Я достала помятую тетрадку с формулами, схемами и зарисовками плетений и протянула мастеру. Тот, хмурясь и порой безмолвно шевеля губами, изучал мои записи, пока я, ерзая от нетерпения, ждала его вердикта.
Скептическое выражение лица мастера несколько погасило мой энтузиазм.
– София, вы талантливый чародей, уже имеющий свой стиль и создающий уникальные артефакты. Но вы постоянно хватаетесь за что-то новое и мечетесь между разными интересами. Это не приведет вас к успеху и не сделает настоящим мастером.
– Но я уверена, что у меня все получится! – возразила я.
– Да, возможно, – не стал спорить Дерил и отдал мне тетрадь. – Но это только красивая и дорогая игрушка, созданная на весьма сомнительных чарах. Мне импонирует ваш отход от классической магии, но сейчас я не вижу смысла в создании подобного артефакта. И где, простите, вы возьмете драгоценный камень нужного размера? Университет не пойдет на такие траты.
– Я сама достану нужный материал. И полудрагоценный камень тоже подойдет, а это снизит стоимость артефакта в разы!
Упоминать о том, что Котовский согласился на покупку материалов для его подарка императору, а отнюдь не для моих личных целей, я не стала. Можно попробовать убедить роанца в необходимости создания двух экземпляров или, в конце концов, потратиться самой, взяв из запасов и продав все имеющиеся на руках артефакты, кроме самых необходимых.
– Нет, так не годится, – покачал головой мастер. – Насколько я понимаю, у вас неплохо получаются защитные чары…
Выходила я из мастерской в подавленном настроении. Значит, использовать помощь мастера Дерила и ресурсы университета не получится, к тому же придется тратить время на скучнейший проект. Но бросать свою задумку я не собиралась. Оставался вопрос – спать-то когда? До дня рождения императора всего два месяца, и за этот срок мне нужно создать с нуля артефакт, притом в свободное время.
– Софи, – окликнули меня, отвлекая от грустных мыслей.
Петер ждал меня у окна в конце коридора. Я вяло помахала рукой и подошла к нему.
– Поговорим? – спросил он. Выглядел мой друг, как обычно, элегантно и даже франтовато, но под глазами залегли глубокие тени, а на щеках и подбородке появилась легкая щетина, отчего Петер казался старше.
– Давай только не в университете, – попросила я.
Ноги сами принесли меня в тот гостиный дворик, где когда-то мы с Мартином Шефнером поссорились из-за моей дружбы с его племянником. Теперь же сам мента-лист стал предметом нашего разговора с Петером.
– Ты все еще расстраиваешься после вчерашнего? – спросил он. – Брось это дело, Софи. Мой дядя этого не стоит. Не думаю, что он в самом деле потерял к тебе интерес. Больше походит на очередную грязную игру…
– Мы виделись вчера, – прервала я. – После того как ты уехал.
– Дядя пришел к тебе домой?! – Петер выпучил глаза. – Вот так прямо и заявился?
– Мы встретились на улице.
– Софи! Ты же обещала!
– У меня при себе был артефакт невидимости. И не нужно изображать моего папочку, мне с лихвой и твоего дяди хватает! – раздраженно ответила, яростно размешивая горячий шоколад в чашке.
– Хорошо-хорошо. И… он тебе все рассказал?
– О чем именно? О покушении?
– Поку… Серьезно?!
Вот ведь, сболтнула лишнего! Пришлось рассказывать и остальное, тем более что Петера это касалось напрямую. При этом, судя по реакции друга, не все было для него сюрпризом.
– И ты мне так просто это рассказываешь? А если я действительно виновен?
– Ты? – фыркнула. – Брось. Уверена, что тебя пытаются подставить. Твои чары были слизаны весьма неаккуратно. Будь ты в деле, не позволил бы так извратиться над своей работой.
– Это правда… – Петер пожевал нижнюю губу и признался: – Недавно меня допрашивали в СБ. Теперь я понимаю почему. У меня и до этого были проблемы, связанные с попаданием не в те руки моих артефактов, но не тех, которые я делал специально для министерства!
– Будь осторожнее, Петер, – серьезно попросила я.
– Ты тоже.
Взлохматив тщательно уложенную прическу, он воскликнул:
– Проклятье! Все стало слишком сложно! А хорошие новости есть?
– Едва ли мои хорошие новости тебя порадуют, – пожала я плечами.
– Готов выслушать.
– Я решила принять ухаживания твоего дяди.
– Ты… спятила? – как-то сочувственно спросил Петер. – Ты же при его упоминании плевалась. Или… слушай, он тебя не заколдовал?
Приподняв в руку, я показала ментальный артефакт защиты.
– Что тогда изменилось, София?
– Ну… все это время, пока его не было рядом, я скучала, – тихо призналась. – У меня больше не получается выкинуть господина Шефнера не только из своей жизни, но даже из мыслей, как бы я ни старалась.
– Но ему, судя по всему, и без тебя легко живется. Ты хоть знаешь, с кем он был вчера? – зло спросил Петер.
– Полагаю, с той, кого твой дядя назвал прошлым, с которым надо попрощаться.
– Видимо, очень недалеким прошлым, которое легко может перейти в настоящее. Неужели тебя это не злит?
