Распахнув перед Роузом дверь этого убогого помещения, провожатый сказал:
— Подождите тут, пожалуйста. — И, обращаясь к кому-то внутри, добавил: — Суперинтендант вас сейчас примет, сэр.
Входящий и выходящий столкнулись нос к носу.
— Надо же! — расплылся в улыбке Роуз. — Неужели это мой старый друг Уэндон!
— Дайте пройти, грязный негодяй! — воскликнул Горацио Уэндон.
Сержант Брум, мрачно складывавший в отделе уголовных расследований стопы бумаг, с интересом поднял голову и отметил эту стычку.
— Ну, мистер Уэндон? — сказал Тримбл.
Уэндон явно был в возбуждении, и прошло некоторое время, прежде чем он заговорил.
— Послушайте, вы совершили страшную ошибку, — наконец произнес он.
— О чем именно вы говорите?
— Я об аресте Роуза. Вы совершенно не по адресу.
— А кто вам сказал, что я арестовал мистера Роуза?
— Черт побери, я же был на дознании сегодня утром… Видел, как вы это делали. И говорю вам, вы абсолютно не по тому следу идете. Он, возможно, самая большая свинья на свете, но я не намерен стоять в стороне и смотреть, как его вешают за преступление, которого он не совершал. Это не шутки.
— Ну же, успокойтесь, сэр. Полегче, и мы гораздо лучше поладим. Никто пока не арестован. Мистер Роуз приехал сюда по моему приглашению, чтобы ответить на несколько вопросов и дать показания. В точности как давали показания вы. Вот и все. Вам вовсе незачем делать скоропалительные выводы и говорить про то, как вешают невинных людей или другую ерунду.
— Но в газетах печатали…
— Если в вашем возрасте вы верите всему, что пишут в газетах, мистер Уэндон, вы наивный человек. Так или иначе, в газетах сообщалось только то, что мы разыскиваем мистера Роуза. И мы его действительно разыскивали. Теперь мы его нашли. Будет ли он арестован, это мы еще посмотрим.
— Но вы можете его арестовать… А я случайно знаю, что он невиновен.
— Вот как, мистер Уэндон? И могу я спросить откуда?
— Именно это я и пытаюсь вам рассказать. Когда мы виделись позавчера, вы просили меня прийти, если я еще что-нибудь вспомню.
— Я это прекрасно помню. А еще помню, вы сказали, что это без толку, поскольку память у вас дырявая.
— Ну так вот, я вспомнил. Вспомнил, когда увидел Роуза на дознании.
— Что именно вы вспомнили?
— Я видел Роуза на холме в четверг.
— Что он делал?
— Шел пешком. — Уэндон говорил теперь медленно и спокойно. — Он поднимался наверх пешком по главной тропинке. Как я уже говорил, я возился с машиной на шоссе и видел его издалека. Потом я завел мотор и поехал осторожно, из-за тормозов. Я видел его практически всю дорогу. Роуз направлялся к гребню холма. Он и близко к деревьям не подходил.
— Вы как будто в этом уверены, мистер Уэндон.
— А я и уверен. Черт побери, вам незачем думать, будто я все сочинил, чтобы спасти шкуру этой грязной крысы Роуза. Просто я не могу стоять в стороне и смотреть, как вешают…
— Да, это вы уже говорили. Жаль, что вы не смогли вспомнить эти важные факты, когда я был у вас в субботу.
— Прошу прощения, но такая уж у меня память. Ее просто надо чуток встряхнуть, а когда я увидел, как вы уводите Роуза после дознания, меня и встряхнуло. Вот и все.
— Прекрасно. — Тримбл вздохнул. Вид у него стал вдруг очень усталый. — Я прикажу записать все, что вы сказали, мистер Уэндон, и, когда подпишете свои показания, можете идти.
Он на минуту вышел из кабинета. В общей комнате Тримбл подал знак сержанту Бруму.
— Роуз уже уехал? — спросил он.
Сержант выглянул в окно:
— Как раз садится в машину, сэр.
— Бегите вниз и остановите его, ладно? Я должен еще раз с ним переговорить после ухода Уэндона. Потом пошлите ко мне в кабинет машинистку.
Когда Уэндон удалился, Роуза снова привели в кабинет суперинтенданта. На сей раз разговор вышел короткий.
— Один, последний, вопрос, мистер Роуз. Вы сказали, что видели, как с холма спускается автомобиль. Можете его описать?
— Да, — без заминки ответил Роуз. — Похож на грузовичок с тупым носом.
— Вот так-то, — сказал Тримбл сержанту, — вот так-то. Если Уэндон говорит правду про свою странную память, Роуз чист как стеклышко.
— А зачем ему лгать? Если кто и ненавидит ближнего хуже чумы, так это Уэндон Роуза. Видели бы вы их, когда они столкнулись в комнате ожидания.
— А Роуз со своей стороны только что подарил Уэндону отличное алиби. Почему-то я сомневаюсь, что он стал бы так поступать из чистой любви к ближнему. — Суперинтендант пожал плечами. — Какие-нибудь новости из Богнора есть? — вдруг спросил он.
— Пока нет, сэр.
— Позвоните в больницу и узнайте, достаточно ли Тодман оправился, чтобы с ним можно было поговорить завтра. Скажите, дело срочное.
Срочное… Срочное… Слово барабанным боем отдавалось в голове Тримбла, когда он, вернувшись за свой стол, принялся заново перечитывать все растущую папку, документы из которой — со всеми их пробелами и изъянами — рано или поздно придется положить перед добрыми, но ехидными глазами главного констебля.
Глава девятнадцатая. В больнице и отеле
— Можете зайти к мистеру Тодману, — произнесла медсестра. — Но, пожалуйста, помните, что ему нельзя волноваться. И вы не должны задерживаться долго. Когда я скажу, что пора уходить, вы уйдете, и никаких разговоров. Ясно?
Это была крошечная женщина с рыжими волосами и тонкими жесткими губами. Два крупных детектива перед ней съежились и кротко заверили, что прекрасно все поняли. И молча последовали за ней по гулкому больничному коридору в палату мистера Тодмана.
В лицо Тримблу злобно уставились из-под массы бинтов холодные зеленые глаза.
— Опять вы! И как я догадался! — усмехнулся Джессе Тодман.
— Я не стану вас долго задерживать, — заверил его суперинтендант. — Всего несколько вопросов.
— Можете оставить свои вопросы при себе, мистер, прямо вам говорю. Мотоциклист сигнала не подавал. И плевать мне, что говорят. Не было сигнала. Откуда мне было знать, что он собирается поворачивать?
— Мне нет дела до мотоциклиста, мистер Тодман. Нас с сержантом интересует только убийство миссис Пинк.
— Мерзкая старая гадина! — рявкнул он.
Тодман закрыл глаза, и на мгновение показалось, будто это его последнее замечание о миссис Пинк. Но он открыл их снова, и на сей раз в его взгляде читался страх.
— Э-эй! — выдавил он. — Вы опять были в доме у моей Марлен?
— На сей раз это не имеет отношения к коттеджу, мистер Тодман.
— Тогда ладно. Если Марлен устроена, мне плевать, что со мной будет. Миссис Пинк! Ха! Это была удача, вы уж поверьте. Я писал, предостерегал ее, но без толку. Если бы она уехала, когда я просил, может, ничего не произошло бы. Триста фунтов я ей предлагал, а она отказалась образумиться. А если бы миссис Пинк согласилась в «Альпах» меня послушать, я поднял бы до четырехсот пятидесяти. Но разве она остановилась, когда я позвал? Нет! Спиной повернулась к четырем с половиной сотням и побежала навстречу своей смерти. Вот вам и высший суд, а, мистер?
— Куда она пошла, мистер Тодман?
— Вниз с холма, к поляне. А то вы не знаете!
— И вы двинулись следом? — мягко спросил Тримбл.
Поначалу показалось, что Тодман его не расслышал. Он опять закрыл глаза, но теперь еще и откинулся на подушку, очевидно, измученный усилиями. Медсестра у изголовья кровати повернулась к суперинтенданту и набрала в грудь воздуха… Потом ни с того ни с сего Тодман вдруг снова ожил, и его лицо расплылось в злобной ухмылке.
— А ведь мог бы, верно? — сказал он. — Знаю, к чему вы клоните, мистер… Меня вам не подловить. Нет. Я просто сидел в машине, как идиот, ругался и чертыхался себе под нос, уж не знаю, как долго… пять минут, может, десять. На тропинку я и не ступал. Спросите миссис Рэнсом, если хотите.
— Ах вот как! Миссис Рэнсом вас там видела?
— Я не говорю, что видела. Я говорю только, что видела бы, если бы я пошел. Понимаете?
— Видела бы? Почему?
— Потому что я на пятки ей наступал бы, вот почему, — раздраженно ответил Тодман. — Насколько мне известно, та тропинка ведет лишь в одну сторону.
— Давайте проясним, — произнес Тримбл спокойно. — Вы видели, как миссис Рэнсом пошла по дорожке с миссис Пинк?
— Не с ней. За ней.
— Через какое время?
— Откуда мне знать? Но прошло не так уж много. Пара минут, чуть больше или меньше.
— Она двигалась быстро или медленно?
— Очень спешила. Достаточно, чтобы нагнать старую корову, если бы захотела.
— У нее в руках было что-нибудь? Какая-нибудь палка?
— Да я особо ее не рассматривал.
— И вы не заметили, как она вернулась?
Тодман покачал головой.
Медсестра пощупала больному пульс и нахмурилась.
— Думаю… — начала она.
— Всего несколько минут, мадам, пожалуйста, — взмолился Тримбл. — Мы недолго, обещаю. Мистер Тодман, — поспешно продолжил он, — что вы сделали после того, как увидели миссис Рэнсом спускающейся с холма?
— Поехал домой.
— А теперь подумайте хорошенько, потому что это может быть важно. Спускаясь, вы кого-нибудь видели на склоне?
— Нет.
— Вообще никого?
— Никого, кроме мистера Роуза, конечно.
— Не понимаю, почему вы говорите «конечно», мистер Тодман.
— Потому что я оставил его у подножия идти пешком, вот почему. Логично, что он поднимался, когда я спускался, так?
— Где вы его видели?
— На гребне холма. Я поворачивал на другую сторону долины, ну и взглянул мельком на холм.
— Еще кого-нибудь видели?
— Я вам уже сказал.
— Вы видели машину мистера Уэндона?
— Да.
Речь Тодмана становилась невнятной и слабой. Вопрос в том, подумал Тримбл, дошел ли он уже до той стадии, когда согласится с чем угодно просто из-за усталости. Стремясь опередить время и отчаянно избегая встречаться глазами с сестрой, он задал еще один наводящий вопрос:
— И мистер Уэндон был в автомобиле?