– Возможно, ты плохо меня понял, Воронофф. – Я слышал собственный голос словно со стороны, в нем появились вкрадчивые нотки. – Мне известно, кто ты такой, а тебе должно быть известно, что я готов пустить в ход оружие.
Дуло пистолета, который я держал обеими руками, уже смотрело в его сторону, а тело само приняло боевую стойку – ноги раздвинуты и чуть согнуты в коленях.
– Брось пистолет, Мирабель.
Голос был незнакомым, и раздался он не из толпы. Я ощутил под затылком нежный холодок металла.
– Ты что, оглох? Брось пушку, тебе говорят. И побыстрее, не то башку отстрелю.
Я начал медленно опускать пистолет, но типу, стоявшему у меня за спиной, это не понравилось. Во всяком случае, давление на затылок возросло, так что разоружение явно входило в мои интересы.
Пистолет выпал у меня из рук.
– Эй, вы, – продолжал неизвестный, очевидно обращаясь к Зебре, – толкните пистолет ногой ко мне, только без выдумок.
Зебра повиновалась.
Боковым зрением я увидел руку, подхватившую с пола пистолет. Давление оружия на мой затылок чуть ослабло, когда нападавший присел.
Но я уже понял, что имею дело с профессионалом. Так что лучше следовать рекомендации, которую получила Зебра, и не предаваться свободе творчества. Тем более что прилива вдохновения я не ощущал.
– Воронофф, вы болван, – услышал я тот же голос. – Из-за вас мы едва не вляпались в крупные неприятности.
Его обладатель по-прежнему стоял за моей спиной. Он поцокал языком, видимо изучая мой пистолет, а затем заговорил снова. Голос показался знакомым.
– Пусто. Чертова машинка с самого начала была не заряжена.
– Неожиданная новость, – заметил я.
– Это моих рук дело. – Зебра повела плечами. – А что еще оставалось? Я была уверена, что ты в любой момент можешь пальнуть в меня, так что предпочла подстраховаться.
– В следующий раз не утруждай себя, – посоветовал я.
– По большому счету это не важно, – продолжала Зебра, с трудом скрывая раздражение. – Ты даже не собирался стрелять из своей дурацкой игрушки, Таннер.
Я закатил глаза, словно пытаясь заглянуть за собственную голову:
– Ты заодно с этим клоуном?
Ответом послужил болезненный толчок между ушами. Потом неизвестный возвысил голос, чтобы его услышали глазевшие на нас люди:
– Все в порядке. Служба безопасности Полога, ситуация под контролем.
Краем глаза я увидел карточку в кожаном переплете с рельефными столбцами символов, ею он махнул в сторону толпы.
Документ произвел должное впечатление. Около половины любопытных разошлись, остальные сделали вид, что происходящее их совершенно не интересует. Напряжение спало, и человек, обойдя меня сбоку, уселся за стол. К нам присоединился и Воронофф – точная копия Рейвича. На его лице было написано недовольство.
– Прошу прощения за то, что слегка подпортил вам «Игру», – сказал я.
Неизвестным оказался Квирренбах. С момента нашей последней встречи он успел изменить внешность. Теперь он выглядел куда менее респектабельно, зато стал более поджарым и менее терпеливым. Пистолет в его руке был достаточно невелик и изящен, чтобы сойти за экстравагантную зажигалку.
– Как ваша симфония?
– Это было очень низко с вашей стороны, Мирабель, – вот так взять и сбежать от меня. Пожалуй, следовало бы сказать вам спасибо – вы вернули деньги, вырученные за мои экспириенталии. Но, увы, я не испытываю благодарности.
Я пожал плечами:
– У меня были планы, в которые вы не вписывались.
– Планы, говорите? – усмехнулся Воронофф. – Может, пора их пересмотреть, а, Мирабель?
– Не вам решать.
Квирренбах ощерился и стал похож на злую обезьяну.
– Не слишком ли крутые речи для человека, который размахивает пистолетом и даже не знает, что он не заряжен? И это называется профессиональный снайпер? Похоже, мы вас переоценили. – Он взял мою чашку и, не сводя с меня глаз, отхлебнул. – Кстати, откуда вы узнали, что он не Рейвич?
– А вы догадайтесь, – предложила Зебра.
– Я мог бы пристрелить вас за предательство, – изрек Квирренбах, обращаясь к ней. – Но не уверен, что стоит портить такой момент.
– Почему бы вам не начать со своего помощника, идиот?
Квирренбах посмотрел на Зебру, затем на человека с внешностью Рейвича, словно всерьез обдумывал это предложение.
– Пожалуй, не вариант. – Его взгляд снова обратился на меня. – Мы устроили большой переполох, Мирабель. Скоро сюда явятся так называемые блюстители порядка. Не думаю, что кому-то из нас охота задерживаться.
– Так вы не имеете отношения к службе безопасности?
– Мне жаль разрушать ваши иллюзии.
– Об этом не беспокойтесь, – сказал я. – На вашу долю уже ничего не осталось.
