[1293]. В других западных демократиях атеистов в 2–6 раз больше, чем в США[1294].
Но, хотя американцы изначально набожнее прочих, они тоже не избежали секуляризации, усиливающейся от поколения к поколению. Недавний доклад суммирует эту тенденцию в своем названии: «Исход: почему американцы покидают церковь и почему они вряд ли туда вернутся»[1295]. Этот исход заметнее всего как рост числа не принадлежащих ни к одной конфессии, с 5 % в 1972 году до 25 % сегодня, что делает эту категорию крупнейшей религиозной группой в США, превосходящей по численности католиков (21 %), белых евангельских христиан (16 %) и белых протестантов (13,5 %). Разница по когортам огромна: к ответившим «ничто из вышеперечисленного» относятся только 13 % молчаливого поколения и старших беби-бумеров, а среди миллениалов таких уже 39 %[1296]. Более того, молодые поколения, даже став старше и в полной мере осознав собственную смертность, с большей вероятностью остаются нерелигиозными[1297]. Похожая тенденция наблюдается и в случае убежденных атеистов. Доля американцев, считающих себя атеистами и агностиками или сообщающих, что религия для них неважна (вероятно, в 1950-х таких было не больше 1–2 %), в 2007 году выросла до 10,3 %, а в 2014 году достигла 15,8 %. По когортам они распределяются следующим образом: 7 % молчаливого поколения, 11 % беби-бумеров и 25 % миллениалов[1298]. Хитрые социологические приемы, помогающие оценить нежелание людей признаваться в атеизме, позволяют предположить, что реальные цифры даже выше[1299].
Почему же тогда колумнисты и телеобозреватели считают, что религия в США на подъеме? Причиной тому еще одно открытие, касающееся американского исхода: атеисты не голосуют. В 2012 году американцы, не относящие себя ни к одной из конфессий, составляли 20 % населения, но только 12 % избирателей. Организованные религии по определению хорошо организованы – и пользуются этим, чтобы добиться явки избирателей на участки и заставить их голосовать так, как им нужно. В 2012 году белые евангельские протестанты составляли те же 20 % взрослого населения, но уже 26 % избирателей, что в два раза с лишним больше, чем избирателей-атеистов[1300]. Граждане, не относящие себя ни к одной из конфессий, в три раза чаще высказывали симпатии Клинтон, чем Трампу, но 8 ноября 2016 года они остались дома, а евангельские христиане выстроились в очереди к избирательным урнам. Та же закономерность стоит и за успехом популистских движений в Европе. Комментаторы склонны путать электоральное влияние с возвратом к религиозности, и эта иллюзия дает второе после рождаемости объяснение тому, что секуляризация протекает так незаметно.
Почему же мир теряет веру? Причин тут несколько[1301]. Коммунистические страны XX века запрещали или не поощряли религию, а теперь, когда они пошли по пути либерализации, их граждане не рвутся обратно в лоно церкви. В определенной мере это охлаждение является частью снижения доверия вообще ко всем социальным институтам после пика, пришедшегося на 1960-е годы[1302]. Всемирное движение к эмансипационным ценностям (глава 15), таким как права женщин, репродуктивная свобода и терпимость к гомосексуальности, придало разочарованию в религии дополнительный импульс[1303]. К тому же, когда люди ощущают себя в безопасности благодаря изобилию, медицинской помощи и социальному обеспечению, они больше не умоляют Бога спасти их от гибели: при прочих равных страны с надежными механизмами социальной защиты менее религиозны[1304]. Но самая очевидная причина – сам разум: интеллектуальное любопытство и научная грамотность избавляют от веры в чудеса. В качестве причины, побудившей их оставить религию, американцы чаще всего указывают «отсутствие веры в учение церкви»[1305]. Мы уже знаем, что жители лучше образованных стран менее набожны; кроме того, росту атеизма повсеместно содействует эффект Флинна: становясь умнее, страны отворачиваются от Бога[1306].
