– Мы? Ты и Джеффри?
– Вилли Вилбертон позвонил из Лондона. Ты знаешь, какие у него связи. Кто-то кое о чем проговорился. Возможно, нам придется предпринять некоторые шаги для самозащиты.
– Защищаться от чего?
– От твоей подружки, Феникс.
Он покрылся холодным потом:
– Моей подружки?
– Мы всегда проявляем большой интерес к личной жизни тех, кто с нами связан, дорогой. Я знаю, что ты с ней спишь.
Он не отрываясь смотрел прямо перед собой.
– Я бы многое дал, чтобы узнать, как тебе стало об этом известно. Но это не значит, что я все отрицаю. В этой леди кое-что есть, а я не из тех, кто упускает лакомый кусочек.
– Я совсем не обвиняю тебя, дорогой. И ты, возможно, мог и не знать, что она опасна.
Роман вцепился в руку Дасти:
– Как Феникс может быть опасна?
– Я не могу говорить об этом по телефону. Вилли сейчас в Италии с одним из избранных клиентов. Я могу даже сказать с кем. Это священник, Честер Дюпре. С одним из наших лучших клиентов, – кстати, он не имеет никакого отношения к этому делу. На одной из вечеринок о ней было сказано нечто пугающее. И я именно это слово – пугающее – и хотела сказать, дорогой.
– Я приеду, как только смогу.
– Мы не можем во всем этом пачкаться. Ты меня понимаешь, дорогой? – Она даже и представить себе не могла, как «дорогой» был сейчас растерян.
– Конечно понимаю. Если ли у тебя какие-нибудь мысли о том, что нам следует предпринять?
– Сначала мы должны увериться в том, что опасность действительно существует, ведь это могут быть только слухи. Хотя я и не могу себе представить, как такие слухи могут быть связаны с массажисткой, если она всего лишь массажистка.
– Что?
– Я бы лучше с тобой встретилась. Единственное, что могу сказать, – если сказанное Вилли правда, нам потребуется кое-что из твоих профессиональных навыков.
В волнении он облизал губы:
– Такие как?
– Мы подумаем позже, но, видимо, подобное ты делал уже много раз. Сначала мы, конечно, все хорошенько обдумаем. Затем, когда решим, ты начнешь действовать. Я знаю, что люди, подобные тебе, очень хороши в организации – как бы это сказать? – перегруппировок. Да?
Полное молчание.
Графиня фон Лейден намекает, что, возможно, она и Джеффри попросят Романа убить Феникс.
Он встретился с озабоченным взглядом Дасти и еще крепче сжал его руку.
– Роман! Роман, ты еще здесь, дорогой?
– Здесь и готов все выполнить, Ванесса. Поговорим, как только увидимся. – Он снова посмотрел на Дасти и внезапно осознал то, что он едва не упустил из виду. – Майлс, – сказал он, – об этом тебе сказал Майлс?
– Да. Он услышал об этом в Риме.
– Но ты не называла его Майлсом.
Перед тем, как рассмеяться, она немного поколебалась.
– О, извини. Иногда я забываю. Майлс Вильям Вилбертон. Достопочтенный. Для близких людей он просто Вилли.
Стоя в дверях, он довольно долго наблюдал за ней.
Вытянувшись на боку, спиной к двери, она почти что спала, но все-таки продолжала играть с Джуниор. Солнечный свет пробивался через занавески и ласкал женщину и ребенка. Волосы Феникс горели, волосы же Джуниор отливали бледным золотом.
Ребенок вытащил игрушечную змею из коробки с игрушками и играл с ней, положив головку на руку Феникс.
– Ш-ш, – прошептала Феникс.
Джуниор повторила за ней:
– Ш-ш. – Она дотянулась длинным черным языком змеи до лица Феникс, оттащила змею назад и затем еще крепче прижала ее к себе. – Ах!
– Разве ты не дашь мне эту змею? – спросила Феникс. Джуниор многозначительно посмотрела в глаза Феникс.
– О, ты ведь дашь, да?
Тут же змея снова молниеносно оказалась у ее лица.
Роман увидел, что Дасти выходит из кухни, и жестом показал ему, чтобы тот не прерывал игру. Скорчив мину, Дасти ретировался. Джуниор кружилась вокруг Феникс. Пухленькой ручкой она дотянулась до рыжей пряди и стала ее гладить.
Романа охватили чувства, которые нельзя было назвать неприятными. Одно ночное задание пошло не по плану, и вся его жизнь изменилась. До этого он был сам по себе – не считая неписанного закона, по которому он был ответствен за любого другого члена своей команды, – после этой ночи он уже таким никогда не будет. Да он и не хотел таким быть. «Скажи Вилли».
Черт, он бы «сказал» Вилли. Может быть, убил бы его. Отдать ему прелестную, невинную маленькую девочку – если она даже и нужна ему, что почти невероятно. Ужасно было даже думать о том, чтобы отдать Джуниор Вилбертону.
Нет, все, что он хочет и будет делать, должно быть направлено на то, чтобы как можно лучше заботиться о ребенке Эйприл Кларк.
– О, ты такая замечательная, детка, – произнесла Феникс, – если у меня когда-нибудь будет ребенок, я хочу, чтобы он был похож на тебя.
Джуниор нашла это забавным.
Роман понял, что ему следует поглубже вздохнуть. Детям нужны и мать, и отец, которые бы заботились о них. По себе он знал, что это такое, когда их нет.
