— Алло? — прохрипела я.
— Извини за то, что разбудила тебя, дорогая, — прошептала мама мне в ухо. — Я не разбудила Кейси?
— Неа. Все в порядке. Что произошло?
— Я уехала из дома пару часов назад, — сказала она, — мы долго разговаривали с твоим отцом, но… он нелегко это принял, Бьянка. Я знала, что так и будет. После разговора с ним я просто ездила по городу, пытаясь решить, что делать дальше. Я собираюсь поселиться в отеле в Оак Хилл на несколько дней, чтобы провести некоторое время с тобой, а на выходных начну переезд в Теннеси. Твоему дедушке нужен кто-то, кто бы позаботился о нем. Будет неплохо осесть в одном месте, ты так не считаешь?
— Конечно, — пробормотала я.
— Извини, мне нужно было сказать тебе все это позже. Поспи еще немного. Позвони мне, когда закончатся занятия в школе, и я скажу тебе, в каком отеле буду. Может, сходим сегодня в кино?
— Звучит отлично. Пока, мам.
— Пока, малыш.
Я положила телефон обратно на тумбочку и вытянула руки над головой, сдерживая зевок. Эта кровать, с ее мягким матрасом и дорогим постельным бельем, была слишком уж удобной. Мне никогда в жизни не было так трудно подняться с постели, но в итоге все таки удалось поставить ноги на ковер.
— Куда это ты? — спросил Уэсли полусонным голосом.
— Домой, — натянула я джинсы. — Мне надо принять душ и приготовиться к школе.
Он приподнялся на локте и посмотрел на меня. Его волосы были в ужасном беспорядке, спереди темные кучеряшки спадали ему на лоб, а сзади — как корова зализала.
— Ты можешь принять душ здесь, — предложил он, — если тебе повезет, то может я к тебе присоединюсь.
— Нет, спасибо. — Я схватила свою куртку со стула и накинула себе на плечи. — Я не разбужу твоих родителей, если выйду через парадную дверь?
— Сомневаюсь, учитывая то, что их здесь нет.
— Они вчера не пришли домой?
— Их не будет здесь всю неделю. И черт знает, насколько они задержатся на этот раз. На день. Может на два.
Теперь, подумав об этом, я поняла, что никогда не видела других машин на подъездной дорожке особняка. Когда я приходила, что в последнее время случалось достаточно часто, Уэсли, казалось, был здесь совсем один.
— Где они?
— Я не помню. — Пожал он плечами и снова плюхнулся на спину. — Деловая поездка. Отпуск на Карибах. Я никогда за ними не успеваю.
— А что насчет твоей сестры?
— Эми остается у нашей бабушки, когда родители в отъезде. Так что, по сути, почти постоянно.
Я медленно вернулась к кровати.
— А почему ты тоже не остаешься там? — спросила я тихо, садясь на краешек матраца. — Поспорю, что твоей сестре хотелось бы видеть тебя чаще.
— Может и так, — согласился Уэсли. — В отличие от бабушки. Она не выносит меня. Не одобряет мой, — он сымитировал в воздухе кавычки, — стиль жизни. По ее мнению, я — позор семьи Раш и моему отцу должно быть стыдно за меня. — Его смех был пустым и холодным. — Потому что он с матерью просто сами совершенства.
— Откуда твоя бабушка знает о твоем… эээ, стиле жизни?
— Она слышит сплетни своих подруг. Старые кашелки слышат, как их внучки сохнут по мне — кто их за это может винить? — и потом докладывают об этом моей бабушке. Может я бы ей и понравился, если бы некоторое время серьезно встречался с одной девушкой, но часть меня просто не хочет доставлять ей такое удовольствие. Я не должен менять свою жизнь по ее прихоти или по прихоти кого-то другого.
— Я тебя понимаю. — И это было правдой. Потому что за прошедшие годы мне в голову не раз приходила та же самая мысль. И с недавнего времени, даже в его отношении. Было бы легко изменить его мнение обо мне, начать общаться с другими людьми или привести еще одну девчонку в круг моих друзей — как, например, ту восьмиклассницу с баскетбольной игры — чтобы избежать клейма Простушки. Но зачем я буду делать что-то, только ради того, чтобы изменить его или чье-то другое мнение обо мне? Я не должна этого делать.
И он не должен.
Но его ситуация все-таки отличалась от моей. Я огляделась, чувствуя себя глупо из-за того, что сравниваю нас. И, даже не подумав об этом хорошенько, просила:
— Тебе не бывает одиноко? Одному в этом большом доме.
О боже мой, я что, сочувствую Уэсли? Бабнику Уэсли? Богатенькому Уэсли? Уэсли — придурку? Из всех возможных эмоций, что я чувствовала к нему, сочувствия я еще ни разу не испытывала. Что, черт побери, происходит?
Но вот чему я на самом деле и могла сочувствовать, так это семейным проблемам. Оказывается у нас с Уэсли есть что-то общее. Хмммм.
— Ты забываешь, как редко я бываю один. — Он сел в кровати и с ухмылкой посмотрел на меня. Но она не коснулась его глаз. — Не одна ты находишь меня неотразимым, Простушка. Обычно у меня целый парад привлекательных гостей.
Я прикусила губу, не уверенная, стоит ли говорить то, что у меня на уме. В итоге, я решилась. Хуже от этого не станет.
