— Нет, сегодня мы никуда не торопимся, — весело отозвался Миша. — Включаться в деловую жизнь будем завтра. А сегодня весь день в нашем распоряжении.
— Значит, в город ближе к вечеру двинемся, — подвел итог Павел Антонович.
— А завтра куда Иринку денете? — сразу забеспокоилась Наталья Петровна. — Может, ее и забирать не стоит? Поедет к нам, а как освободитесь, заберете.
— Спасибо вам, мои дорогие, — растрогалась Ляля, на глазах у нее даже слезы блеснули. — Я вам так благодарна, просто не знаю как.
— И мы тебе благодарны, — отозвалась Наталья Петровна. — Я тут с нашей девочкой просто ожила. Уж о Паше не говорю, он в ней души не чает. — Она посмотрела на Иринку, на Лялю. — Я, конечно, не подумав, ляпнула. Вы-то как друг без друга соскучились! Но имейте в виду, мы девочке всегда рады.
Ляля и говорить больше ничего не стала, просто потерлась щекой о тетинаташино плечо — родня, чего уж тут говорить!
— А у нас для вас кое-что есть! — проговорил Миша, берясь за сумку, спрятанную под лавочку, на которой все сидели.
— Подарки! — обрадовалась Иринка. — Ну, давай нам скорее подарки!
И получила целый пакет со сластями. Каких только не было! Марципановые морские звезды и дельфинчики. Полупрозрачные красные, желтые и зеленые змеи, ящерицы и ракушки из жевательного мармелада…
— Уж не знаю, почему англичане так любят морских жителей, — сказала Ляля. — Наверное, потому что живут на острове.
Взрослые тоже не остались без сладкого, но для них Ляля припасла золотую коробочку с двойным дном, и конфеты в ней были шоколадные с цветной глазурью, и в клеточку, и с завитушками — все разные, друг на друга непохожие.
— Придется каждую конфетку пополам делить, — притворно вздохнул Павел Антонович, который был страшным сластеной. — Ни одной нельзя упустить, не попробовав.
— Конфеты разные, зато майки одинаковые, чтобы издалека было видно — идет семья, — рассмеялась Ляля, протягивая пакеты. — И не просто семья, а спортивная!
Майки были ярко-красные с велосипедными гонками на груди и надписью «Догоняй!» на спине, одна побольше, другая поменьше.
— Ну? — гордо спросила Ляля. — Красота? Я как себе представила, что вы у себя в саду среди зелени в красных майках!..
Еще совсем недавно Наталья Петровна, следуя старозаветным привычкам, стала бы от подарков отказываться, ахать и сожалеть, что молодежь столько денег потратила, но Милочка отучила от подобных привычек.
— Раз уж я так потратилась, и вы извольте меня порадовать, — каждый раз заявляла Милочка. — «Откуда вы знаете, что я больше всего люблю орехи?» — шамкает в Европе беззубая старушка. Вот это и есть вежливость, ясно?
Конечно, ясно. Постепенно старички натренировались и теперь в один голос подтвердили:
— Еще бы, красота!
— Мы тут уже освоили прятки, жмурки, — прибавила Наталья Петровна, — теперь осталось в догонялки сыграть…
— На огороде, — подхватил Павел Антонович. — И в лесу в таких майках не потеряешься, так что майки на все случаи жизни.
— А вот это на праздник, — сказала Ляля и протянула Наталье Петровне что-то сиреневое, воздушное, кружевное, шелковистое. — Костюм — юбка и блузка. Как раз то, что носят.
Если красные майки были на любителя, то костюм — совершенство. Наталья Петровна расцеловала Лялю от души.
— Если бы ты знала, как он мне кстати! Если б только знала! Я все тебе расскажу. Погоди, только померяю! — сказала она, поднимаясь со скамейки. Ляля смотрела ей вслед с довольной улыбкой, радуясь, что подарки пришлись ко двору.
А Наталья Петровна шла и приглядывалась к красной майке: вкус ведь у Лялечки безупречный, может, и майки тоже ничего, сойдут? Смелое, конечно, решение, но кто его знает?
— Пойду-ка и я займусь примеркой, — поднялся вслед за женой Павел Антонович.
— Приходите, покажитесь, — попросила Ляля, она держала на коленях набившую рот сластями Иринку и не могла двинуться с места.
Старшие появились в красных майках — загорелые, помолодевшие.
— Сразу видно, что отдохнули, — весело одобрил Миша.
— Так будете Саню встречать, — подхватила Ляля. — Кстати, когда он приезжает?
— Сегодня у нас что? — спросила Наталья Петровна и сама себе ответила: — Воскресенье. А Саня приедет в среду.
— Ох и устроим же мы встречу на международном уровне! — потер руки Миша.
— С русскими пирогами, — подхватила Наталья Петровна. — Небось соскучились по пирожку?
— Еще как соскучились, — подтвердила Иринка. — Я пирожков уже сто лет не ела.
Взрослые от души рассмеялись.
— Ну что, ребята? Мы вперед, а вы догоняйте! По памятным местам, а потом на речку? — воскликнул Павел Антонович.
— Мы купальников не взяли, — с сожалением протянула Ляля.
— Что за беда! Можно по-домашнему, без купальников.
— Это там можно без купальников, — не согласилась Ляля, вспоминая свои пляжные впечатления. — Там, знаете ли, теперь и без лифчиков дамы загорают и купаются. А у нас народ стыдливый, не поймет.
— А мы пойдем туда, где народа нет. Места полно, искупаемся в кустиках. Было бы желание! — Павел Антонович подхватил соскочившую с материнских колен Иринку. — Вперед?