Какими бы ни были причины секуляризации, ее история и география опровергают опасения, что без религии общества обречены на аномию, нигилизм и «полное затмение всех ценностей»[1307]. Секуляризация шагает рука об руку с историческим прогрессом, описанным во второй части этой книги. Такие нерелигиозные общества, как Канада, Дания и Новая Зеландия, занимают верхние строчки в рейтингах самых лучших для жизни мест за всю историю нашего вида (с высоким уровнем всех доступных измерению прелестей жизни), а многие из самых религиозных обществ представляют собой настоящий ад на земле[1308]. Американская исключительность поучительна: США религиознее других западных стран и при этом отстают от них в уровне счастья и благополучия, превосходя по показателям убийств, тюремных заключений, абортов, венерических заболеваний, детской смертности, ожирения, отсталости образовательной системы и преждевременной смертности[1309]. Та же закономерность наблюдается и среди пятидесяти штатов: чем штат религиознее, тем хуже живут его граждане[1310]. Причинно-следственные связи, скорее всего, действуют тут в обоих направлениях. Но очень похоже на то, что в демократических странах секуляризм ведет к гуманизму, отбивая у людей охоту молиться, следовать церковному учению и подчиняться духовенству, но подталкивая их к практическим мерам, которые идут на пользу им самим и их согражданам.
Сколько бы бед ни творила религиозная мораль на Западе, ее влияние на современный ислам вызывает еще больше беспокойства. Ни одно обсуждение прогресса на нашей планете не может обойтись без упоминания исламского мира, который по ряду объективных причин как будто бойкотирует прогресс, доступный всем прочим. Страны, населенные преимущественно мусульманами, значительно отстают по показателям здоровья, образования, свободы, счастья и демократии, даже если не отличаются по уровню материального благополучия[1311]. Все войны, бушевавшие в 2016 году, велись в мусульманских странах или при участии исламистских группировок; эти же группировки несут ответственность за большинство террористических атак того года[1312]. Как мы знаем из главы 15, такие эмансипационные ценности, как гендерное равенство, личная независимость и политическая активность, распространены в исламском мире слабее, чем в любом другом регионе планеты, включая Африку к югу от Сахары. Мусульманские страны часто не соблюдают права человека и применяют жестокие наказания (порку, ослепление и ампутации), причем не только за настоящие преступления, но и за гомосексуальные связи, колдовство, отступничество от веры и выражение либеральных взглядов в социальных сетях.
В какой мере это отсутствие прогресса является следствием особой религиозной морали? Безусловно, его никак нельзя приписать непосредственно исламу. Исламская цивилизация рано прошла через научную революцию и на протяжении большей части своей истории превосходила христианский Запад по уровню веротерпимости, космополитизма и миролюбия[1313]. Ряд жестоких обычаев, существующих сейчас в мусульманских странах, таких как женское обрезание или «убийства чести» недостаточно добродетельных сестер и дочерей, на самом деле пережиток древних африканских или западноазиатских племенных традиций, хотя их сторонники безосновательно ссылаются на законы ислама. Некоторые из проблем, преследующих мусульманские общества, существуют и в других обремененных природными ресурсами государствах под управлением авторитарных лидеров. Кое-какие только углубились благодаря неуклюжему вмешательству Запада в дела Ближнего Востока, примеры тому расчленение Османской империи, поддержка антисоветских группировок моджахедов в Афганистане и вторжение в Ирак.
Однако свой вклад в сопротивление прогрессу внесли и религиозные убеждения. Начать с того, что многие из заповедей ислама, если понимать их буквально, абсолютно антигуманны. Изрядное количество сур Корана выражают ненависть к неверным, прославляют мученичество и утверждают святость вооруженного джихада. За употребление алкоголя полагается порка, прелюбодеяние и гомосексуальность караются забиванием камнями, врагов ислама ждет распятие, язычников – сексуальное рабство, а девочек можно насильно выдавать замуж с девяти лет[1314].
Конечно, некоторые отрывки из Библии – тоже не образец гуманизма. Нет смысла спорить, что хуже; важно, насколько буквально верующие понимают свои священные тексты. Как и в других авраамических религиях, в исламе есть аналоги раввинской казуистики и иезуитских диспутаций, аллегоризирующих, ограничивающих или подчищающих самые мерзкие части Писания. Есть в исламе и свои «культурные иудеи», «либеральные католики» и «христиане лишь по названию». Беда в том, что такое милосердное лицемерие куда слабее развито в современном исламском мире.
Проанализировав большие объемы данных по вероисповеданию, полученных в