пьют помаленьку водку и до трех-четырех ночи расписывают несколько «пулек».
Вася с Петрушиным в первый же вечер тоже нашли компанию, но в другом аспекте: на предмет здорового полового буйства. Познакомились с двумя поварихами, что работают в здешней столовой. После ужина – любовь, потом весь день много еды в столовой. До трех добавочных порций. Хорошо, правда? Помимо вечерних мероприятий, в течение дня активная физподготовка: спортзал, озеро, утром кросс пять кэмэ по периметру. В лес не углублялись, сами понимаете – чужая «зеленка», не хочется Глебыча напрягать для разминирования.
Да уж...
Кстати! Для нас с Серегой новости. Сегодня нам придется после ужина и ориентировочно до полуночи гулять на свежем воздухе. То есть до того момента, когда боевые братья закончат любезничать с поварихами и пойдут их провожать.
– Не понял... – удивился Иванов. – Вы что, с ними – до города пешком?
– Да они обе местные, из Рыбаков, – пояснил Петрушин. – Тут идти-то всего ничего.
– И незамужние? – недоверчиво прищурился Иванов.
– Да кто их знает, – пожал плечами Вася. – Мы как-то не интересовались...
– А напрасно, – осуждающе покачал головой полковник. – Деревенские мужья – это еще те товарищи. Этак и до скандала недалеко. Выловят вас как-нибудь, дюжиной, с оглоблями, да ввалят по первое число!
– Тоже неплохо, – одобрительно кивнул Петрушин. – Хоть разомнемся как следует...
– Ну, смотрите. Нам сейчас ни в какие истории попадать нельзя. Так что вы уж того... Осторожнее.
– Будем, – пообещал Петрушин. – Что вы, не знаете нас, что ли?
– Да в том-то и дело, что знаю. – Иванов сокрушенно вздохнул. – Ладно, посмотрим... А теперь давайте поговорим, как мы будем себя вести по приезде журналистов...
Около часу дня в пансионат подъехали трое вальяжных военных в чине полковников и приволокли с собой целый выводок «акул пера». Вся компания едва поместилась в двух микроавтобусах.
Пока журналисты расчехлялись на стоянке, Иванов потихоньку увлек в сторону полковников – хотел напомнить насчет конфиденциальности. О местопребывании не упоминать, ни в коем случае не допускать попадания в кадр характерных деталей, по которым можно догадаться, где была произведена съемка...
Военные оказались хамами. Ты кто такой, мужчина? Да так, полковник контрразведки Северо-Кавказского военного округа...
Ты отдыхающий?
Да, отдыхающий, но...
Вот и отдыхай себе на здоровье. А командовать будешь у себя в округе. Чего вообще лезешь?
Тут полковник сообразил, что неправильно представился – по привычке, не успел освоиться в новой ипостаси. Когда осваиваться, если по новому месту службы ни разу не был, все с командой, при деле...
Он тут же поправился: извините, ошибся маленько – я полковник, но на генеральской должности, и теперь уже из контрразведки МВО (Московского округа).
Военные гнусно посмеялись над нашим командиром. Ты, говорят, разберись сначала, кто ты такой на самом деле, а потом представляйся. И вообще, вали отсюда, у нас мероприятие, мешаешь...
Вот такая, блин, халатность. Разжирели они тут, на вольных хлебах. Попробовал бы у нас в группировке какой-нибудь незнакомый полковник представиться подобным образом! Моментом уронили бы лицом в грязь и оттащили в контрразведку. А там, в теплой перспективе паяльной лампы, его за пару минут привели бы в чувство...
Впрочем, я лично при этом нехорошем разговоре не присутствовал, это полковник потом нам все рассказал.
Мы с Васей в этот момент вовсю играли в настольный теннис. Типа пинг-понг. В спортивных костюмах, застегнутые «молниями» под самое горло. Не знаю, в каком состоянии пребывал Васин торс – с утра я видел его в футболке, на руках никаких следов не осталось...
А у меня все тело до сих пор было в кровоподтеках. Домашним пришлось врать, что сорвался с кручи, когда лез за горными фиалками (интересно, есть такие цветы и где?). Хотел, типа того, любимой жене неожиданный подарок сделать. Но маленько не долез. В следующий раз – обязательно!
Дочь похвалила – папа у нас рыцарь! После стольких лет супружества не очерствел душой, сохранил свежесть чувства и все такое прочее.
Сын посмотрел как на последнего идиота. Практичный товарищ. Деньги привез – и молодец, давно пора компьютер «апгрейдить». А на фига цветы?
Это тоже характерная особенность военной семьи. Папа все время в командировке, цветов дома не бывает. С одной стороны – хорошо, значит, маме никто из посторонних мужчин цветы не дарит. С другой стороны, привыкнет, потом будут проблемы с девушками, которые в большинстве своем почему-то любят флору.
Жена сказала, что такие подарки она в гробу видела, и тут же расплакалась. Видимо, не поверила. Она у меня тоже вроде как психолог, вранье чует за версту...
Так вот, мы с Васей непринужденно резались в настольный теннис в фойе, Иванов злобно следил за прибывшей компанией издали, а остальные должны были по сценарию спрятаться в номерах. Чтобы, как и приказали, не было никаких намеков на некие «левые» контакты.
