– …вроде как друг, – многозначительно закончил он, явно желая осадить прислугу.
– А всего лишь пью с ним, когда он расстроен, – с улыбкой сообщила Иви. Тихо ойкнула под внимательным взглядом плетельщика и в молчании полетела со мной наверх. Однако, скрывшись за поворотом лестницы, она доверительно сообщила: – В последнее время он часто расстроен. Родственники достают. И я с ним пить устаю. Не желаете заменить меня сегодня?
– Развею! – долетело грозное снизу.
– Молчу-молчу.
Она преодолела длинный коридор, свернула в уютную комнатку с окнами, выходящими на площадь, и положила меня на кровать. Ванну мне приготовили через минуту, сменную одежду подали через две. Уже отогревшись, надев мужскую пижаму и халат, я позволила услужливой Иви, просушить мои волосы и заплести косу. Безразлично выслушала, какая я хорошенькая, как плетельщику повезло, как здорово у нас все будет впереди. После всех разочарований и столкновения со смертью, радость во мне скукожилась до размеров горошины. Преддверие карнавала растворилось в бессилии отомстить, как и желание бороться за правду. Больше всего мне хотелось сейчас спрятаться в ракушку, на веки вечные уснуть на дне морском.
– У нас не такие отношения, – в который раз тихо ответила я.
– Вы уверены, Вирджиния? – не отстал от меня любопытный нервомотатель.
– Уверяю вас.
– Тогда почему он с умным видом осматривает ваше белье в копошится в сумочке?
– Что?! – Какая, к демонам, досада, какая усталость? Я вылетела из комнаты, в один миг преодолела коридор и, минуя часть ступенек, спрыгнула с лестницы вниз. – Легас?!
– Не надрывайте горло. Он в кабинете. – Иви выплыла из стены и услужливо указала на дверь справа. – Хотите чай, кофе?
– Крови! – Я влетела в святую святых и застала плетельщика за осмотром моего кошелька. Схроны были выужены, золотые пики подсчитаны, мелочь сложена в столбики. – Вы?! Да как вы смеете? Немедленно верните мои вещи…
– Сядьте, Вирджи, и успокойтесь.
– Я не…
– Сядьте!
– …собираюсь, – закончила я мысль и села вопреки своим словам. Однако молчать не стала, даже под темным взглядом мага плетений. – Как вы посмели осматривать мое белье?
– Треклятый призрак! – Легас поморщился, прежде чем с укором встретить мой праведный взгляд. – Дорогая простушка, не буду скрывать, я почти завершил осмотр вашей сумки, и кое-что интересное нашел в вашей тетради. Но белье вместе с одеждой сразу отдал в стирку.
– Предварительно облапав! – долетел до меня шепоток.
– Должен признать, у Иви особое чувство юмора. С ним не всегда удается совладать.–Он отложил мой кошелек и взялся за осмотр косметички.
– Чувство такта, – откликнулась Иви, не выбираясь из стены. – Лорд умалчивает, что ему понравился бантик с жемчужинкой на бюстье и распускающая шортики ленточка, а еще…
Тут уж подробностей не вынесла я и, нарисовав руну молчания, погрузила кабинет в звенящую тишину. Представим, что это не мое развеселое белье побывало в руках плетельщика, и сосредоточимся на главном.
– Что вы нашли?
– Пообещайте не кричать, – загадочно попросил лорд.
После таких просьб кричать хочется в разы сильнее, но я пообещала. Сцепила руки на коленях, сжала челюсти и чуть не превратила зубы в пыль, когда на столе перед магом появилась разорванная ну куски тетрадь. Фактически мой ежедневник. Мое сокровище. Мой кладезь знаний с читательским билетом академии и допуском в центральный столичный музей! Убью…
– Как хорошо, что я взял с вас слово, – заметил Легас, верно истолковав гримасу ярости на моем лице. – Но не спешите его нарушать, взгляните сюда. Видите, изнутри на торце тетради под действием света проявился черный точечный рисунок? Это говорит о прикреплении нити наблюдателя. Не совсем полноценный маяк, но он позволяет отслеживать действия жертвы, а при должном подходе услышать наблюдателя.
Маг потянул за нить и завязал на ней сложный узелок. В пространстве между нами поначалу послышался треск, а затем отчетливый мужской смех на три голоса и женское веселое хихиканье. Мне не нужно было закрывать глаза, чтобы как наяву увидеть Альфа и Ридаса Гардори, Лирика и младшую Вим, эльфийку, на которую у меня имеется не просто зуб, а целая челюсть.
И именно эта мерзавка, отсмеявшись, сообщила:
– А вы слышали?! Нашей рунничке в напарники попал завхоз! Надо же, этой занудной дуре даже в день Мести не везет! – хохотнула она.– За это нужно выпить!
– И не будет радости у нашей Радости, – протянул с усмешкой Лирик.
Что-то скрипнуло, бухнуло и забулькало, сквозь звук маленьких лопающихся пузырьков я уловила протяжный вздох.
– Даже жаль, – сказал младший из близнецов. – Она столько всего планировала в этот день.
– Ты видел ее записи? – тихо спросил Ридас.