Квирренбах улыбнулся и поднялся, по-прежнему сжимая пистолетик, словно собирался раскрошить его одним судорожным движением пальцев. Он нервно наводил оружие то на меня, то на Зебру, а в другой руке держал свое фальшивое удостоверение, словно оно было чудодейственным амулетом. Тем временем Воронофф тоже извлек из кармана пистолет. В общем, нам с Зеброй обеспечили великолепный эскорт… или, скорее, конвой. Мы прошли через толпу, причем Квирренбах сурово поглядывал на каждого, кто смел выказать повышенный интерес к происходящему. Мы даже не пытались оказать сопротивление или бежать – подобные попытки были обречены на провал.
Теперь на карнизе стояло лишь три фуникулера. Темные корпусы блестели от дождя, а рычаги на крышах были частично выдвинуты, готовые к работе, – словно три мертвых паука лежат кверху лапами. В одном из фуникулеров прибыли мы с Зеброй. Другую машину я тоже узнал, но не ту, к которой повел нас Квирренбах.
– Собираетесь прикончить? – поинтересовался я. – В таком случае не создавайте себе лишних проблем – просто вышвырните меня за борт. Не стоит утруждаться и развлекать меня напоследок прогулкой по Пологу.
– Уму непостижимо, как я обходился без ваших блестящих острот, Мирабель, – с долгим страдальческим вздохом отозвался Квирренбах. – Кстати, думаю, вам это безразлично, но симфония продвигается великолепно, так что большое спасибо.
– Значит, это была не легенда?
– Спросите меня об этом лет через сто.
– К слову о людях, которые стесняются убивать себе подобных, – подал голос Воронофф. – Если хотите, присоединяйтесь к дискуссии, Мирабель. Вы могли прикончить меня, когда мы встретились впервые и между нами был Мафусаил. Удивительно, что даже не попытались. И не говорите, что мешала рыбина. В чем в чем, но в сентиментальности вас не заподозришь.
Он даже не представлял, как близок к истине: я проявил слабость, хотя предпочел не признаваться себе в этом. В другой жизни или хотя бы в другом мире я уложил бы Рейвича или его двойника раньше, чем осознал факт его присутствия. И никаких этических дебатов по поводу ценности бессмертной рыбы.
– Наверное, я понял, что вы не тот, кто мне нужен, – сказал я.
– А может, у вас просто не хватило духу? – Вокруг было темно, однако я заметил, как на губах Квирренбаха мелькнула улыбка. – Я знаю вашу историю, Мирабель. И все мы ее знаем. Когда-то, на Окраине Неба, вы были неплохим специалистом в своем деле. Но, на беду, не нашли себе применения.
– Если я потерял квалификацию, чем объяснить такое пристальное внимание?
– Да просто вы назойливы как муха, – объяснил Воронофф. – А мух время от времени нужно уничтожать.
При нашем приближении открылся люк, точно машина высунула влажный язык: на внутренней поверхности опустившейся дверцы имелись обитые плюшем ступени. В тени дверного проема возвышалась парочка тяжеловесов со стволами неприлично крупного калибра. Последняя надежда на побег тихо испарилась. Это профессионалы; они даже не позволят мне красиво прыгнуть за ограждение, обязательно влепят несколько пуль в спину.
– Куда направляемся? – спросил я.
Скрывать интерес к Пункту Назначения не было смысла, равно как и рассчитывать на честный ответ.
– В космос, – ответил Квирренбах. – На встречу с господином Рейвичем.
– В космос?
– Жаль разочаровывать вас, Мирабель, но Рейвича в Городе Бездны нет. Вы гонялись за тенью.
Глава тридцать третья
Я посмотрел на Зебру. Она посмотрела на меня. Мы оба не произнесли ни слова.
В машине, где мы расположились под бдительным присмотром тяжеловесов, стоял крепкий дух новой дорогой кожаной обивки. В задней части находился изолированный отсек с шестью сиденьями и столиком, заваленным грудой безделушек. Откуда-то лилась нежная музыка, по потолку изящно вились неоновые узоры. Воронофф и один из тяжеловесов уселись напротив нас, стволы наготове. Квирренбах с другим охранником прошли в передний отсек, за перегородку, превратившись в неясные тени.
Фуникулер плавно взлетел, чуть слышно пощелкивая рычагами, словно над нами с бешеным проворством орудовала спицами невидимая вязальщица.
– Что он имел в виду, когда говорил о космосе? – спросил я.
– Есть такое местечко под названием «Убежище». «Карусель» на высокой орбите, – ответил Воронофф. – А какая вам, собственно, разница? Рассчитываете на прогулку?
Кто-то в этом Городе уже говорил мне про «Убежище». Но в связи с чем?
– И что случится, когда мы туда прибудем?
– Об этом известно только господину Рейвичу. Вы тоже узнаете. Можете считать это переговорами. Только не хвастайтесь, Мирабель, что припасли пять тузов в рукаве. Насколько я знаю, вас выпотрошили подчистую.
– Ну, парочка джокеров еще осталась.
Боюсь, я был не более убедителен, чем пьянчужка, похваляющийся сексуальными подвигами.
Я глядел в боковые окна, за которыми таяла полупрозрачная друза Эшер-Хайтса… и вдруг обнаружил, что другой фуникулер – не тот, что принадлежал Зебре, – следует за нами на почтительном расстоянии, выбрасывая до отказа рычаги.
– И что теперь? – осведомился я, игнорируя ближайшего ко мне тяжеловеса. – Воронофф, ваша игра закончена. Придется поискать себе новое развлечение.
– При чем тут развлечения, идиот? Все дело в боли.