Развернувшись, миссис Пинк посмотрела ей прямо в лицо.
— Нет, миссис Рэнсом, — возражал она, — не ваш муж.
Хозяйка дома залилась яркой краской.
— Вы пытаетесь дерзить, — произнесла она сдавленно.
— Прошу прощения, миссис Рэнсом. Уверена, я ничего такого в виду не имела. До свидания, мистер Годфри, спасибо за чай.
С достоинством миссис Пинк не торопясь вышла из комнаты.
— Годфри, проводи эту женщину! — скомандовала миссис Рэнсом.
Годфри очутился у входной двери одновременно с миссис Пинк. Он взялся за ручку, чтобы открыть ее, и тут зазвенел звонок. У крыльца стояла машина мистера Тодмана, а сам он — на пороге с чемоданом в руках.
— Мистер Роуз попросил меня доставить вот это, — объяснил он. — Он поднимается пешком от подножия холма. Сказал, что хочет прогуляться.
Годфри забрал у него чемодан, но не успел что-либо ответить, поскольку мистер Тодман поспешил за миссис Пинк, которая, пока он отдавал чемодан, проскользнула мимо.
— Миссис Пинк! — крикнул он. — На одно слово! Миссис Пинк, я к вам обращаюсь!
Двигаясь быстрее, чем обычно, она уже находилась на полпути к воротам. На оклик внимания не обратила.
— Миссис Пинк! — снова взревел мистер Тодман.
Он сел в машину и яростно погнал по короткой подъездной дорожке. Но к тому времени, когда он достиг ворот, миссис Пинк уже вышла на шоссе и резко свернула на тропинку, которая вела круто вниз, к Друидовой поляне. Годфри видел, как тулья ее бесформенной голубой соломенной шляпы подпрыгивает на тропинке. Еще он слышал крики мистера Тодмана, но не мог разобрать слов.
С чемоданом в руке Годфри вернулся в дом. Мать он застал у камина в салоне.
— Если ты еще раз пустишь эту женщину в мой дом… — начала она, но внезапно осеклась. — Что это у тебя, Годфри?
— Чемодан мистера Роуза. Он поднимается пешком — мистер Тодман так сказал.
— Тогда пойду и встречу его. Мне нужен свежий воздух!
— Пойти с тобой, мама?
— Нет!
Чувствуя себя несчастным, Годфри поднялся наверх, занес чемодан в комнату Роуза и направился в свою собственную. Все, похоже, пошло наперекосяк, и каким-то образом получалось, что это его вина. И самая большая странность — его мать неожиданно решила прогуляться. Наверное, она и правда была сильно расстроена.
Петтигрю с биноклем снова осматривал холм.
— Ага! — воскликнул он. — Вот шагает миссис Пинк. Она возвращается одна. Не слишком хорошее предзнаменование для ухаживаний мистера Уэндона.
— Фрэнк, — произнесла Элеанор, — хотелось бы, чтобы ты перестал тратить время, сидя у окна. Тебе следует заняться краном в кухне. Кажется, нужно заменить прокладку.
— Еще минутку. Похоже, она выбрала крутую тропинку через поляну. Да, я так и думал. Каким контрастом смотрится с зеленью эта ее голубая шляпа! Вот она приблизилась к тисам. «Растут здесь рядом скорбный тис и вяз, и бугорками тощий дерн подъят…»[32] Ага! Больше мы ее не увидим. Что ты сказала, любимая?
Глава восьмая. Мусор на Друидовой поляне
В начале одиннадцатого утра Страстной пятницы два человека поднимались к Друидовой поляне по крутой тропе, которая начинается за отелем «У тиса» и заканчивается на вершине холма. На тропе они были одни, хотя более пологий склон на голой северной стороне холма уже заполнился множеством гуляющих людей. Сколь бы ни была популярна поляна, свое она берет лишь после полудня, когда возвращающиеся туристы, оскальзываясь, спускаются по крутой тропе — самому прямому пути к железнодорожной станции и остановкам автобусов в долине. Путь этот не везде ведет обрывисто вниз. На самой тропе и возле нее встречаются сравнительно ровные участки — достойные места для пикников. Об их популярности свидетельствуют обертки, коробочки от мороженого и пустые бутылки.
Появление двоих мужчин на Друидовой поляне тем утром было напрямую связано с подношениями, посредством которых туристы выражают свою любовь к природе. Их миссия состояла в том, чтобы выбрать на поляне место и установить на нем корзину. Полковник Сэмпсон, который шагал впереди, был избран для этого задания товарищами по Комитету друзей Тисового холма, поскольку считалось, что раз он был солдатом, то обладает требуемыми навыками рекогносцировки. Следовавший за ним с внушительной корзиной за плечами мистер Томлин шел потому, что у него не было другого выхода. Он был смотрителем холма, и за работу ему платили. Судя по тому, что можно было видеть у него на лице, это задание его не слишком вдохновляло.
Не обремененный ничем, кроме чувства ответственности, полковник бодро двигался вперед, останавливаясь время от времени, чтобы позволить мистеру Томлину нагнать его. Он был худощавым, жилистым человеком с грозными кустистыми бровями, из-под которых на мир смотрела пара мягких и невинных карих глаз. Но вот полковник остановился, сошел с тропинки и воткнул трость в землю возле кучки мусора.
— Думаю, это самое подходящее место! — крикнул он Томлину.
Тот медленно вскарабкался к нему и, опустив свою ношу, отер пот со лба рукавом.
— Как скажете.
— Это стратегическая точка, — объяснил полковник. — Здесь, — он указал на противоположную сторону тропы, — тис. Его еще наградили глупым прозвищем «тис архидруида». Упоминается во всех путеводителях и всегда притягивает туристов. — Там, — он вытянул руку к югу, — лучший вид с этой стороны холма. В ясную погоду четко виден шпиль маркгемптонского собора. Вы сами это знаете. Те, кто поднимается на холм, и те, кто спускается, останавливаются тут перевести дух. Это ясно по мусору, который они после себя оставили. Кроме того, чуть выше сходятся три тропы: одна огибает холм и ведет к шоссе на Дидфорд, другая заканчивается на вершине холма недалеко от «Альп», а третья… Куда ведет третья, Томлин?
— На автостоянку, сэр.
— Вот именно. Так вот, каким бы путем они ни шли, не заметить корзины, если мы ее тут поставим, не смогут. Нет, дружище, не там, — сказал он, когда Томлин водрузил корзину на зеленом пятачке, где они стояли. — Здесь она портит вид. Поставьте за тем кустом… Хотя подождите, там она будет плохо видна спускающимся. Они бросят свой хлам прежде, чем до нее доберутся. А вот если поставить ее вот тут… Нет, тут выглядит ужасно! Да, сложнее, чем я предполагал. Что скажете, Томлин?
Томлин не выразил желания высказать свое мнение.
— Не знаю, — с сомнением протянул он.
— Нет, у вас должна быть точка зрения. Это важный вопрос.
— Ну, если действительно хотите знать, что я думаю, то, по-моему, без разницы, где ее ставить.
— Неужели?
— Ею не будут пользоваться, сэр, куда ни поставь. Хоть ходи вокруг холма и подсовывай им под нос корзину, они все равно не заметят. Так и будут бросать свой хлам на землю. Их так воспитали, и никакими корзинами их не вразумишь.
— А вы большой циник, Томлин, — усмехнулся полковник. Вынеся это страшное порицание, он выбросил возражения смотрителя из головы и принял решение. — Думаю, вот тут подойдет. На самом краю склона.
Томлин покачал головой.
— Нет, сэр, — возразил он. — Это все равно что приманку им подсунуть. Два года назад леди Ферлонг велела мне поставить одну в таком вот месте, и в первый же выходной ее попросту скатили с холма. Не хотелось бы после каждого выходного втаскивать ее сюда снова. Если намерены вообще куда-то ее поставить, то лучше туда, где сейчас пачки из-под сигарет. Близко к дорожке, и не так трудно будет сносить вниз, когда потребуется опорожнить.
Полковник тут же нашел изъян в предложении Томлина и выдвинул встречное. Только минут через десять более-менее добродушных препирательств он выбрал место. Так уж получилось, что это место оказалось тем, какое понравилось Томлину. Корзина наконец была установлена, и полковник отступил на шаг, чтобы полюбоваться плодами их трудов.
— Пустовато смотрится, — произнес он. — Может, положить туда что-нибудь? Для затравки…
Обойдя куст, полковник принес обрывки газет и апельсиновые корки, которые церемонно бросил в сосуд. Он уже собрался за следующей партией, но Томлин его остановил.
— Для начала хватит, сэр, — сказал он. — Если соберете весь мусор, какой лежит вокруг, она наполнится прежде, чем кто-нибудь захочет ею воспользоваться… Если вообще захочет…
Полковник Сэмпсон огляделся в отчаянии.
— Безнадежно, — вздохнул он. — Куда ни посмотри, что-нибудь валяется.
— Таковы отдыхающие, сэр, — философски заключил Томлин. — Тут еще не так страшно, как по другую сторону холма. Там мусор вообще повсюду. Здесь больше держатся тропок, а потому и убирать легче. К тому же находишь много всякого.
— Вероятно, — кивнул Сэмпсон. — Под этими тисами много чего, пожалуй, можно найти.
Нагнувшись, он заглянул под нижние ветки тиса.
— Ну вот! — воскликнул он. — Под упавшим деревом куча тряпья.
Томлин тоже нагнулся и посмотрел в том же направлении. Смотрел он долго и внимательно, а потом заметил:
— По-моему, это не тряпье, полковник.
Он медленно направился к предмету, который они увидели. Полковник последовал за ним, и от дурного предчувствия у него сделалось тревожно на душе.
Ярдах в двадцати-тридцати вверх по холму несколько лет назад рос тис высотой поменьше друидового, но внушительного обхвата, пока ветер не свалил его. Не лишившись окончательно корней, он с упорством продолжал влачить своего рода существование, а теперь из поваленного ствола вырывалась плотная стена молодых побегов. Крутой склон образовал под главным суком естественную полость. И как раз в ней-то находилась верхняя часть туловища миссис Пинк. Наружу торчали нижняя его часть и ноги, которые и навели Томлина на мысль, что они видят нечто более зловещее, чем куча тряпья.
Мужчины смотрели на тело в молчании, которое, казалось, затянулось на долгое время. Наконец Томлин произнес:
— Она не сама туда попала, полковник. Кто-то ее здесь уложил.
Сэмпсон кивнул.
— Бедняжка! — сказал он. — Миссис Пинк, самая безобидная женщина на свете! Скорее всего какой-то маньяк… Ладно, Томлин, — продолжил он, — я много повидал в свое время трупов, и мне не нужен врач, чтобы понять, что мы для нее ничего сделать не можем. Вы бывший полицейский. Какой теперь порядок действий?