Линию поведения мы обсудили, Иванов придирчиво осмотрел нас: взгляды ясные и бессмысленные, как и положено военным на заслуженном отдыхе. Лица чистые. Спасибо ребятам Казбека, обработали по всем правилам пиарского искусства...
– Пошло движение, – раздался голос Петрушина откуда-то из недр спортивной куртки, висевшей на Васе бесформенным мешком.
Я невольно вздрогнул и выронил ракетку.
Вася невозмутимо вытащил из внутреннего кармана куртки рацию.
– Понял. Подлетное время?
– Две минуты.
– Понял, до связи.
– Отключаюсь...
– В кустах сидит? – Я поднял ракетку и сгладил ехидством свою секундную растерянность.
– Зачем в кустах? – Вася ехидства не понял. – Наш этаж, конец коридора, где вещи гладят.
– И что там?
– Окно, маленькая комнатка, горшки с фикусами, отличный обзор. Хорошее снайперское гнездо.
– А почему не на крыше?
– А зачем... – тут Вася внимательно посмотрел на меня и надулся. – Да сам ты такой!
– Да, непросто вам, военным, в мирной жизни... Рацию выключил?
– Выключил... И ни хера она не мирная. Вон, каждый день пачками валят, прямо в центре города. Ты бы видел, что у них тут творится – куда там нашим сводкам...
Вася каждый день теперь смотрит новости – времени навалом, некуда девать. И читает газеты. Утром покупает, интересуется новостями на пару с Петрушиным.
– ...Он идет, из машины, а оно уже в подъезде, со стволом. Он – туда, а оно – нэ-нэ ему! И пи...дец. Ну, пардон, блин, – в смысле, хана. А какие люди? Всякие начальники и директора. «Мерседесы». Охрана рядом. А еще, наоборот, – он в машину, а она – ба-бах! И пи...дец. В смысле – хана. Короче, полный беспредел. И никакого боевого охранения на дальних подступах, никаких тебе дозоров... А если бы, допустим, в другом доме круглосуточный наблюдатель, да с оптикой, а у самого ствол в рукаве... Или, прежде чем садиться в «мерс» – Глебыч пусть проверит...
Тут в фойе ввалились с улицы «акулы пера», и грустное Васино повествование было прервано.
Все сразу стали снимать нас на камеры и назадавали кучу вопросов.
Как давно вы тут?
Давно. Первого сентября заехали.
Тут же откуда-то возник начальник пансионата – кругленький крепыш, торжественно подтвердил: да, первого заехали, ведут себя хорошо, не привлекались, не злоупотребляют... Видимо, получил указание сверху. Система работает.
Вы в курсе?..
Да, в курсе —по телевизору рассказывали. Очень удивились! Откуда что берется?
А вы видели?..
Нет, не видели. По центральным каналам только рассказывали, а запись трансляции отчего-то не показывали (так оно и было на самом деле). А чеченские передачи у нас тут телевизор почему-то не ловит. Гы-гы...
А что насчет первого сентября?
В смысле?
Да у Чернокозовского сизо! Там вроде бы видели людей, похожих на вас, и даже сняли...
Нет, тут им точно ничего не светит. У нас там только Петрушин хорошо нарисовался, остальные получились смазанно, мельком – это мы смотрели.
Мало ли похожих на нас военных? Ничего не знаем, не были, не принимали.
А какие соображения? Почему так все получилось? Отчего вокруг ваших невзрачных персон такие активные ритуальные пляски?
Ну, мало ли как оно могло получиться...
Тут я с глубоко задумчивым видом поскреб затылок и выложил заготовленную Ивановым комбинацию. Вроде бы мы на годовщину Хасавюртовского договора крепко гуляли с местными в Гудермесе – аккурат перед отправкой в отпуск. Администрация пригласила. Там было несколько видеокамер, много снимали, мы тоже неоднократно в кадр попадали. Правда, вряд ли хорошие кадры получились – сами понимаете, как оно бывает в процессе длительного застолья. Вот вы сейчас нас снимаете – и опять же, неизвестно, чем все это потом закончится...
С точки зрения любого нормального военного, это была натуральная дичь. Хасавюртовский договор, который мы промеж себя называем не иначе как «день Большого Предательства», – страшный позор для России. Ручаюсь, что никому из администрации и в голову не может прийти приглашать русских военных на празднование такой годовщины. Это все равно что пригласить немецких ветеранов СС к нам на 9 Мая! Приходите, гости дорогие, водочки попьем, Хатынь и Бухенвальд вспомним...
Тем не менее «акул пера» такая версия вполне удовлетворила. Все-таки умница у нас Иванов, разбирается в ситуации... Пошушукались они промеж себя: ага, это многое объясняет...
В общем, уехали они вполне довольные.
Мы обсудили встречу, посмотрели – Серега из-за угла на камеру снимал. Вроде все нормально. Лишнего ничего не сказали, вели себя примерно. Вот и ладно.
Пошли обедать, организовали нештатные смотрины поварихам – боевым подругам наших боевых роботов. Ничего поварихи, аппетитные. Ядреные такие пейзанки, от тридцати до сорока, румяные, пышные, экологически чистые. Петрушину в самый раз, под стать габаритам. Прекрасная вечерняя тренировка. А Вася, наверное, прыгает вокруг своей Дульцинеи по номеру и восторженно вопит: «Неужели это все мое?!!!»