немало знакомых, по-доброму расположенных к ним людей, и Миша прекрасно понимал, что, приехав в одиночестве, так бы и остался в одиночестве. Душевных сил на дружеские контакты у него бы не нашлось…
Сейчас Миша находился в состоянии счастливой расслабленности, которая наступает после преодоленных трудностей. Им предстоял отдых. Джон обещал, что отвезет их в Стратфорд навестить Шекспира, как мечтала Ляля, покажет Лондон и даже поманил морем.
Миша добрался до верхушки ближайшего холма, сел и стал любоваться солнышком. Оно не так давно поднялось над горизонтом и, одетое туманной пеленой, казалось огненным шаром. Но чем выше поднималось, тем ослепительнее сияло и очень скоро превратилось в сгусток света, на который было больно смотреть. Интересно, сколько сейчас времени? Миша взглянул на часы — стрелка подвигалась к семи. Угораздило же его вскочить ни свет ни заря и отправиться на прогулку! А все для того, чтобы Лялечка выспалась! Проснется, а мужа рядом нет, и что подумает? Он оглянулся на неожиданный шорох и увидел улыбающуюся Лялю.
— С добрым утром! — сказала она, усаживаясь рядом на травку.
Он обнял ее, поцеловал.
— Как же ты догадалась? — спросил он.
— Запросто! — весело рассмеялась Лялька. — Я же все про тебя знаю!
— Не все, — возразил Миша.
— Да ладно тебе, — снова засмеялась она. — И думаем мы об одном и том же.
— Не совсем, — снова не согласился Миша.
— Об одном, об одном, — повторила Лялька. — Давай рассказывай, что тебе предложила энергичная миловидная дама в очках?
Миша взглянул на жену с изумлением.
— Ты — рентген? — спросил он. — Тогда скажи, что она собой представляет?
— Выясним в процессе продолжительных обсуждений, я не рентген, но у меня глаз — алмаз.
Миша не мог не поцеловать жену еще раз, драгоценную, удивительную Ляльку, потому что так оно и было, он в самом деле думал о предложении, которое получил на фуршете, завершающем семинар. Предложение было прикидкой, наметкой, проектом, но его следовало обдумать всерьез. Он начал его обдумывать. А Лялечка, оказывается, уже готова к обсуждению и хочет его выслушать.
— Даму зовут Элизабет Мехнил, она преподает в Йорке и предложила мне совместный проект научной работы, результаты которой могут быть опубликованы в английском научном сборнике.
— А тема? Ты ею занимался?
— Нет, тема для меня новая, и работа, как я понимаю, предстоит большая.
— Сборник престижный?
— Престижный.
— Значит, в некотором смысле идешь на повышение?
— Можно сказать и так.
— А дама престижная? — продолжала расспросы Ляля. — Ты ее как специалиста знаешь?
— Дама престижная. Но как специалиста я ее не знаю. Имя в научных сборниках встречал часто, но работы были не по интересующей меня тематике, и я как-то не удосужился…
— Если все так престижно, что тебя смущает? Ты же работы никогда не боялся, — внимательно глядя на мужа, сказала Ляля.
Если говорить начистоту, то ей, Ляле, активно не понравилась дама, слишком уж хищно она смотрела на Мишу. Ляля прекрасно знала таких деятельных, ухоженных дам. Она видела их насквозь. Добра от них не дождешься. Но Мише этого не скажешь. И потом, кто знает, может, англичанки на русских не похожи?
— Видишь ли, я и сам собирался начать одно исследование, но результат его и дальнейшая судьба, как ты сама понимаешь, неведомы. Здесь мне предлагают скорее техническую работу, но зато я выхожу на международный уровень, приобретаю вес…
— А если ты проведешь исследование и получишь положительный результат?
— Сделаю открытие мирового значения.
— А если отрицательный?
— Знание, что эта проблема лишена смысла.
— Может, ты сначала поработаешь с англичанкой, а потом займешься своим?
— Работа, которую мне предлагает госпожа Мехнил, займет года полтора. За это время кто-нибудь непременно обнаружит проблему, на которую пока вышел один я.
— Обязательно обнаружит? — спросила Ляля.
— Не обязательно, — вздохнул Миша. — Но вполне вероятно. Пока госпожа Мехнил собирается приехать в Москву и поближе познакомиться с нашей методикой преподавания.
Вот-вот, Ляля что-то в этом роде и предчувствовала… Вполне возможно, все сотрудничество этим визитом ограничится. И голову над ним ломать не стоит. Или, напротив, окрепнет и продолжится… Неизвестно, что лучше…
— Надеюсь, не мы будем ее принимать? — сухо осведомилась она.
— Испугалась? Неужели не сумеешь принять англичанку?
Ляля с удовольствием вспомнила свою квартиру — в такой и перед королевой не стыдно! И вообще она с детства к гостям привыкла. К ним папины коллеги со всех концов Союза приезжали. Кто только не жил. В доме всегда было полно народу. Кто-то приехал, кого-то ждут.
— В гости вполне можем позвать, — кивнула она. — Устроим прием на высшем уровне.
— Вот и приглядывайся, что англичане любят, чтобы лицом в грязь не ударить, — посоветовал Миша.
— Вот еще! — вздернула маленький носик Ляля. — Мы тут их английской экзотикой наслаждаемся, овсянкой, вареной бараниной, а она пусть — нашей русской: щи да каша — пища наша.