— Вперед! — откликнулся разноголосый хор, и все двинулись по аллейке.
Наталья Петровна по дороге рассказала Ляле про все свои беды и радости. Конечно, хорошо, что Милочка выходит замуж, ей давно пора, и жених у нее, судя по всему, человек положительный, а вот свекровь — сложная. Она Милочке не очень рада, хотя и ее можно понять — единственный сын, заведет семью, только его и видели.
— Знаем, знаем, — сказала Ляля. — Со свекровью всегда отношения непростые, моя, например, даже на свадьбу не приехала. Ирину видела только на фотографиях. Мишу тоже одна растила и меня терпеть не могла. Очень была довольна, когда мы разошлись. А потом, видно, не только до нас с Мишей что-то дошло, до нее тоже. Теперь мне письма пишет, приехать собирается зимой на Иринкин день рождения.
— Боюсь я с ней знакомиться, — продолжала делиться своими беспокойствами Наталья Петровна. — Мы с Павлом Антоновичем — люди простые, а она в кино работает. Наша простота может Милочке повредить. Ты Милочку видела?
— Не видела, — ответила Ляля. — Но скоро, надеюсь, познакомимся.
— Милочка у меня сама милота, — ласково сказала Наталья Петровна. — Характером в меня, мягкая, но дело делать умеет. Спокойная, уравновешенная, красивая. А Димитрий скорее всего балованный. Если мама с характером, трудно ей придется. Я ведь слова поперек сказать не могу и, как буду защищать дочку, понятия не имею.
Ляля обняла расстроенную, утирающую повлажневшие глаза Наталью Петровну.
— Не горюйте, сначала познакомиться нужно. Может, она ничего, вполне симпатичная. А если несимпатичная, то умная, как моя, и не пожелает своему сыну одинокой старости в объятиях подружки-водки.
— Как подумаю, места себе не нахожу, — призналась Наталья Петровна. — У нас, сама знаешь, все попросту, а там ведь и не поймешь, как надо. Сядем чай пить, а я и поговорить не сумею, и будет она потом Милочкой помыкать.
— Зря, конечно, вы беспокоитесь. У вас опыт, доброжелательность, вы с любым человеком поладите. Другое дело, если свекровь-киношница — снобка и человек недалекий, она кому угодно может нервы попортить. А с третьей стороны, и мы не овцы. Имейте в виду, в обиду вас не дадим, так что не бойтесь.
Темпераментная Лялька уже приготовилась к бою, встав на защиту обиженных и угнетенных — кого-кого, а тетю Наташу она точно в обиду не даст.
— Инициативу надо брать в свои руки, встречаться на своей территории, — тут же принялась она разрабатывать стратегию. — Дождемся Саню и устроим суаре, как говорила моя мамуся-франкофилка, когда хотела принять гостей с особым шиком. И кто из наших друзей-родственников окажется плох? Писатель Саня только-только из Парижа прибыл. Ученый Миша из Лондона. И я не лаптем щи хлебаю. Такие разговоры затеем, небу жарко станет.
— Димитрий весь свет объездил, — сказала Наталья Петровна, повеселев. — Милочка наша тоже. Они оба турбизнесом занимаются.
— Вот и прекрасно, обменяемся впечатлениями, — заявила Ляля. — Кстати, и вам пора белый свет посмотреть. Почему бы не съездить осенью на Кипр или в Египет? В Турцию тоже народ охотно ездит.
— Может, и соберемся, — неожиданно для самой себя согласилась Наталья Петровна.
В самом деле, почему бы не съездить? Жизнь-то быстро бежит, не так много им с Пашей поездок осталось. Она поцеловала Лялю.
— Спасибо, Лялечка! Теперь я и вправду успокоилась. Ты все правильно рассудила, главное — семьей собраться, тогда сам черт не страшен.
— Мила не будет против? — осведомилась Ляля. — А то мы тут готовим тяжелую артиллерию, а молодые келейно захотят праздновать, без родственников.
— Милочка давно не подросток, что ей с нами бодаться? А знакомство есть знакомство, пусть знакомятся разом со всей родней. К любви и дружбе никто никого не принуждает. Хотя мне хочется, чтобы вы с Милочкой подружились. Она у меня хорошая.
— А моя хорошая вас не замучила? — спросила Ляля.
— Что ты! Что ты! — замахала руками Наталья Петровна. — Мы к ней привязались. И я тебе, Ляля, скажу, в Москве Ирочку держать нечего! Я ее с собой на дачу беру. А вы приезжайте, милости просим!
— Прямо сразу берете? — с улыбкой спросила Ляля.
— Прямо сразу, — тут же отозвалась Наталья Петровна. — А что ребенку в духоте на асфальте делать? — Взглянула на Лялю и засмеялась. — Я, похоже, погорячилась. Вы же с Мишей стосковалась без нее, Иринка без вас тоже.
— Это правда, — кивнула Ляля. — Да и вам сейчас не до нее. Вы же ремонт собирались делать, дачу обивать.
— Дача от нас не убежит. До отпуска вашего повременим, а то в Посаде у Сани поживем. В общем, определяйтесь. Но имейте в виду, мы в любой день Иринку подхватим.
— Спасибо вам! Большое-пребольшое, тетя Наташенька! — с благодарностью воскликнула Ляля.
Впервые за многие годы у нее появился прочный, надежный тыл, и только теперь она ощутила, что ее понемногу отпускает привычное напряжение. Успокоилась и Наталья Петровна, почувствовав, что с ней рядом энергичная, доброжелательная молодежь. Большая семья — сила.