– Интересный вопрос, – оценил Серёга. – Ориентировки на каждом столбе. Здесь он рано или поздно засветится. А в Москву возвращаться вообще нет смысла. Там чекисты работают не в пример проворнее тутошних...
Да, вопрос вполне резонный. В Чечне Мовсар может чувствовать себя спокойно только в тех сёлах, где его клан имеет поддержку. Учитывая то обстоятельство, что чеченская ветвь клана потеряла практически всех мужчин, а при жизни эти потерянные успели обзавестись не одним батальоном кровников, поддержка в данном случае – понятие зыбкое и очень неустойчивое. Догадались бы объявить за голову солидное вознаграждение – уже принесли бы. Не привели, не привезли, а именно принесли – голову...
А в Москве Мовсар теперь не жилец, это точно. Пути назад отрезаны, законопослушная жизнь кончилась, на мирной карьере поставлен жирный крест...
– Один вариант – в горы, – заметил Петрушин. – Или в отряд, или через грузинов – в Баку, потом в Турцию.
– А смысл? – спросил Костя.
– То есть как это – «смысл»? Тут и коню понятно: чтобы удрать в безопасное место, затаиться...
– А смысл? – испорченной пластинкой отозвался Костя.
Все дружно посмотрели на психолога. Костя сидел на корточках, привалившись спиной к палаточной стойке, и чертил шомполом какие-то закорючки на утрамбованном до бетонной твёрдости земляном полу. На лавке места не было – Вася разлёгся.
Вид у психолога был не то чтобы совсем уж отрешённый, но определённо рассеянный. О чём-то он там себе размышлял, как всегда, до какого-то момента – отвлечённо от общего контекста. Таким образом Костя размышлял вот уже четвёртый день. Чего-то там такое рожал, но что именно, пока никому не понятно.
– А попроще? – хмуро буркнул Петрушин.
– Доктор считает, что всё это неспроста, – высказался Иванов, за год совместной деятельности досконально изучивший «загибы» психолога (как, впрочем, и особенности всех остальных членов команды – тут ни одного «линейного» нет). – И что тут имеет место какой-то подвох.
– Он самый, – кивнул Костя. – Он самый...
– Ситуация, безусловно, несколько странная, – деловито вступил в полемику Серёга. – Больно уж мальчонка резвый попался... Но, может быть, доктор несколько иначе, чем остальные, понимает этимологию такого понятия, как «подвох»? В чём именно подвох?
– Да во всём, – Костя запыхтел, усердно вычерчивая шомполом почти правильную окружность. – Кругом – один сплошной подвох.
– Там у канала был подвох! – вдруг торжественно выпалил Вася. – Такой здоровый и вонючий! Что весь отряд едва не сдох! Эмм... Когда бы не помог нам случай!
– О! – Лиза даже бинты отложила, чтобы изобразить аплодисменты. – Военная лирика. Браво, браво... Бис! Впрочем, нет, не надо – бис. Это получается только единожды, когда от души... А зачем «вонючий»? Только лишь чтобы срифмовать «случай»? Или в этом какой-то скрытый смысл?
– Трупы воняют, – простенько пояснил Вася, приятно порозовевший от похвалы. – Не зима, чай. Завалили бы нас всех – были бы трупы...
– Налицо гиперболизация. – Серёга критически покачал головой. – Это мы – отряд? Вчетвером?
– С ОМОНом – да, – подтвердил Вася. – Да оно, в принципе, по барабану – отряд, не отряд... главное – дали им просраться по первое число.
– Вася! – укоризненно воскликнула Лиза.
– Простите, мадам, – спохватился Вася. – Оговорился, блин...
– Дальше? – неожиданно заинтересовался Костя, перестав портить шомпол и повернувшись к Васе.
– Что дальше? – не сразу понял доморощенный военный поэт.
– Стих? Что там дальше – после «случая»?
– А, это... Ну, это надо думать – дальше. Думаешь, это просто – стихи сочинять? Это ведь только первые строчки сразу в башку стукают. Бац! И стукнуло. Пришло. А потом, чтобы продолжить, иногда приходится целый день сидеть, тужиться...
– Можешь не тужиться, – разрешил Костя. – Меня не рифма интересует, а контекст. Значит, говоришь, – случай? А что именно – случай?
– Ну... С моей стороны это будет нескромно, – теперь Вася приятно побагровел – от гордости, видимо, и переглянулся с Петрушиным. – Вы и так в курсе...
– Прогресс, – похвалила Лиза. – Скромность и в самом деле украшает человека. И даже Васю.
– Да, мы в курсе, – кивнул Костя. – Вы с Жекой погасили гранатомёты. И ситуация резко изменилась. Мы получили башенные пулемёты, которые не должны были прозвучать. Засадники разом потеряли все преимущества и вынуждены были с потерями отступить... Но суть не в этом. Нет, не в этом суть...
– Вообще чего тут рассуждать? – Лиза пожала плечами. – Вы с Женей просто наргеры. Народные герои, то бишь. Когда-нибудь благодарный народ отольёт вам памятник. Из бронзы.
– Лучше из чугуна, – заметил практичный Глебыч. – Чугун тяжёлый и дешёвый. А бронзу с могилок обычно волокут – на лом. Даже дощечки с эпитафиями, не то что цельный памятник...
– Спасибо, Глебыч, – с чувством поблагодарил Петрушин. – Ты такой заботливый...
– Не отвлекайтесь! – прикрикнул на балагуров заинтригованный Иванов. – Константин?