Но едва ли Феникс относится к женщинам-матерям. Ведь так?
– Такая мяконькая, – еле слышно произнесла Феникс, – ты не хочешь спать, детка?
Джуниор наградила ее одним из своих детских поцелуев, которые всегда так умиляли Романа.
Феникс хихикнула и перевернулась на спину, увлекая за собой и Джуниор. Джуниор вела себя так же, как и с Романом, когда он с ней играл: она вытянулась на груди у Феникс, уткнувшись лобиком в ее подбородок и посасывая при этом свой большой палец.
Нежный ребенок, зеленая змея и прелестная женщина. Феникс обняла Джуниор и щекой прижалась к ее головке.
На цыпочках Роман вошел в комнату и сел рядом с ними. Зеленые глаза Феникс сияли, и она улыбалась. Он вытянулся во весь рост, положив одну руку под голову, а второй обняв женщину и ребенка.
– Ш-ш, – прошептала Феникс, – она заснула.
Роман поцеловал ее в лоб:
– Иногда кажется, что время остановилось.
Без сомнения, сейчас у нее в глазах стояли слезы.
– И сейчас? Мне этого очень хочется.
– И мне, – он вздохнул. – Нам уже пора подумать о нашем будущем, ведь правда?
– Ты думаешь?
Он посмотрел на Джуниор:
– Я не сделаю ничего, что оказалось бы плохо для нее.
– И не связался бы с плохой женщиной?
– А ты плохая женщина?
– Тебе судить. – Так же как ее доброта отражалась на ее лице, в ясных глазах и дрожащих губах – так же верно было и то, что у него была репутация человека, прекрасно разбирающегося в людях.
– Ты самая лучшая, детка. Я никогда не забуду последнюю ночь.
– Не в присутствии ребенка, – пробормотала она. – Это было каким-то нереальным, да?
Роман нахмурился:
– Мне это показалось достаточно реальным.
– Но это было… Одной из верениц подобных ночей? В силу определенных обстоятельств? Случайность? Необходимость?
Он погладил ее бедра:
– Может быть, всего понемножку. Но что касается меня, первое слово, которое в связи с этим пришло мне в голову, – желание. Я желал тебя, Феникс. Я страстно желал тебя. И страстно желаю сейчас.
Она дотронулась до его ноги, затем рука скользнула туда, где находилось очевидное доказательство того, что он говорит правду. Она перестала улыбаться.
– Я тоже желаю тебя, Роман. Я поздно начала и, очевидно, много потеряла. Я надеюсь это наверстать. Истинное желание… это интересно.
Он подавил смешок:
– Интересно? Думаю, интересен способ описать его. Сейчас мне необходимо вернуться в клуб. Я хочу отвезти тебя к Насти. Он позаботится о тебе, пока я не вернусь.
– Я же не ребенок, Роман.
– А кто сказал, что ты ребенок?
– Ты мне говоришь, что делать. Говоришь, где мне находиться. Мне не нравится…
– Меня не волнует, что тебе это не нравится. – Не подумав, огрызнулся он. Ее застывший взгляд привел его в себя. – Прости. Конечно, меня это волнует. Дело в том, что ты в опасности. Тот парень сказал, что вернется.
– Меня больше беспокоит Евангелина.
– Конечно. Но мое дело сейчас – беспокоиться и о тебе.
– Кто поручил тебе это дело?
– Я сам, – коротко ответил он. – Меня волнует все, что касается тебя. То, что произошло с нами, имеет для меня значение.
Она подняла подбородок:
– Это имеет значение и для меня.
– Ты не должна так говорить. Я не забыл, как много это должно было значить. И не думаю, что я такой уж толстокожий, что не оценил того, что ты подарила мне. Ты для меня не просто прекрасное тело, Феникс. И даже не просто женщина. Мы должны будем поговорить о том, что мы значим друг для друга. Но не сейчас. Будь добра, пожалуйста, сделай, как я прошу.
Она поудобнее положила головку Джуниор и отвела взгляд от него.
– Пожалуйста! Я не могу заставить тебя, – он мог и сделал бы это, если бы захотел, – но я делаю только то, что для тебя сейчас лучше. Именно теперь ты нуждаешься в моей помощи.
– Да, знаю, – спокойно ответила она, – я, возможно, пожалею об этом, но боюсь, мне будет трудно перестать нуждаться в тебе.
Ей следует реально смотреть на вещи. Если она не начнет этого делать – он когда-либо еще раз переменится.
– Мы поговорим, когда я вернусь из клуба?
– Почему ты должен туда идти?
«Чтобы мне сказали о причине, по которой, возможно, я должен буду убить тебя».
– Графиня хочет меня увидеть.
– И ей достаточно только щелкнуть пальцами, чтобы ты сразу же туда побежал?
– Что-то вроде этого.
Феникс снова посмотрела на него и слабо улыбнулась:
– О, дорогой. Мои слова звучат так, будто я ревную, да? Он улыбнулся в ответ. Ее рука, покоившаяся на его плоти, слегка дрогнула.
– Возможно, мне хотелось бы думать, что ты ревнуешь. – Он положил свою руку поверх ее руки и с силой надавил. – Так очень приятно. Это ты можешь делать в любое время, когда тебе этого захочется.
– Это шокирует.
– Ты быстро научишься и привыкнешь.
– У меня просто неотразимый учитель.
Их беседу резко прервал телефонный звонок.
Он пробормотал: