Я надеялась, что смогу удержаться на этой работе. Так надоело сидеть без денег!
Но в изостудии меня поджидала не только Эми.
– Райдер. – Я вздрогнула от неожиданности. В животе сам собой связался тугой клубок нервов. – Что ты здесь делаешь?
– Он получил тот же самый текст, что и ты, – объяснила Эми. – Я подумала, что это самый верный способ заставить вас двоих поговорить. Учитывая недавнее прошлое.
Ни фига себе.
– Но зачем? – спросила я.
– Я ухожу. – Райдер двинулся в сторону двери. У меня сжалось сердце. Но Эми – к моему великому удивлению – преградила ему путь.
– Ты не уйдешь, – сказала она. – Ты останешься здесь, пока вы не поговорите.
Я недоуменно заморгала:
– Ты… устроила нам ловушку в классе?
– Ну а что еще я могла придумать, чтобы вы двое оказались в одном помещении? – Ее неожиданная смелость вызывала восхищение. Похоже, она всерьез взялась выковать образ Воинственной Эми. – Сюда никто не придет до конца обеда, так что у вас есть полчаса. И за это время вам предстоит обсудить очень многое. Я буду караулить снаружи. – Она повернулась и шагнула в коридор, хватаясь за ручку двери. – И даже не пытайтесь выйти, – добавила она. – Я вас не выпущу.
Я все смотрела на нее, разинув рот, пока она не закрыла за собой дверь.
– Похоже, ты не единственный манипулятор в ваших отношениях, – пробормотал Райдер, скользнув за парту.
Ладно. Уел.
– Она пытается помочь, – сказала я.
Он пожал плечами, демонстративно не глядя на меня.
– Нам нужно поговорить, – начала я. – В этом она права. Даже если ее методы немного… слишком.
– Мне нечего тебе сказать, Сонни.
Я чувствовала себя беспомощной, но не отступала:
– Это хорошо, потому что мне есть что сказать. – Я прошлась по комнате и села за парту наискосок от него. Ему необязательно смотреть на меня, достаточно слушать. – Я знаю, что ты ненавидишь меня, Райдер. И у тебя есть для этого все основания. Но я обещала Эми – и себе – отныне быть честной. А это значит, что я должна и тебе рассказать всю правду.
Я сделала глубокий вдох и сложила руки на коленях, до боли сцепив пальцы:
– Пожалуй, начну с самого начала. Э-э… Ты не подумай… У меня и в мыслях не было затевать все это. В ту первую ночь, когда ты прислал сообщение мне – вернее, Эми, – я даже не осознавала, что сижу под ее логином. Мы отправили тебе то дурацкое письмо, и нам обеим стало ужасно стыдно. Поэтому, получив твое сообщение, я подумала, что оно адресовано мне. Вот почему я ответила. А потом мы с тобой проболтали всю ночь, и я даже не догадывалась, что ты принимаешь меня за Эми, пока ты не отключился. Я хотела сразу во всем признаться, но ты не дал мне этого сделать. Я пыталась, но ты просто удалял мои сообщения…
– Так ты в этом меня винишь? – спросил Райдер, наконец-то посмотрев на меня.
– Нет, – поспешно сказала я. – Нет, я тебя не виню. Потому что во всем, что произошло потом, виновата только я.
Я рассказала всю историю, все до последней мелочи. Начиная с нашей переписки в чате, моего глупого и путаного плана, в который я втянула Эми, и заканчивая романтическим финалом с поцелуями. Я выдала ему всю подноготную, вывернула душу наизнанку и положила перед ним как арт-проект. И все время, пока я говорила, Райдер хранил молчание.
– Вот так все это случилось, – сказала я. – Я знаю, что сама все испортила, нагородила столько лжи, но… ты должен знать правду.
– Хорошо, – произнес он. – Теперь я знаю.
Повисла долгая пауза.
– Это все, что ты можешь сказать? – нарушила я молчание.
– Что еще ты хочешь услышать от меня, Сонни?
– Не знаю. Что-нибудь. Что угодно. Мы же не можем поставить на этом точку. Еще пару недель назад ты думал, что у нас есть общее будущее. Ты называл меня неподражаемой.
– Ты оказалась не той, за кого я тебя принимал, – сказал он.
– Но это я!
Я была уже на ногах, хотя и не помнила, когда выскочила из-за парты. Я вдруг поймала себя на том, что расхаживаю по классу, запустив пальцы в волосы. В отчаянии я повернулась к нему лицом, полная решимости заставить его понять меня.
– Я была именно той девушкой, за которую ты меня принимал, Райдер. Я была честна с тобой, как ни с кем другим. Даже в письмах и сообщениях я рассказывала о себе больше, чем кто-либо обо мне знал. Ты просто не догадывался, что это была я. Но все, что я говорила тебе о своей маме… Райдер, только благодаря тебе я позвонила отцу. И теперь мы с ним постараемся возобновить отношения. Я даже Эми об этом не рассказывала. Может, для тебя это ничего не значит, но для меня очень важно.
– Так ты хочешь, чтобы я простил тебя? – жестко спросил он. И в следующее мгновение тоже вскочил. – Ты хочешь, чтобы я просто все забыл?
– Я этого не говорила.
– Эми, может, и простит тебя за все, что ты сделала, но я не настолько великодушен.
– О, поверь, я это знаю.
– Как это понимать?
Я вскинула руки вверх:
– Знаешь, что? Я честно во всем призналась, и поэтому могу сказать начистоту кое-что еще. Не я одна с проблемами.
