Шаврин кивнул и с интересом посмотрел на Костю с Васей – народные герои, по всей стране успели нарисоваться!
...Так вот, у нас есть задержанный, который знает адреса, где, предположительно, могут появиться товарищи, организовавшие эту нехорошую историю. Есть мысль установить наблюдение за этими адресами. Отследить товарищей, взять под белы ручки и вежливо побеседовать. Вот, собственно, и всё.
– Хорошо, – одобрил Шаврин. – Занимайтесь. Если в ходе наблюдения выяснится, что объём работы вам не по силам, сообщите мне. Мы заберём вашу операцию. Если справитесь сами – в любом случае! – всех взятых фигурантов сдадите мне. Это основное условие. Этого вашего пленного – тоже сдадите... Да мало ли что «шестёрка»? Поработаем с ним, может, расскажет что интересное...
Иванов заикнулся было насчёт оружия. А не поделитесь ли...
– Шутите? – удивился Шаврин. – Какое оружие, вы что? Сами, всё – сами. Скажите спасибо, что взяли вас под оперативное прикрытие! Да, кстати. Не хочу сказать дурного... Но если вы возьмёте кого-нибудь, поработаете с ним, а он вдруг умрёт до передачи нам... Знаете, мы очень обидимся. Очень...
После этого генерал оставил пять своих телефонных номеров, просил звонить в любое время и убыл.
Иванов проанализировал беседу – всё нормально, ничего лишнего не сказал, и вроде бы можно не опасаться, что в ближайшие дни кто-то будет путаться под ногами.
Единственное, что удивляло – опять генерал! Второй за неполные десять часов. Один возглавляет следственную бригаду, мчится среди ночи, как последний опер. Другой занимается расквартированием каких-то охламонов, рекомендованных приятелем с Кавказа...
Хорошо у них тут с генералами. В Чечне любой генерал – большой человек, фигура, масштаб. Не каждый офицер за всё время пребывания в командировках может похвастаться, что видел живьём генерала. Командующий и прочее начальство с беспросветными погонами имеет дело только с военными высокого ранга, «в люди» выходят редко...
Серёга, как только Шаврин уехал, сказал Иванову, что его коллеги малость натянули команду по поводу условий полной передачи информации. В том плане, что заберут всё, а дали мизер. Этот объект – третьей категории, ремонтно-складская база. Вообще это его ошибка: мог бы сразу сообразить, что на конспиративную квартиру или, паче того, действующий объект, их не пустят.
Иванов пожал плечами: ну и ладно. Тихо, места много, всё под охраной, «работа» – под боком... А будет ли ещё что отдавать – бабушка надвое сказала. Поехали лучше на место, посмотрим, как там у нас обстоят дела...
Вражьи дачи располагались не совсем под боком, а чуть дальше – в Дубках. Это в трёх километрах за Одинцовом.
Покатались кругами, отыскали подходящий пригорок, с которого открывался панорамный обзор. Встали, осмотрелись. Ильяс показал искомые дачи. Ничего себе домишки, двухэтажные, из красного кирпича, за высоким забором. Расположены друг от друга с разносом где-то около двухсот метров. Что приятно – дворы не забраны под крышу, как это принято в зажиточных усадьбах Чечни. Если долго и упорно наблюдать, можно кое-что рассмотреть. Особенно если правильно выбрать наблюдательный пункт.
Вася быстро набросал схему посёлка, нанёс заметные ориентиры, пометил объекты. Выбрали несколько дач неподалёку, с которых можно было бы вести наблюдение сразу за двумя объектами, поехали общаться.
Здесь в этом плане нашим было попроще, чем в регионе, где они привыкли работать. Чувствовали они себя как нормальные «духи» в обычном чеченском ауле. То есть запросто могли рассчитывать на поддержку и взаимопонимание местного населения.
Первые три дачи были точно дачами: деревянные домишки, товарищи копаются, урожай собирают. Беспокоить не стали – больно много народу. Четвёртая дача по габаритам не отставала от объектов – это был законсервированный двухэтажный особняк под черепицей, с целлофаном на евроокнах и пластиковыми чехлами на фигурных фонарях по внутреннему периметру.
Сторожил дачку седобородый древний дед на костылях, на выцветшем от времени пиджаке которого скуповато бряцали три медали Великой Отечественной.
– Можно в лобовую, – едва глянув на деда, выдал вердикт Костя.
В лоб, так в лоб. Косте виднее.
Иванов показал деду удостоверение и доверительно сообщил: служба государева, ищем местечко, чтобы понаблюдать за чеченами. Работы на три-четыре дня, заплатим как следует...
Дед степенно тряхнул бородой и распахнул ворота: заезжай. Хоть до Нового года. Хозяева за бугром, приедут под Новый год. Раз в десять дней приезжает родственник, проверить, как тут дела и выдать сторожу зарплату. Он парень бандюганистый, но русский и «зверей» не любит. Можно договориться. А денег не надо. Что ж мы, не понимаем, что ли, – у государевых людей денег отродясь не бывало.
Спросили, когда приезжал родственник хозяев. Три дня назад. Хорошо, договариваться не придётся. Уломали деда принять триста рублей – по сотне за день, авансом. Обещали ещё ежедневно выставлять по поллитра, но непаленой. Дед остался доволен.
