– Вот тут. Это не знаки Рейгара, а «щит богов». Старая северная школа, мне рассказывал про нее дед. Поэтому и итоговая формула у тебя получилась неправильная. Так что это не чары для улучшения надоев у скота, а оберег против порчи древесины… О, это тоже весьма странно.
– Порча древесины? – растерянно переспросил Котовский. – Надои у скота?
– Видите, вы попали в надежные руки, – доверительно сказал ему Шефнер. – София, вы можете взять эту драгоценную тетрадь с собой и изучить ее дома.
– Да, нужно во всем разобраться, прежде чем приступить к работе непосредственно с объектом, – кивнула я, не поднимая взгляда от записей.
Роанец грустно вздохнул.
– Не обижайтесь на Софию, пан Котовский, – снисходительно посоветовал менталист. – Поверьте, быть объектом для исследований гораздо лучше, чем болванкой для экспериментов. Это показывает вашу ценность в глазах артефакторов. Пойдемте, София, я подвезу вас до дома. А то еще врежетесь по дороге в какой-нибудь столб. Я была столь увлечена, что даже не стала спорить с Шефнером, позволив себя увести. У дома нас уже ждал автомобиль главы СБ, и в этот раз Мартин был не за рулем, а сел рядом со мной на заднее сиденье и назвал водителю мой адрес. Затем нажал куда-то, и пассажирский салон отделился от кабины перегородкой. Я и не знала, что здесь такое есть!
– И зачем вы это сделали? – с подозрением спросила.
– Мне просто хочется побыть с вами немного вдвоем. Разве это такое преступление?
У Шефнера в голосе опять появились подозрительные интонации. В последний раз я слышала их на нашем свидании. Поэтому я отодвинулась к противоположной дверце автомобиля и, прижимая тетрадку к груди, подарила магу хмурый взгляд. Смотреть ему в глаза было ошибкой. Потому что желание, плещущееся на дне темно-карих глаз, заставило меня почувствовать себя уязвимой. Перед ним самим и его чувствами я оказалась гораздо беспомощнее, чем перед его магией. В этот момент я уже проиграла. Поэтому когда Мартин потянулся ко мне, не пыталась его остановить, а сама подставила губы и лицо под его поцелуи. И ответила ему, сначала робко, а затем с таким пылом, как будто могла жить, только пока у нас было одно дыхание на двоих.
Следовало ли мне остановить Шефнера? Возможно. Но последнее, что мне хотелось сейчас, – это отталкивать его. Я будто не могла утолить жажду и пила его поцелуи, жадно и нетерпеливо. Вкус его губ и жар прикосновений заставили меня забыть о том, где я нахожусь. Будто весь мир был им – изменчивым, властным и нетерпеливым мужчиной.
Маг распахнул мое тонкое осеннее пальто, пальцами прочертил линию от подбородка до основания шеи, вызвав непроизвольную дрожь. Коснулся ворота платья, но не остановился. Пуговицы одна за другой выскользнули из петель, и он припал губами к ямочке между ключицами. Собственный стон я услышала будто издалека. Он и привел меня в чувство.
Как раз вовремя, потому что одна из ладоней Шефнера, и так лежащая на моей коленке, скользнула еще выше, и я поняла, что юбка бесстыдно задрана до самых бедер. Но что хуже всего, я сама как-то умудрилась забраться ему под рубашку и теперь пальцами касалась напряженных мышц мужского живота. Это остудило меня лучше, чем если бы на меня вылили ведро холодной воды.
Все было совсем не как в прошлый раз. Первый наш поцелуй был наполнен нежностью и предвкушением, сейчас же это была голая страсть, сметающая все преграды и сжигающая изнутри.
– Что вы со мной сделали? – хриплым и низким голосом спросила я. – Как вы меня одурманили?
На мне был браслет, подаренный когда-то Джисом, и медальон на груди. Мой лучший на сегодняшний день ментальный артефакт. Но они оставались холодными. Шефнер не смог бы обойти защиту так, чтобы я бы не заметила. Даже он бы не смог.
Взгляд Шефнера еще был затуманен желанием, но стоит отдать ему должное – он нашел силы отстраниться. И даже поправил мою юбку. Пуговицы на блузке я застегнула уже сама.
– Ответьте мне, – устало попросила я, в один момент лишившись всех сил.
– Это не было моим заклинанием, поэтому ваш артефакт… точнее, артефакты не сработали. Никакой магии. Между людьми такое случается, София. Здесь нет ничего постыдного.
Он говорил спокойно и, наверное, пытался быть тактичным, но от этого мне не становилось лучше. Краем глаза я заметила лежащую на полу автомобиля тетрадку, испачканную и смятую. Сейчас я чувствовала себя так же.
Подняв тетрадь, я отряхнула ее, избегая смотреть на менталиста. Интересно, мог ли водитель услышать меня?
– Пожалуй, это была плохая идея – остаться с вами наедине, – признался Шефнер, потирая лоб. – Но знаете, у меня такое чувство, будто я что-то упустил. Нечто странное все же было…
В этот момент автомобиль остановился, и я дернула ручку дверцы, надеясь сбежать. Та не поддалась.
– Подождите, – остановил меня Шефнер. – Не думаю, что вам сейчас стоит вот так идти домой. Успокойтесь, расслабьтесь.
– Мне дурно. Выпустите меня, – глухо сказала я, прикрывая рот ладонью.