– Случай... – пробормотал Костя, уставившись на шомпол, словно впервые в жизни его увидел. – Случай... Угу... Всегда – случай. Его величество Случай... Случай непрошенно вторгается в любые, даже самые гениальные и до мельчайших подробностей продуманные планы... И всё рушится! В точном соответствии с четвёртым следствием закона Мёрфи...
– А что там, в этом следствии? – полюбопытствовал Вася.
– Если четыре причины возможных неприятностей устранены – всегда найдётся пятая, – на память процитировал Серёга. – Я не ошибаюсь, коллега?
– Да, всё именно так, – подтвердил Костя. – Всё именно так... Иными словами – случай... Ну вот, в принципе, всё понятно...
– Напротив, ничего не понятно, – недовольно буркнул Иванов – сам любитель головоломных версий и гипотез. – Развиться не желаете, коллега?
– Да тут всё просто. – Костя с хрустом потянулся и потёр ладоши друг о друга, как будто только что закончил трудную работу и вполне доволен результатом. – Всё просто... Ребята готовят большое дело. Полагаю... Это будет, скорее всего, что-то типа «Норд-Ост-два»... Нет, совсем необязательно – в Москве! Скорее даже, наоборот. У нас тут полным ходом идёт подготовка к выборам президента Чечни, так что... Чего это вы?
Публика отреагировала не совсем однообразно, но в целом показала единомыслие: особого восторга по поводу внезапного озарения товарища никто не проявил.
Вася с Петрушиным синхронно разинули рты. Лиза переглянулась с Глебычем и участливо вздохнула:
– Переутомился. Иногда надо отдыхать, доктор! Этак и до беды недолго...
Серёга сразу наморщил лоб и принялся лихорадочно соображать: а в чём тут подвох? Нет, не тот, про который Вася стишок сочинил, а вообще...
Даже Иванов, отличающийся особой сообразительностью и всё схватывающий на лету, озабоченно нахмурился:
– «Норд-Ост»... В смысле не сам «Норд-Ост», а похожая ситуация... Это понятно. Захват большого числа мирных граждан с целью заявить о себе и пытаться диктовать какие-то условия... Но почему, Костя? Откуда такая убийственная конкретика?!
– Мальчик – случай, – Костя с благодарностью глянул на Васю. – Гений ты наш! Народное дарование... Всё-таки тупею с возрастом. Всё это время сидел, как последний придурок, и страдал по странному мальчику. А со случаем увязать не догадался, увы. Тупею, тупею... Обе составляющие лежали в поле зрения, связаны неразрывно, но вторую я почему-то в упор не замечал. А без неё задача не решалась. Вывод: спасибо Васе.
– Пожалуйста, – Вася сел на лавке и придирчиво осмотрел сработанную Лизой повязку. Придраться было не к чему. – Кушайте, не обляпайтесь... Но всё равно – ни хрена не понятно.
– Непонятно другое. – Петрушин угрюмо уставился на психолога. – Все и так знают, что ты самый умный. Непонятно, перед кем ты тут выеживаешься...
– Да кто выеживается-то? – Костя смущённо пожал плечами. – Просто Вася неожиданно прорезался. Я же сказал – это именно сейчас всё сошлось. А до сего момента всё было туманно и расплывчато. Надо же ведь сначала мысли в порядок привести, если с лёту, на ходу рассуждать, будет сплошное словоблудие.
– Привёл? – поинтересовался практичный Глебыч.
– Минутку...
Психолог прикрыл глаза и принялся катать шомпол меж ладоней. Как тот доисторический товарищ, что пытался добыть искру путём элементарного трения. Никто не высказывался – ждали. Минут через пять Костя перестал катать шомпол и удовлетворённо угукнул.
– Привёл? – напомнил Глебыч.
– Привёл.
– Ну так выкладывай.
– Выкладываю... Начнём с того, что мальчонку нам элементарно сдали.
– Чтобы потом забрать? – с ходу вписался Иванов, умело провоцируя конструктивную дискуссию. – На первый взгляд – полный абсурд. Мотивацию будем обосновывать?
– Да, вот это я и имел в виду, когда спросил насчёт смысла. Жека сказал: «горы – грузины – Баку – Турция». А смысл? Зачем, вообще, сдавать, если заведомо ясно, что потом придётся отбивать и эвакуировать? Вот про какой смысл я говорил. Понятно бы, если случайно получилось: разработка, захват, плен...
– А почему не случайно? – тут же прицепился корпоративный Серёга. – Так и было: разработали, взяли, без сучка и задоринки...
– А кто там у нас брал другие группы? – Костя невинно хмыкнул и покосился на Лизу.
– Да кто ни попадя, – доложила самая компетентная в мире Лиза (чекист, он и в окопе чекист). – Менты местные, наши омоновцы, кто-то сам вышел. В Москве, вообще, население «стукнуло» – есть, мол, такие подозрительные товарищи. Там же сплошной сброд – грех не брать, если даются.
– А последнюю, значит, – ГРУ?
– И что? – упёрся Серёга.
– Да ничего, – Костя опять хмыкнул, на этот раз вполне ехидно. – Именно ту группу, в которой находился наш пресловутый «амир». И, что интересно, как раз накануне годовщины не менее пресловутого Хасавюртовского договора...
– По графику работают твои коллеги, – нейтральным тоном заметила Лиза. Непонятно: то ли похвалила, то ли «прикололась».