– Так это у меня проблемы?
– Ты уже позвонил отцу, Райдер?
– Какое это имеет отношение к…
– Еще какое, – выпалила я. – Когда мы начали общаться, ты боготворил отца. И ненавидел маму за то, что она разлучила вас. Но, как только ты узнал, что и он не без греха, ты дал задний ход. Решил, что теперь мама святая, а твой отец – худший из всех, кто живет на земле.
– Мои родители не имеют с этим ничего общего, – сказал он.
– Райдер, ты поднимаешь людей на пьедестал. Убеждаешь себя, что они безупречны. Не замечаешь их недостатков, пока в один прекрасный день они не разочаровывают тебя в чем-то, и тогда ты безжалостно вычеркиваешь их из своего сердца.
Мы стояли совсем близко, испепеляя друг друга взглядами. Мое сердце бешено колотилось, дыхание стало прерывистым.
– Твой отец облажался, – сказала я, понизив голос. – То, что он сделал, это ужасно. Но он твой отец и хочет быть частью твоей жизни. Тебе повезло. А твоя мама…
– Остановись, Сонни.
– Она тоже не идеальна, – не унималась я. – Может быть, она не так эгоистична, как ты думал, когда вы только переехали сюда, но и она допустила немало ошибок. Она холодная и склонна осуждать людей. Но ведь можно любить людей, даже понимая, что они не ангелы.
Райдер снова замолчал и как будто одеревенел.
Я сглотнула, понимая, что перешла сразу несколько границ. Я не собиралась этого говорить. Держала это в себе, зная, что не вправе вмешиваться в дела чужой семьи. Но речь шла уже не только о семье Райдера. Теперь я оказалась свергнутой с пьедестала.
– Если хочешь знать, точно так же ты поступил и с Эми. Ты видел в ней богиню, даже когда она грубила тебе и откровенно издевалась. Но ты этого не замечал. Отказывался верить. Пока однажды до тебя не дошло, что я нравлюсь тебе больше, и… тогда ты стал презирать ее. – Я покачала головой. – Теперь моя очередь. Со мной ты поступаешь точно так же.
Я опустила взгляд. Я больше не могла смотреть на него. Эти зеленые глаза убивали меня, пугая своей непроницаемостью. Внутренний голос вопил, призывая меня остановиться. Заткнуться к чертовой матери. Но я уже не могла нажать на тормоза. Меня уже слишком занесло.
– Ты мажешь людей либо белой, либо черной краской, – продолжала я. – Как будто нет других цветов. Но они есть. Сейчас ты видишь во мне только плохое – и да, возможно, я плохая. Но ведь что-то тебе во мне нравилось. Что-то… – я заставила себя поднять глаза, – ты находил неподражаемым. И эти качества никуда не делись от того, что я наломала дров.
Мы стояли почти вплотную, пристально глядя друг на друга. Руки у меня дрожали, и я сжала их в кулаки. Это молчание было самым долгим и мучительным в моей жизни.
Наконец он тихо произнес:
– У тебя все?
– Нет, – пробормотала я. – У меня есть еще одна правда для тебя. – Я сделала глубокий вдох.
Дверь открылась, и Эми просунула голову внутрь.
– Извините, что прерываю, – сказала она. – Но обед уже заканчивается, так что…
И тут, как по команде, прозвенел звонок.
Мы вышли в коридор следом за Эми, навстречу спешащим по классам ученикам. Я повернулась к Райдеру, надеясь сказать то, что хотела, но его уже поглотила толпа.
Мне вдруг захотелось расплакаться, и я с трудом взяла себя в руки. На какое-то дурацкое мгновение я вообразила, будто смогу вернуть его. Но вместо этого снова потеряла.
Эми схватила меня за руку и утащила в закуток, чтобы нас не смели с пути сытые одноклассники.
– Как все прошло? – спросила она.
– Могло быть и лучше, – ответила я.
– Что он сказал?
– Ничего особенного. – Я вздохнула и покачала головой. – Я даже не успела сказать напоследок то, что хотела.
– Ну, тогда мы должны заставить его еще раз тебя выслушать. Дать тебе возможность договорить.
– Как? – спросила я. – Ты же не запрешь нас снова в классе. Я не думаю, что он купится на это во второй раз.
– Ты, наверное, права, но должен быть какой-то выход.
– Не знаю, что еще придумать… если только… – Я замолчала. Меня вдруг осенило.
– Ой-ой, – сказала Эми. – Узнаю это хитрое выражение лица. Мне уже страшно.
– Не бойся, – успокоила я ее. – На этот раз твое участие не потребуется. И даже не придется никого обманывать. Все, что мне нужно… Помнишь, когда мы были маленькими, у Уэсли был бумбокс? Интересно, он еще цел?
31
Возможно, меня трудно назвать великим романтиком, но я всегда питала слабость к романтическим комедиям. А значит, и к красивым жестам. И я надеялась, что в этом мы с Райдером похожи.
Однако у красивых жестов есть один изъян: они могут поставить тебя в неловкое положение. Но может, в этом и кроется их великий смысл: показать, что ты готов выставить себя дураком, чтобы произвести впечатление на другого человека.
Вот о чем я размышляла, стоя на лужайке перед домом Райдера в пятницу днем. Мои руки дрожали, с трудом удерживая над головой (на удивление тяжелый) бумбокс. Из динамиков вырывалась оглушительная мелодия «Львов и роботов», единственная в репертуаре «Козлов» песня о любви, которая отныне была для меня связана с Райдером.