ранах до сих пор просто обычно вешают на реях без суда. И это для них совершенно адекватное наказание. Однако в кино и литературе пират всегда в смешном ореоле...
Сашка продолжал гнуть свою линию:
- Между прочим, это все пустяки: драмы, где женщины - героини в жизни мужчин. Они, конечно, играют немалую роль, но когда все весело, удобно и приятно, отношения с ними приобретают значение комедий. Придают жизни бодрость, игру, живется легко, ничего не мешает делам. Беда, когда примешь любовь всерьез и начнешь любить горестно и трудно... Тогда теряешь силы и бросаешь все свои дела. А я, при своей крайней раздражительности и художественной природе - поклонник всякой красоты, особенно женской. Я пережил несколько таких драм и выходил из них, правда, небритый, бледный и худой, зато победителем, благодаря своей наблюдательности, юмору и умению анализировать. Даже мучаясь, все равно замечал, как это все глупо и комично. И терзаясь субъективно, смотрел на ход драмы объективно. Разложив все на составные части, находил, что передо мной опять - смесь самолюбия, скуки и плотской нечистоты. И отрезвлялся, и с меня сходило все весенним паводком... Но обидно, что в этом глупом рабстве утопали иногда годы, пропадали лучшие дни нормальной, человеческой жизни... Как и сейчас.
- А разве Ксеня красива? - пробормотал Леша.
- Она шарманка по жизни, - отозвался Сашка. - От слова "шарм"... Плюс талант. Он всегда нечто большее красоты. И еще у нее харизма. Что значит по-гречески благодать.
Натка удивилась. Примолкла. Леша покачивал головой и все бормотал насчет пиратства. Свихнулся на этой теме.
Ксения вспомнила насчет пресловутой объективности. Это они проходили еще во ВГИКе. Вошли как-то в аудиторию и увидели такое, что в первый момент застыли изваяниями, лишившись дара речи. Два профессора били друг друга в морду. Лупили что есть сил... Сцепились намертво... и рвали за галстуки... и разлетались во все стороны пуговицы... С одного слетели и упали очки... Их тотчас растоптали... А потом вдруг оба препода спокойно уселись за стол и сказали студентам:
- Теперь расскажите, что вы сейчас видели. Что происходило? Кто виноват? Кто и что из нас двоих конкретно делал?
Оказывается, это был заранее хорошо спланированный и артистично поставленный эксперимент. Каждый студент описал потом на бумаге ситуацию так, как ее увидел. Профессора сравнивали получившееся. Фишка пряталась в том, что у всех события излагаются как-то, да по-разному. А у кого-то - так даже очень по-разному. Хотя все видели одно и то же и просто излагали увиденное. И один профессор с удовольствием подвел итог:
- Вот и верь после этого объективности свидетельских показаний!
А Сашка... Он уже давно перестал ее слушать и слышать. А она его и не слышала никогда...
При расставании Сашка сказал Ксении:
- Ты не умеешь любить.
Нитка сознания рвется... но никак не обрывается эта цепочка: я есть, но меня когда-то не было... как могло быть так, чтобы меня не было? Я есть, но меня не будет... слабая ниточка сознания... и для чего все это?.. для чего?.. почему?.. за что?..
Измятые, скомканные мысли...
13
Абстрактный идиотизм неуязвим для логики, но погибает на уровне примеров. Так, кто-то дофилософствовался и заявил, что, согласно логике, движения быть не может. Другой в ответ молча начал перед ним ходить.
Ксеня отлично понимала, что Сашка видел ее такой, какой описал. И нечего тут объяснять, и бесполезно объясняться... Ты живешь в той странной плоскости и в тех размерах бытия, которые сама себе обозначила и ограничила, и их рамки, которые тебя порой теснят и раздражают, - твои же собственные, тобой придуманные и созданные. И Сашка во многом прав. Да, прав, хотя... хотя и жесток до бесконечности... но это его право... он его имеет... а скрывать... о-о, Ксении было что скрывать...
Срывающийся шепот в трубке: "Целоваю..."
Зажатая, затиснутая сама собой, закрытая на все замки... Такой и только такой видел ее Сашка. И никакой другой увидеть не мог.
Поклонка, машина, дымок сигареты...
- Мне без конца твердили в детстве: попробуешь покурить - вырвет! Но я все-таки решилась. В пятнадцать лет. Приготовила заранее ведерко. Это было на даче. Стала курить. Затянулась раз... другой... не рвет. Выкурила полсигареты. Ничего. Выкурила всю. Ведро не понадобилось. Так и закурила. Без вариантов.
Олег кивнул.
- У меня была точно такая же история. Но я просто пошел в дальний угол двора и там выкурил первую сигарету. И, конечно, ничего, все нормально. Еще часто детям рассказывают: увидишь кровь, развороченную рану или убитого человека - ты или упадешь в обморок, или вырвет. А сколько я уже видел убитых, и развороченные раны, и крови - и никаких тебе обмороков. Правда, есть такая версия: это все рассказывается нарочно, специально, чтобы ты потом на уровне подсознания включил блок защиты. Тогда шоком не ударит. Хотя у меня жена... Тоже когда-то попробовала впервые закурить. Причем ей прямо посоветовали: у тебя зуб ноет, ты его пополощи дымом. Она и пополоскала. Потом ходила кругами по двору, туда-сюда, туда-сюда... Не улавливала звуки и голоса. Натыкалась несколько раз на столбы, скамейки, людей и недопонимала, что происходит. Оказалась на другом конце двора, а как - не помнила. Амнезия была, наверное. Ноги заплетались, шла, шатаясь. В конце концов, блевала несколько минут подряд и повалилась на траву в помраченном сознании.