Сторож ютился в домике для собаки (именно домике, а не тривиальной будке – оказывается, есть на свете и такое чудо!). Дверь в хоромы была заперта, окна плотно закрыты. На чердак пришлось лезть по пожарной лестнице.
Зато уж на чердаке всё было в полном объёме. Беспорядочной кучей валялись надувные матрасы, детские спасательные круги в виде уток и лягушек, резиновая лодка с вёслами, четырёхместная палатка. Полукруглое окно-эркер выходило прямиком на один из объектов. Сто пятьдесят метров, загляденье. Второй объект, расположенный слева, тоже хорошо попадал в сектор наблюдения, виден почти весь двор, можно любоваться и без бинокля.
Разместились с комфортом. Накачали лодку, перевернули, получился стол. Разложили Лизин инвентарь, настроили микрофон, камеру на штатив поставили, отрегулировали. Надули два матраса и пару детских спасательных кругов. Всё, можно «загорать». Сверху крыша, не каплет. Не наблюдательный пост, а курорт. Давненько с такими удобствами не приходилось работать.
Связь решили поддерживать по телефону. Не зря же покупали! Но, в общем, не в этом дело было, а просто имелось опасение, что у ребят в усадьбах могут быть сканеры. Они тут давно, окопались неплохо, можно и о безопасности позаботиться...
При распределении смен немного поспорили. Иванов намекнул, что пострадавших духовно и телесно «народных героев» лучше не привлекать, и сказал, что они с Глебычем будут дежурить попеременно с Петрушиным и Серёгой. Вася возмутился таким страшным недоверием, а Петрушин резонно возразил: надо, чтоб в каждой паре был хотя бы один товарищ «с руками». Иванов с Глебычем, конечно, тоже не безрукие, но случись вдруг что, им не справиться и с третью объёма внезапно возникших задач, которые способен осилить отдельно взятый пострадавший Вася.
Так и порешили. Остались на прежних позициях: Костя – Вася, Петрушин – Серёга. Смена через сутки, в семнадцать ноль-ноль. Иванов с Глебычем в резерве.
Первыми выставили Петрушина с Серёгой. Не потому, что желали дать дополнительный отдых «народным героям» – просто Серёге предстояло адаптировать всю аппаратуру под индивидуальные особенности объектов. Потом сгоняли в магазин, привезли дежурным провиант и воду и убыли на базу...
По товарищам, ютящимся на дачках, определились уже до исхода первого дня наблюдения. На объекте номер один (усадьба прямо по курсу) очень скоро нарисовался Док, который скучал в компании нескольких головорезов. Разом все во двор не выходили, но, по примерным подсчётам, получалось, что вечером и ночью (наиболее удачное время для штурма) в усадьбе находятся что-то около десятка человек. Вместе с Рустамом и парой его телохранителей.
Да, Рустам тоже появился довольно скоро, не заставил себя ждать. Ближе к вечеру – светло ещё было, подъехал синий «бумер», зарулил во двор, из него вышли трое. Камера зафиксировала личности, направленный микрофон передал вежливое обращение встречающих: «Рустам». Вот, вроде бы все в сборе, не обманул Ильяс. Теперь осталось только подтвердить полученные данные.
А на объекте номер два (усадьба слева, на дальнем плане) очень быстро обнаружился... славный юноша Мовсар! И не один, а под охраной как минимум троих здоровяков. То есть в одиночестве его не видели, с ним всё время находились трое.
Позвонили Иванову, скромно сообщили, что есть новости. Полковник примчался не один, а со всей кодлой. Вася взял всё, что было у него в сумке, и Петрушину запас прихватил. Почему-то подумали, что новости будут совсем убойного характера и их придётся в экстренном порядке решать прямо «с колёс».
– Да расслабьтесь, отдыхайте, – успокоил коллег Серёга. – Мне кажется, тут в ближайшее время ничего решать не придётся, а будем валяться до Нового года, почём зря снимем километры плёнки и запишем пару пудов аудиокассет...
Взяли записи, показали пленному. С ходу опознал обоих. Мовсара не знает, незнаком с этим парнем. Ну и не надо – зато наши так знакомы с этим парнем, что дальше некуда.
По прибытии Рустама во дворе говорили немного, сразу прошли в дом. То есть получить на микрофон исчерпывающую информацию не удалось. Но было заметно, что Рустам чем-то сильно озабочен. И, в общем-то понятно, чем именно. Отправил людей – и тишина. Не звонят, не едут. Телевидение и пресса молчат. Что там случилось – непонятно. Как в воду канули! Будешь тут озабоченным...
Сменившись, Серёга и Петрушин плотно посовещались с Ивановым по поводу перспектив дальнейшей работы.
Штурмовать усадьбу – гиблое дело. Даже и сомневаться не стоит, что все товарищи там имеют немалый боевой опыт и основательно вооружены. Если внезапно: ночью, с гарантами – есть риск ненароком поразить Дока, которого во что бы то ни стало надо взять живым. Кроме того, во второй усадьбе, где Мовсар, сразу подымется тревога, и ещё неизвестно, чем всё это кончится.
Наиболее реальными представляются два возможных варианта дальнейшего развития событий.