— Знаешь, — сказала Хоури, — были моменты, когда мне становилось его жаль и он даже казался симпатичным. Но он все испортил.
— Ты сказала, что Паскаль переживает.
— А как бы ты себя чувствовала на ее месте?
— Не знаю. Возможно, он прав. Возможно, она действительно знала о том, что должно произойти. И вполне вероятно, что ей следовало бы хорошенько подумать, прежде чем выходить замуж за такую свинью.
— Считаешь, он уже далеко?
Вольева бросила взгляд на бумагу, как будто надеялась получить новую информацию.
— Надо полагать, ему посодействовали. Тех, кто мог содействовать, осталось мало. В общем-то, никого, если не считать Садзаки.
— Его, конечно, не стоит исключать. Наверное, он вылечился быстрее, чем мы ожидали.
— Нет. — Вольева нажала на свой всеведущий браслет. — Я знаю, где находится каждый член триумвирата. Хегази — в воз душном шлюзе, Садзаки — в лазарете.
— Как насчет того, чтобы на всякий случай проверить?
Вольева схватила комплект одежды, достаточно теплой, чтобы можно было посетить любой отсек с искусственной атмосферой. Сунула за пояс игольный пистолет, а на плечо повесила тяжелый двуручный автомат, который Хоури выбрала для нее в арсенале. По сути, это было спортивное оружие с огромной начальной скоростью пули, изобретенное в двадцать третьем столетии. Продукт Первой Панъевропейской Демархии лежал в чехле из черного неопрена. По бокам ложа были инкрустированы два китайских дракона из золота и серебра, с рубиновыми глазами.
— Ни в малейшей степени не возражаю, — сказала она.
Они достигли воздушного шлюза, в котором был заперт Хегази. Последнему нечем было заниматься, кроме любования собственной персоной в полированных стенках. Так, во всяком случае, считала Вольева в те редкие минуты, когда вспоминала об арестованном триумвире. Вообще-то, ненависти к Хегази она не испытывала — слабоват он был, чтобы вызывать к себе такое чувство. Порой ей казалось, что существовать он способен только в тени Садзаки.
— У тебя с ним не было проблем? — спросила Вольева.
— Нет… разве что он все время доказывал свою невиновность. Говорил, что не выпускал Похитителя Солнц из ЦАПа. Звучало довольно искренне.
— Это очень старая техника, известная под названием «ложь».
Вольева поправила на плече автомат с китайскими драконами и взялась за рычаг механизма, открывающего внутреннюю дверь шлюза. Ноги прочно уперлись в покрытый слизью пол.
Нажим.
— Не могу открыть.
— Давай я попробую! — Хоури оттеснила ее и налегла на рычаг. — Нет, — сказала она после нескольких попыток. — Заело, должно быть.
— Ты, часом, не заварила дверь?
— Может, и стоило.
Вольева постучала:
— Хегази, ты меня слышишь? Что у тебя с дверью? Не можем открыть.
Ответа не последовало.
— Он там, — сказала Вольева после консультации с браслетом. — Не слышит через плиту?
— Мне это не нравится, — буркнула Хоури. — Дверь была в полном порядке, когда я уходила. Придется стрелять в замок. — Не ожидая согласия Вольевой, она крикнула: — Хегази! Слышишь меня? Мы будем стрелять в дверь!
Она сорвала с плеча плазмобой. На предплечье напряглись крутые мышцы. Другой рукой она прикрыла лицо и для надежности отвернулась.
— Подожди! — крикнула Вольева. — Мы слишком торопимся. А что, если открыта внешняя дверь шлюза? В таких случаях срабатывают датчики давления и задраивают внутреннюю дверь.
— В этом случае Хегази не доставит нам неприятностей. Разве что он умеет жить не дыша по нескольку часов.
— Верно. И все же не следует пороть горячку.
Хоури подошла к двери вплотную:
— Если тут и есть панель, показывающая давление за дверью, то ее нипочем не найти под грязью. Я могу поставить коллимацию на минимум. Просверлим дыру толщиной с иголку.
— Валяй, — согласилась Вольева после некоторого колебания.
— Хегази, мы изменили план! Я проделаю отверстие вверху двери. Если ты стоишь, то сейчас самое время сесть и подумать о приведении твоих дел в порядок.
Ответа не последовало.
«Плазмобою поставленная задача может показаться оскорбительной, — подумала Вольева. — Все равно что нарезать свадебный торт промышленным лазером».
И все же Хоури своего добилась. Вспышка, треск — это плазменное ружье плюнуло тонким продолговатым семечком шаровой молнии в дверь. Образовавшаяся дырочка была очень похожа на лаз жука-древоточца.
В течение секунды из нее тянулся серый дым.
А затем с шипением ударила темная дуга кипятка.
Не теряя времени даром, Хоури просверлила дыру большего диаметра. Теперь ни она, ни Вольева не сомневались, что за дверью нет живых. Хегази или мертв по неизвестной причине, или неизвестным образом покинул шлюзовую камеру. Эта струя бурой жидкости под высоким давлением — его последнее послание бывшим тюремщикам.
