться с теми бандитами на Тоте и знаю это. Капитан не мог бы. В нем этого нет. Он ближе к праведнику, чем любой здесь. И если он велит тебя вычеркнуть, так тому и быть, потому что, как мне видится, он, может, и прав. Уж точно, скорее он прав, чем я.
— Понятно, — сказал Миллер.
— Угу. — Амос допил пиво — свое, потом Наоми. И ушел, оставив Миллера наедине с собой и пустотой внутри. «Наву» осветился переливающейся россыпью огоньков — там что-то проверяли. Миллер ждал.
Рядом с ним, на месте, покинутом Амосом, оказалась за столом Джули Мао.
«Ну вот, — сказала она. — Похоже, остались только ты да я».
— Похоже на то, — сказал он.
Глава 43Холден
Рабочие «Тихо» в синих комбинезонах и масках сварщиков заваривали дыру в переборке камбуза. Холден наблюдал за работой, прикрыв глаза от резкого голубого сияния горелок. Когда стальную пластину закрепили, сварщица сдвинула маску на лоб, чтобы проверить шов. У нее были голубые глаза, личико пикси[35] в форме сердечка и рыжие волосы, собранные калачиком. Звали ее Сэм, и она числилась бригадиром ремонтной команды на «Росинанте». Амос безуспешно таскался за ней две недели. Холдена это радовало, потому что пикси оказалась лучшим из знакомых ему механиков, и он предпочитал, чтобы она занималась только его кораблем.
— Превосходно, — сказал он, когда она провела рукой в перчатке по остывающему металлу.
— Нормально. — Она пожала плечами. — Подчистим поглаже, закрасим, и вы и не вспомните, что кораблику сделали бо-бо. — У нее был на удивление низкий голос, противоречивший ее виду и обыкновению употреблять смешные детские словечки. Холден догадывался, что из-за внешности ее, при той профессии, которую она выбрала, когда-то многие недооценивали. Он не собирался повторять их ошибку.
— Ты сделала потрясающую работу, Сэм, — сказал Холден. Он догадывался, что «Сэм» — сокращение полного имени, но не спрашивал какого, а сама она об этом молчала. — Я не раз говорил Фреду, как мы счастливы, что этим делом занимаешься ты.
— Может, в следующем приказе меня отметят золотой звездочкой, — отозвалась она, отложила горелку и встала. Холден поискал, что еще сказать, и не нашел. — Извини. — Она повернулась к нему лицом. — Я ценю, что ты хвалил меня боссу. И, честно говоря, заниматься твоим малышом было приятно. Кораблик что надо. Такая трепка любой из наших превратила бы в лом.
— И нас чуть не превратила, — заметил Холден.
Сэм кивнула и принялась снимать рабочее снаряжение. В это время по трапу с верхней палубы спустилась Наоми с инструментами электрика на сбруе серого комбинезона.
— Как там дела? — спросил Холден.
— Девяносто процентов. — Наоми прошла через камбуз к холодильнику и достала бутылку сока. — Плюс-минус. — Взяв вторую бутылку, она перебросила ее Сэм, и та поймала одной рукой.
— Наоми! — Она шутливо подняла бутылку в тосте, прежде чем выдуть половину одним глотком.
— Сэмми. — Наоми, ухмыльнувшись, ответила тем же.
Они сразу отлично поладили, и Наоми теперь проводила много времени с Сэм и ее бригадой. Холден скрывал от самого себя, что злился, перестав быть единственной ее компанией. А когда, как сейчас, ему приходилось это признать, чувствовал себя мерзавцем.
— Сегодня устроим «Голго» в рубке? — спросила Сэм, допив остатки сока.
— Думаешь, Си-7 не надоело, что мы подтираем им задницы? — ответила ей Наоми. Для Холдена все это звучало как шифрованные переговоры.
— Можно дать им фору, — предложила Сэм. — Потом подтянем, хряпнем молотком и подотрем то, что останется.
— По мне, хорошая мысль, — согласилась Наоми и, бросив бутылку в утилизатор, повернулась обратно к трапу. — Значит, встречаемся в восемь. — Она вдруг вспомнила о Холдене. — До скорого, капитан.
— Как ты думаешь, долго еще? — спросил Холден в спину собиравшей инструменты Сэм.
Та пожала плечами.
— Пара дней, если доводить до совершенства. Лететь можно хоть сейчас, если не думать о косметике и мелочах.
— Еще раз спасибо. — Когда Сэм обернулась, Холден протянул ей руку. У нее была жесткая от мозолей ладонь и крепкое пожатие. — Надеюсь, вы подотрете пол за этими Си-7?