Отпив из чашки остывший шоколад, я посмотрела в окно. Странно, снаружи было так солнечно и ясно, тогда как моему настроению больше подошел бы дождь. Он смог бы скрыть мои слезы, если бы я могла их пролить. Плакать из-за мужчины – что-то новое в моей жизни. Но стоило ли начинать?
– Софи?
– Нет, не злит. Меня это пугает.
– Ты боишься потерять его, – неверяще повторил мой друг. – Значит… он выиграл?
– У тебя или у меня? – горько пошутила я. Да и была ли это шутка? Противостояние характеров, целей, интересов. Вот что было между нами с Мартином Шефнером. Но я менялась, из-за своих ли чувств к нему или под его давлением… А он? Непохоже, что так.
– Думаешь, я буду несчастна с твоим дядей? – задала я вопрос, который мучил меня больше всего.
– Думаю, да.
Жестокий, искренний ответ. Но я не была уверена, что это может что-то изменить в моем выборе.
– Когда свадьба?
– Он не делал предложения. Да и я не приму его… сейчас.
– Хочешь покрепче привязать моего дядю к себе? – цинично спросил Петер. – Тогда вы друг друга стоите.
Вздрогнув, растерянно посмотрела на него.
– Как ты можешь так говорить?
– Ты даже не представляешь, насколько я сейчас сдержан. Но… помнишь, я обещал быть твоим другом, несмотря ни на что? – Кивнула. – Я буду рядом, какой бы выбор ты ни сделала, – серьезно сказал Петер. – Даже если этот выбор – мой чертов дядя. И кем бы ты ни была – хладнокровной стервой, желающей власти любой ценой, или глупой наивной дурочкой, но ты моя дурочка и моя стерва.
Накрыв ладонь Петера своей, я сжала ее, не в силах произнести ни слова от сжавших горло чувств.
– Не позволяй ему сломать тебя, – попросил мой друг.
Покачала головой. Что-то я раскисла со всеми этими разговорами. Совсем не похоже на меня. Убрав ладонь, глотнула холодной воды, прочищая горло.
– Это еще не конец партии, – пообещала я чуть более уверенно. – Не надо смотреть на меня с такой жалостью. У меня есть некоторые планы, которые, боюсь, не понравятся твоему дяде. Если все получится, он будет в ярости. И признаюсь, я с удовольствием на это посмотрю.
В темных красивых глазах молодого мужчины напротив вспыхнули смешинки.
– Я могу поучаствовать в твоем замысле?
– Нет, тут я справлюсь одна или не справлюсь совсем. Но ты можешь помочь мне, рассказав об одном человеке.
– И о ком же?
– О Корбине Рихтере. Расскажи мне все, что ты знаешь об этом элементалисте.
Решив не откладывать все в дальний ящик и боясь передумать, я в этот же день стояла под дверями полицейского департамента. Здание было старым, давно не ремонтируемым, от его стен ощутимо пахло плесенью, а деревянные половицы под ногами неприятно скрипели. За столом у входа сидел юноша в слегка великоватой для него форме. При виде меня он выпрямил спину и нервно оправил слишком длинные рукава.
– Простите, где я могу найти господина Рихтера?
– Вам назначено? – строго сказал юноша, делая вид, что ищет что-то в бумагах, и при этом постоянно косясь в мою сторону.
– Нет. А что, без записи нельзя? – расстроенно спросила я.
– Не знаю, – несколько растерянно ответил полицейский. – Я тут всего неделю. Вы первая, кто спросил мага.
– Я по делам. Это срочно. Очень срочно!
Порывшись в сумке, достала пропуск СБ. Теперь на меня посмотрели с уважением.
– Прошу прощения, госпожа маг. Вам в коридор налево, затем снова налево и по лестнице вниз. Кабинет господина Рихтера будет в самом конце.
Благосклонно кивнув, пошла в указанном направлении. Как и артефакторы, алхимики предпочитали быть поближе к земле, а то и вовсе селились в подвалах. Рихтер не был исключением. На нижнем этаже почему-то было гораздо теплее и суше, чем наверху. Наверное, работали какие-то заклинания, сохранявшие тепло и одновременно освежающие воздух. Мне показалось, что я даже учуяла запах лаванды. Дверь в конце коридора была приоткрыта, в кабинете горел свет. Не рискнув постучаться, я заглянула внутрь.
Элементалист сидел на потертом ковре, медитируя с закрытыми глазами, у него было такое спокойное и отрешенное лицо, но сопел он уж больно громко. Когда маг начал крениться в сторону и захрапел в полную силу, я не выдержала и постучала о косяк. Вздрогнув, Рихтер открыл глаза.
– Вы… э-э-э? Мы знакомы?
– Да, мы виделись вчера. И до этого тоже. София Вернер.
– А, та, которая Гревениц… Заходите-заходите, фрейлейн. Пришли с повинной?
– С повинной?
– Ну да, признаваться в причастности к покушению на Мартина Шефнера.
Я шагнула в кабинет и осторожно уточнила:
– Это вы так шутите?
– Я всегда серьезен, – с улыбкой почти до самых ушей заявил Рихтер, потягиваясь. – Давайте сразу к делу. Видите, я занят.
– Вы спали! – не выдержала я.
– И что? Сон, между прочим, очень важен. И вообще я весь в нетерпении. Что могло привести столь юную и очаровательную особу в мою берлогу?