Ксения усмехнулась.
- У тебя жена, у меня муж... Ты как это все рассматриваешь?
- Я рассматриваю только тебя... - пробормотал он. - Это не оправдание, но объяснение. Не хочу отпускать... И не отпущу... Как хочешь...
- Ты рулишь! - выпалила Ксеня. Ударилась об его взгляд... - А мной командовать сложно.
Олег не принял метафоры.
- У меня пока нет машины. Но скоро будет.
И вытащил записную книжку.
- Мой телефон ты уже записала... - ручка была наготове.
Он настороженно ждал: даст или нет?
Ксения продиктовала: не все ли равно? Ее очень трудно выловить. Сотовый часто блокирован.
Олег улыбнулся. И смешно, нежно и мило постебавшись, с эдакой мяукающей интонацией, пробормотал:
- Вот теперь и ты записана в мою книжечку... Попалась!
Ксеня деловито стряхнула пепел.
- И много у тебя там таких попавшихся?
Он внезапно покраснел.
- Прости... Не знаю, что на меня вдруг нашло...
Ксения помолчала. Три секунды на размышление...
- Мечтаю о самоварной жизни.
- Это как? У самовара я и моя Маша?
- Угу. Дочку у меня как раз Манькой зовут. Надеялась, что вырастет "ботаником", но сорвалось. И дело не в ней. Самоварная жизнь - она медленно текущая, спокойная. Пока воды наберешь, пока разожжешь, пока закипит, пока кипяток в чашку нацедишь... Следи себе, наблюдай, как важно ползет дым над самоваром, как неспешно сочится вода из неповоротливого крана в чашку... И тогда уже будешь пить неторопливо, безмятежно, по глоточку, как жить по глоточку, потому что вошла полностью в этот самоварный ритм бытия. Понятно?
- Ну, положим... - протянул Олег. - У тебя так не получится.
После той ночи, когда Ксеня услышала Сашкины откровения, она устроила мужу жуткую сцену с истерикой, а он спорить и пререкаться не стал, но прислал через день эсэмэску, общий смыл которой сводился к следующему: "Хорошо, я штопаный гондон, но что ты сама себе позволяешь и по какому праву?". И она написала в ответ, что это конец, раз он так во всем уверен и взял на себя смелость ставить на место людей, то бишь ее. И подписалась: "Очень плохая Ксеня".
- Ты позвонила Олегу? У него что-то случилось. Еще летом, - твердила Оля. - Почему ты не хочешь ему звонить?
- Через почему, - буркнула Ксения. - Я склонялась-склонялась к этой мысли, но так и не склонилась. У меня крайнее расстройство нервов, какая-то душевная мерзость, опустение головы, засорение желудка и сердца с обоими его желудочками, плесень большого мозга - если таковой у меня есть - и заодно мозжечка... Плюс моральная невралгия. Ветер, тучи - все легло мне на душу, и наверх опять всплыли мутные осадки Дружеские лица стали превращаться во врагов.
- Позвони Олегу! - ответила Ольга.
Разъезд с Сашкой выпал на очень неудачное время: Ксения должна была срочно улетать на съемки. Мама сидеть с детьми не отказывалась, но тут заныла Варька, у которой болел крохотный Денис. А сама она собиралась делать очередной аборт.
- Нет, Боливар не вынесет троих! - объявила мама.
Сашка звонил и канючил, просил отдать ему сына...
И Ксеня решилась. Пусть бывшая свекровь поможет. В кои-то веки... Сашка расцвел и тотчас примчался за Митей.
Ксения собирала их в дорогу тихо и безмолвно. Старательно обходила взглядом. Понимала, что прощается с ними обоими навсегда. Жить на два дома у нее не получится. Значит...
Митя радостным зайцем скакал вокруг Сашки - обожал отца.
- Поедешь к бабушке с папой, - объяснила Ксения сыну.
Он не подозревал, думала Ксеня, что сейчас навсегда рушится, рвется пополам его семья, что мать у него - дура, отец... Ну, что отец... Ты лучше о себе думай.
- А в речке крокодил... - мурлыкал счастливый Сашка, словно не замечающий ее настроения. - Ксеня, о тебе спрашивал отец Андрей.
Она мрачно подняла голову. Уставилась в упор. Задумалась...
Отец Андрей...
Взбалмошный Сашка был непредсказуем. И однажды вернувшись с репетиции, Ксения увидела на вешалке в передней рясу. И заорала:
- Мне как раз этого сильно не хватало!
Сашка вышел из комнаты. Милые коньячные глаза...
- И-е! Устала? Замучилась? Люблю, когда ты приходишь...
- Но чтобы прийти, сначала надо обязательно уйти, - пробурчала Ксеня.
Следом за ним появился невысокий светлобородый человек, улыбнулся... Усы забавно торчали, глаза под густыми взъерошенными бровями быстрые, въедливые, выдавали веселого и очень наблюдательного человека. Он, к немалому удивлению Ксении, ей сразу понравился. Она ему тоже.