Оба рассмеялись, представив лицо госпожи Мехнил над тарелкой с гречневой кашей в качестве угощения.
— Здесь люди специально в русские рестораны ходят, за большие деньги с нашей кухней знакомятся, а мы ее даром познакомим, — весело пообещала Ляля.
Про себя она впервые всерьез пожалела, что не выучила английский язык. С английским-то языком она бы занялась культурной программой — прогулки по Москве, театр, музеи. А так англичанка с Мишей вдвоем гулять будет. Ничего не скажешь, очень приятно! Может, Томка ей как-нибудь посодействует — закрутит гостье культурную программу без Миши. В общем, в Москве она займется англичанкой вплотную, на самотек отпускать таких женщин опасно.
— Ты работы ее посмотри, может, она бездарь бездарем и возиться с ней вовсе не стоит, — сказала она.
— С каких это пор ты такая практичная? — насмешливо спросил Миша. — А где наше русское гостеприимство?
— А мы твоего Джона будем гостеприимно принимать, — тут же нашлась Ляля. — Он такой симпатичный, настоящий английский джентльмен. Сейчас он нас возит, потом мы его. Долг платежом красен. — Она лукаво взглянула на Мишу: ну что? Англичанин против англичанки!
— Вот это ты правильно придумала, — искренне обрадовался Миша. — Джона непременно надо пригласить. Он уже приезжал ненадолго. Ему очень в Москве понравилось.
— Ну вот и хорошо, вот и договорились, — закивала Ляля. — А насчет госпожи Мехнил будем думать и думать! — с тем же лукавством прищурилась она. — Согласен?
— Согласен, а еще согласен кофейку попить. Бежим! Как раз успеем!
Они вскочили, взялись за руки, но не побежали, а степенно пошли по ровной английской дорожке. Солнце жарило вовсю. Джон обещал встречу с Шекспиром, и Ляля прибавила шагу, чтобы успеть на свидание с вечностью.
Глава 16
Милочка с Димитрием уехали, и по тяжелым вздохам Натальи Петровны Павел Антонович без труда догадался, что ей нужно отвести душу.
— Пойдем Иринку перед сном прогуляем, — предложил он жене.
В ответ он услышал согласие и очередной тяжелый вздох. Не прошли они и пяти шагов по любимой аллее, как встретили Сергеевых. Видно, детские дни не проходят для родителей даром, у стариков возникает повышенная потребность в кислороде.
Ваня тут же угостил Иринку жвачкой, а Иринка Ваню — чупа-чупсом. Занятые взаимной порчей зубов, дети отстали от бабушек и от дедушек, а бабушки с дедушками разделились по интересам и пошли по дорожке парами. Бабушки задавали друг другу осторожные вопросы, опасаясь, как бы не разбередить старую рану, не наступить на любимую мозоль. Нет! Что ни говори, любимые дочки — опасная тема для разговора! Требуется высший пилотаж дипломатии.
Для начала обменялись положительными новостями. Светлана Георгиевна порадовалась Асиным успехам на работе. Так ее ценят, так ценят, просто удивительно.
Опытная Наталья Петровна тут же расшифровала: отпуска Светиной дочке летом не дают, придется бабушке с дедушкой и дальше внука пасти. А вот где его пасти — большая проблема. В доме отдыха дороговато выходит. Обернутся ли с деньгами? Вот какие вопросы собрались обсудить на свежем воздухе Сергеевы.
— У Милочки жених интеллигентный! Таких теперь не встретишь, — похвасталась и Наталья Петровна, в свою очередь.
Не менее опытная Светлана Георгиевна тоже мигом прочла подтекст сообщения: дачу придется приводить в порядок своими силами, молодой человек махать топором не приучен.
Приятельницы прижались друг к другу потеснее, испустили по вздоху и продолжали делиться хорошим.
— Я думала, Аська без нас форму потеряет, а она еще похудела и стала интереснее, настоящая роковая женщина.
«О здоровье Асином волнуется и переживает, что за это время у нее ухажера не появилось», — читала Наталья Петровна.
— Руку мне поцеловал, сразу видно — из хорошей семьи, воспитанный, — снова похвалила она Димитрия.
«Непросто с ним, неизвестно, на какой козе подъезжать, и семья у него непростая», — уловила потаенный смысл сообщения Светлана Георгиевна.
И опять они вздохнули, посочувствовали друг другу.
Очевидно, больше ничего хорошего Светлана Георгиевна сообщить не могла, а плохим делиться не хотела, поэтому замолчала. А Наталья Петровна не удержалась и прибавила:
— Милочка сказала, что мать у него интеллигентная женщина и очень хорошо ее приняла.
«От свекрови ждать хорошего не приходится, держится прохладно, неизвестно, как дальше отношения сложатся», — мигом поняла беспокойство приятельницы Светлана Георгиевна.
— Главное — чтобы жили отдельно, пусть свою жизнь строят без нас, стариков, — сказала она, не сомневаясь, что Наталья Петровна поймет ее правильно: держись, дочка, от свекрови подальше!
— Я тоже так думаю, — кивнула Наталья Петровна. — Да не все с нашим мнением считаются.
Светлана Георгиевна поняла: жених — маменькин сынок, и над Милочкой нависла серьезная угроза.