— Послушай, Уэсли, это может прозвучать странно, особенно исходя от меня, поскольку я тебя ненавижу и все такое, но ты можешь рассказать мне что угодно, если захочешь. — Это прозвучало как в слезливой детской киношке. Замечательно. — Я к тому, что вывалила на тебя всю ту фигню с Джейком, так что, если захочешь, можешь сделать то же самое… ну, я не буду возражать.
На секунду ухмылка исчезла.
— Я это запомню.
Затем он прочистил горло и сухо сказал:
— Ты разве не сказала, что тебе надо домой? Ты же не хочешь в школу опоздать.
— Да.
Я начала подниматься, но его теплая рука схватила меня за запястье. Повернувшись, я увидела, что он смотрит на меня. Уэсли наклонился вперед и прикоснулся своими губами к моим. Я еще не успела понять, что происходит, как он уже отстранился и прошептал:
— Спасибо, Бьянка.
— Эм… нет проблем.
Я не знала, как это понимать. Каждый раз, как мы с Уэсли целовались, это были страстные, граничащие с агрессией и обычно приводящие к сексу поцелуи. Он никогда не целовал меня так нежно и осторожно, и это немного выбило меня из колеи.
Но у меня не было времени анализировать это. Я бегом спустилась по лестнице и вышла из дома. Мне всю дорогу пришлось давить на педаль газа — что я ненавижу делать, и все же я приехала только к шести. Это давало мне полтора часа на то, чтобы принять душ, одеться и проверить отца. Просто «фантастическое» начало дня.
И ко всем прочим радостям, подъезжая к дому, я увидела свет в окнах нашей гостиной. Нехороший знак. Отец всегда — всегда — выключает весь свет в доме перед тем, как идти спать. Это практически его ритуал. То, что свет горел, было совершенно точно плохим предзнаменованием.
Зайдя внутрь, я сразу же услышала храп и поняла, что он купил еще пива. Поняла это еще до того, как увидела бутылки на кофейном столике и его самого в бессознательном состоянии на диване.
Он напился до чертиков, а потомотключился.
Я направилась к нему, но остановила себя. У меня не было времени убирать папин погром. Мне нужно идти наверх. Нужно идти в школу. Тихо пробираясь к себе в спальню, я уверяла себя, что с ним все будет хорошо. Он просто в шоке, все нормализуется, и этот… эпизод пройдет без каких-либо последствий. Как я могла винить его за пару алкогольных напитков после той бомбы, что сбросила на него мама?
Я быстро приняла душ, высушила феном волосы (что всегда занимает кучу времени, может, мне стоит обкрамсать их, как сделала Кейси и не мучиться больше?) и оделась. Почистив зубы, я спустилась вниз, схватила на кухне несколько печенюшек в дорогу и вышла через переднюю дверь.
К тому времени как я приехала в школу, стоянка была почти полностью забита. Мне пришлось припарковаться в дальнем углу и бежать — с моим пяти киллограмовым рюкзаком — к входным дверям. Когда я достигла главного коридора, я еле могла дышать. Боже, — думала я удрученно, продвигаясь в сторону класса испанского, — неудивительно, что я Простушка. Я в такой ужасной форме, что это вгоняет в депрессию.
Ну, по крайней мере, в коридорах уже почти никого не было. Это означало, что никто не заметил, насколько жалкой я была.
— Эй, ты куда вчера пропала? — спросила Джессика, когда я плюхнулась на свое место за секунду до звонка. — Тебя не было на обеде и на английском. Мы с Кейси волновались.
— Я рано уехала со школы.
— Я думала, что мы втроем отпразднуем День Святого Валентина, раз все мы свободны.
— Ты не видишь в этом иронии? — Я вздохнула и покачала головой, пытаясь не смотреть в ее большие обиженные глаза. Боже, умела же она заставить меня почувствовать себя виноватой. И я знала, что заплачу за то, что положила трубку, разговаривая с Кейси вчера вечером. — Извини, Джессика, но вчера кое-что произошло. Я расскажу вам об этом после школы, ладно?
Она успела ничего ответить, миссис Ромали прочистила горло и громко сказала:
— Silencio! Buenos dias, amigos[4]. Сегодня мы начнем изучение Настоящего Прогрессивного времени, и могу вас заверить, оно достаточно сложное.
Так и было. Миссис Ромали раздала нам таблицы, которые занимали все наше внимание до конца урока. К концу занятия я начала сомневаться в моей любви к этому предмету, и не только я.
— В этом семестре уже слишком поздно поменять этот предмет на какой-нибудь другой? — спросила Анджела Джессику, когда мы выходили из класса.
— Ты опоздала с этим на месяц, — ответила ей я.
— Черт.
— Пока, Бьянка! — сказала Кейси, направляясь на химию. — Увидимся за обедом!
Я помахала им рукой и направилась в другую сторону. Сегодня мне даже хотелось идти на политологию. Тоби Такер попросил меня сесть рядом с ним. Я больше не буду одинокой девчонкой на последнем ряду. Никогда не думала, что это изменится или что я буду так рада, если это все-таки случится. Что я могу сказать? Самопроизвольное изолирование начинало действовать мне на нервы.
Но Тоби там не было. Его место было пустым, когда я вошла в класс (рано, как нравилось мистеру Чосеру), и мое сердце упало. По крайней мере, я не буду сидеть одна. Дженин практически перетащила меня вперед класса, видимо, без Тоби ее тоже некому было развлекать. Она, неверное, была разочарована тем, что ее новый компаньон не так силен в саркастических замечаниях на политические темы. Все, что я могла ей предложить — это сарказм о полезности законодательной системы. Боже, как же мне не хватало Тоби.