Альф долго думал, прежде чем ответить, но я уже знала, что услышу. Слезы обиды подступили к глазам. Теперь ясно, кто вскрыл мою квартиру, пометил тетрадь и испортил заготовки. Они отыгрались, а я…
Перед взглядом все моментально расплылось во влажной ряби. Легас в очередной раз за день протянул мне платок, и я отошла в сторону, чтобы не смущать слезами ни его, ни себя. Посмотреть на раскинувшуюся за окном панораму города, подумать о том, что следующий учебный год пройдет хуже, чем первый.
– Видел, – не без гордости ответил Альф. – И позволил себе кое-что поправить. И кое-что забрать в награду за незаметное проникновение.
– Например?
– Ее дневник!
– Что в нем интересного, она ни с кем не спит? – вмешался в диалог надменный Лирик.
Мало им простых издевательств, еще и по моей личной жизни решили пройтись. Даже порадовалась, что рассказывать особенно нечего.
– В нем перечень наших проделок, несколько слайдов, улик и точные описания подстав, – ответил Альф. – Если она вдруг неведомым образом поймет, кто сегодня лишил ее триумфа, то доказательной базы для повторной МСТИ у нее не будет.
Повторный акт возмездия? А я и не знала, что такое возможно. Да, младший из близнецов всегда думал наперед. Этого у него не отнять.
– Умный, идиот… – заметил Легас и тоже поднялся из-за стола.
– Ты голова, Гардори! – раздалось из недо-маячка.
– Лучший из лучших, – подхватила речевку Вим.
– Точь-в-точь, как я! – хмыкнул Ридас. Переждал общий смех под чоканье бокалов и тише спросил: – И кто тебе помог с незаметной развязкой узлов в ее квартире?
Кто-то встал со скрипучего кресла, что-то прокатилось по полу. В дверь по ту сторону прослушки постучались, предложили поцеловаться и с хохотом унеслись. Слышались взрывы и топот, переливы гитарных струн. Дверь закрылась, звуки притихли. Нет сомнений, братья празднуют день солнцестояния в общежитии академии. Гады! Удачно скрываются там от преподавательской мести и до завтра в город не выйдут.
– Альф, кто помог? – продолжил допытываться старший Гардори.
– Ты никогда не догадаешься, мой друг, – самодовольно ответил младший. – Никто не догадается. Разве только ректор Юри может сопоставить факты, но он промолчит. Потому что они с моим советчиком друзья! А друзья не подставляют.
О личности советника Ридас догадался сразу и отборным матом высказался на этот счет.
– Он тебя убьет, когда узнает!
– Не узнает, – усмехнулся Альф. – Он отбыл на теплые берега задолго до жеребьевки простушек и пастухов. Ведь наш дорогой и всеми уважаемый…
Связь оборвалась, Легас кашлянул. Или наоборот, Легас кашлянут, а затем уже связь оборвалась, не дав услышать имя. Впрочем, уже ничто не имеет значения.
– Прошу прощения, – неожиданно сказал мне лорд.
– За что вы извиняетесь? – Я вытерла набежавшие слезы. И продолжая смотреть на шпили башен близ площади города, тихо произнесла: – Это не вы их надоумили изводить преподавателей в течение года. Не вы создали систему терпимости и единственный день мести. Не вы вскрыли мою квартиру. И заготовки для проказ испортили также не вы.
– Вирджиния. – Лорд подошел ближе, желая то ли словами утешить, то ли обнять.
– Это кто-то из плетельщиков, – просипела я. Легас замер с поднятыми руками, так и не накрывшими в поддержке мои плечи. – Я говорю о том советнике, что дал подсказку младшему Гардори, – пояснила тихо. – Он маг плетений. И если братья боятся, что он может обо всем узнать, значит, маг работает в академии или как-то с ней связан.
Я замолчала. В тишине, все так же звенящей под действием руны, обозначилась легкая вибрация. Это Иви постучала снаружи в стекло и на пальцах показала, что ужин готов. В отражении мы с Легасом одновременно кивнули, призрак исчез. И тишина стала еще более тягостной.
– А знаете, что самое обидное? – спросила я, не ожидая вопроса. – То, что мне нравится моя работа, нравятся коллеги и студы, нравится город… академия. Ректора Юри люблю, как второго отца. Это он меня после окончания школы отправил в лицей для одаренных, а только затем принял в академию. Сказал, что так мы сократим разрыв в возрасте, и меня будут меньше задирать. Он был прав. Когда я экстерном закончила профессорат, я была крепка как никогда, и плевать хотела на мнение окружающих. Пока не стала преподавать. – Голос сел до шепота, признание само собой сорвалось с губ. – Я не выдержу еще один год издевательств…
– Вирджи.
– Все в по-порядке. В порядке… Это всего лишь миг слабости.
Всего лишь миг, но крепкие руки уже обняли меня, теплое дыхание коснулось щеки. И страх академии, наводящий ужас плетельщик вдруг тихо попросил:
– Не плачьте.
– Простите. Я стараюсь, правда. Просто… – Тихий всхлип разбавил мою речь. – Просто подумала, что дозволенные проказы – это своего рода экзамен на звание старшего преподавателя. Ведь никто из старших не стремится отомстить, они давно уже не простушки, а пастухи.
– Потому что им месть ни к чему.
– Наверное, и раньше была не нужна, – выдохнула я.
Над площадью зажглись первые огни, вот-вот должен был начаться карнавал, на который мне уже не хотелось идти. Мне уже ничего не хотелось. Немудрено если в этом состоянии я проведу две недели зимних каникул, или все три.