Хоури снова выстрелила, и струйка превратилась в поток толщиной в руку, ударивший с такой силой, что попавшая под него Ана не устояла на ногах. Рядом с ней в толстый, по щиколотку, слой слизи шлепнулось и ружье. Слизь зашипела, коснувшись раскаленного ствола. К тому времени, когда Хоури кое-как встала, поток унялся, лишь струйки толчками выплескивались из отверстий в двери. Хоури подняла плазмобой и стерла с него грязь, сомневаясь, что оружие осталось исправным.
— Это корабельная слизь, — сказала Вольева. — Такая же, как и та, в которой мы стоим. Я ее вонь всюду узнаю.
— Значит, шлюз полон слизи?
— Только не спрашивай, откуда она взялась. Сделай еще дыру, побольше и пониже.
Хоури так и поступила. Потом просунула в отверстие руку и завозилась с внутренними запорами, стараясь не касаться раскаленного металла. Вольева права, думала она, именно датчики давления заперли дверь. Но каким образом в шлюз могло накачаться столько этой гадости?
Дверь открылась, остававшаяся в шлюзовой камере слизь торжественно хлынула в коридор.
И вынесла то, что осталось от Хегази. Трудно было сказать, что явилось причиной смерти — избыточное давление или его мгновенный сброс. Но металлические и органические элементы триумвира, похоже, расставались друг с другом легко.
Глава тридцать первая
— Тут без сигареты не разберешься, — сказала Вольева.
Ей понадобилась чуть ли не минута, чтобы вспомнить, куда она засунула пачку. Когда Илиа наконец отыскала курево в том кармане куртки, которым реже всего пользовалась, то не стала торопиться ни с открыванием пачки, ни с выуживанием из нее мятой белой палочки. Лишь слегка придя в себя, она сделала глубокую затяжку. То, что происходило с ее нервами, напоминало кружение подхваченных ветром перьев; сейчас они помаленьку возвращались на землю.
— Его убил корабль, — сказала она, глядя на останки Хегази, но стараясь не принимать близко к сердцу увиденное. — По-другому это не объяснить.
— Убил? — спросила Хоури, держа под прицелом лохмотья триумвира, которые покачивались на густой слизи возле ее ног; она будто опасалась, что эти куски плоти могут вдруг заняться самовосстановлением. — Ты хочешь сказать, это не несчастный случай?
— Нет, это не несчастный случай. Я знаю, Хегази был в сговоре с Садзаки, а следовательно и с Силвестом. И все же убил его Похититель Солнц. Правда, тут есть о чем подумать?
— Похоже на то.
Может, Хоури и сама просчитала бы варианты, но Вольева на всякий случай решила объяснить ей случившееся.
— Силвест на пути к Церберу. А поскольку мне не удалось уничтожить «Плацдарм», уже ничто не помешает Силвесту проникнуть внутрь планеты. Понимаешь? Это значит, победа Похитителю Солнц обеспечена. Остальное — всего лишь вопрос времени и поддержания статус-кво. Никто не стоит у него на пути.
— Никто, кроме нас, — произнесла Хоури, потупившись, подобно умному ученику, который хочет произвести впечатление на учителя, но не хочет раздражать одноклассников.
— Вот именно. Опасность для него представляем мы с тобой, а еще Паскаль. Хегази тоже был потенциальной угрозой. И только по одной причине: он был человеком. — Разумеется, Вольева гадала на кофейной гуще, но ей все сказанное казалось логичным. — Для такого существа, как Похититель Солнц, человеческая лояльность… слишком зыбкая, неупорядоченная материя — возможно даже, непознаваемая. Он привлек на свою сторону Хегази или, по крайней мере, тех, кому Хегази был предан. Но разве он мог постичь механизм верности и освоить принципы управления им? Сомневаюсь. Хегази был элементом, который приносил определенную пользу, но мог сломаться в дальнейшем. — Вольева говорила с ледяным спокойствием, которое исходило из понимания собственной абсолютной незащищенности, и знала, что еще никогда не приближалась к этому пониманию так близко. — А поэтому он должен был умереть. Цель Похитителя Солнц почти достигнута, и я думаю, он захочет поступить точно так же и с нами.
— Если он решит погубить нас…
— А разве он сейчас не этим занят? Возможно, пытается вовсю. Но часть корабельных отсеков не подчиняются центральному контролю, а значит, Похититель Солнц ограничен в своих действиях. Тело, которым овладел этот паразит, разбито параличом и наполовину разъедено проказой.
— Как поэтично! Но что это означает для нас?
Сигарета уже была докурена до фильтра. Вольева зажгла новую.
— Это означает, что Похититель Солнц попытается нас убить, и трудно предугадать, каким способом он воспользуется. Скажем, выпустить в космос весь воздух он не может, поскольку каналов для передачи такой команды просто не существует. Даже я не смогла бы этого сделать, если бы не открыла все шлюзы, отключив тысячи различных электромеханических предохранительных устройств. Вполне возможно, что затопить помещение объемом больше воздушного шлюза ему тоже не под силу. Но что-нибудь он изобретет, за это я ручаюсь.
Внезапно, почти не думая, она схватила свой автомат и направила его в темный длинный коридор, ведущий к шлюзу.