Я успела зайти во двор, а затем меня вывернуло у одной из клумб, посаженных вместо выкорчеванного Джисом дерева.
– Вот это уже точно ненормально!
Шефнер, как оказалось, последовал за мной.
– Что, до этого никого от вас не тошнило? Все бывает в первый раз, – сдавленно ответила, желая то ли умереть, то ли прибить мага, ставшего свидетелем моего унижения. – Идите уже.
«Видеть вас не могу».
– Я зайду вечером, – пообещал Шефнер, с тревогой посмотрев на меня.
– Это не слишком уместно.
– Мне нужно убедиться, что с вами будет все в порядке. Вот же репейник. Я разогнулась и, достав из кармана платок, вытерла рот.
– Я пришлю вам кого-нибудь с запиской, господин Шефнер. Обещаю, если буду умирать, то сообщу вам.
– Завели бы вы себе телефонный аппарат.
К счастью, в этот момент нас увидела Кати и, сразу поняв, в каком я состоянии, увела меня в дом, оставив Шефнера на крыльце.
Поднявшись в свою комнату, я разделась, желая одного – спрятаться под одеяло. Сняла с рук кольца, стянула браслет… и заметила на нем трещину. Узкую, но достаточно глубокую. Подняла браслет к глазам, пытаясь понять, как это произошло. На механическое повреждение похоже не было. Неужели Шефнер соврал и использовал ментальную магию, отчего артефакт и сломался?
Нет, тут что-то другое. Я чуть надавила на края трещины, и пальцы внезапно обожгло холодом. И что самое странное – произошел непроизвольный выброс чар. Ментальных чар. К счастью, я успела их не только заметить, но и отразить. Уселась на пол и несколько истерично рассмеялась, осознав, что произошло. Меня зачаровал мой собственный браслет! До этого артефакт ментальной защиты поглощал магию, но сегодня он внезапно сработал по-другому. Но как именно? Заставил меня испытывать желание?
Нет, не совсем. Я помнила, что мне рассказывал Шефнер о менталистике. Чувства не возникают из ниоткуда. Значит, я и в самом деле испытывала страсть к Шефнеру. А чары усилили то, что есть.
На Мартина Шефнера, впрочем, мой артефакт влиять никак не мог. Он действовал вполне сознательно и зашел настолько далеко, насколько я ему позволила. При мысли, чем это могло закончиться, меня бросило в жар. Вот же негодяй!
И все же он остановился сразу, едва я выразила протест. И потом повел себя корректно – не насмехался надо мной, не выражал свое превосходство и даже попробовал успокоить. Немного придя в себя и взглянув на ситуацию со стороны, я признала, что маг показал себя с не самой плохой стороны. Вполне себе приличным человеком, правда, несколько несдержанным в выражении своей… м-м-м… симпатии ко мне.
Странное направление приняли мои мысли – этак к завтрашнему дню и вовсе успею оправдать Шефнера. И неудивительно. Не считая конфуза после, то, что про изошло между нами, было не только волнующим, но и весьма приятным…
Я повернула голову и взглянула на себя в напольное зеркало. В нем отразилась встрепанная покрасневшая девушка в сползшей с плеча тонкой сорочке. Вроде бы во мне ничего не изменилось, и все же я выглядела иначе. Чувствовала себя другой.
Говорят, когда люди влюбляются, они меняются. Полагаю, я вляпалась в эту самую «любовь» по уши. И уже стало не так важно, что мужчина, «наступивший» мне на сердце, беспринципный обманщик, нахально вторгшийся в мою жизнь, думающий, что имеет право мной распоряжаться. Конечно, меня порой пугало и злило его поведение, но с самим Мартином Шефнером я почти готова смириться. Тем более он являлся полной противоположностью моему беспечному и легкомысленному отцу. Тот был хорошим человеком, но оказался весьма плохим мужем для моей матери. Его мне напоминал Петер. Поэтому при всей моей симпатии к сокурснику я никогда не воспринимала его всерьез. А вот Шефнера при всем желании нельзя было назвать беспечным. И он сказал тетушке, что имеет твердые намерения по поводу меня.
Я перебралась на кровать и, накрывшись покрывалом, свернулась в клубочек, оставив небольшую щелочку для поступления воздуха. Старый испытанный способ спрятаться от гнетущих мыслей и проблем, до этого всегда безотказно срабатывавший. В этот раз он меня подвел.
Довольно скоро я задремала. Снился мне все тот же Шефнер, не желающий покидать меня даже во сне. Мы находились у озера, моя голова лежала на его коленях, он перебирал мои волосы, негромко о чем-то рассказывая. А я глядела на него снизу вверх, не в силах отвести взгляда от его лица, необыкновенно умиротворенного и мечтательного сейчас. Сколько времени мы так провели? Казалось, прошли часы, но солнце все еще было в зените. Я подняла руку и коснулась щеки мага.
– Мартин! – позвала его.
Он замолчал и посмотрел на меня. И чем дольше смотрел, тем тревожнее мне становилось. А затем резкие черты лица мага начали плавиться, сменяясь другими, навсегда впечатавшимися в память. Рено. Алертийский менталист.
Резко проснувшись, обнаружила, что простыня подо мной сбилась, а сорочка намокла от пота. Сердце рвалось из груди. Настоящий кошмар. Давно они мне не снились. Взглянув на часы, стоявшие на прикроватном столике, я убедилась, что уже вечер. Но спать больше не хотелось. Приняв ванну, оделась в домашнее платье и спустилась вниз, что