Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса — страница 69 из 142

[738]. В 1750 году до н. э. вавилонянин должен был трудиться пятьдесят часов, чтобы позволить себе час чтения своих клинописных табличек при свете лампады на кунжутном масле. В 1800 году англичанин должен был потратить шестичасовой заработок, чтобы один час жечь сальную свечу. (Представьте себе планирование семейного бюджета в таких условиях – пожалуй, многие бы выбрали темноту.) В 1880 году вам нужно было бы трудиться 50 минут ради часа работы керосиновой лампы, в 1950 году – 8 секунд ради того же часа работы лампы накаливания, а в 1994 году – всего полсекунды ради часа работы лампы дневного света: за два века освещение стало доступнее в 43 000 раз. Причем прогресс не стоит на месте: Нордхаус опубликовал свою статью до того, как рынок заполонили диоды. Совсем скоро работающие на солнечной энергии дешевые светодиодные лампы изменят жизнь более чем миллиарда человек, не имеющих доступа к электричеству, позволив им читать новости или выполнять домашние задания, не сгрудившись вокруг жестяной бочки из-под нефти, набитой горящим мусором.

Снижение доли времени, которую нам приходится тратить на обеспечение себя светом, едой и предметами быта, может оказаться частным случаем более общей закономерности. Эксперт по технологиям Кевин Келли предположил, что, «если технология существует достаточно долго, ее стоимость начинает приближаться к нулю, никогда его не достигая»[739]. По мере того как самые насущные для нас вещи становятся все дешевле, мы тратим меньше часов бодрствования на их добывание, сберегая время и деньги для всего остального, а так как «все остальное» тоже дешевеет, мы можем позволить себе все больше. Рис. 17–5 показывает, что, если в 1929 году американцы тратили на предметы первой необходимости больше 60 % своего располагаемого дохода, к 2016 году эта цифра упала до 33 %.


РИС. 17–5.Расходы на предметы первой необходимости, США, 1929–2016

Источник: HumanProgress, http://humanprogress.org/static/1937, на основании графика Марка Перри, использовавшего данные Бюро экономического анализа США, https://www.bea.gov/iTable/index_nipa.cfm. Показана доля располагаемого дохода, потраченная на питание, автомобили, одежду, мебель, содержание жилья, коммунальные услуги и бензин. Данные за 1941–1946 годы исключены, потому что они искажены карточной системой и жалованьем солдат во время Второй мировой войны


Что же люди делают со всеми этими дополнительным деньгами и временем? Действительно ли они обогащают свою жизнь или просто покупают больше клюшек для гольфа и дизайнерских сумочек? Лезть с непрошеными оценками того, как люди распоряжаются своей жизнью, – довольно бесцеремонная затея, но мы можем сосредоточиться на тех занятиях, которые почти каждый сочтет компонентом хорошей жизни: на общении с близкими и любимыми, наслаждении природой и культурой во всем их разнообразии, а также доступе к плодам интеллектуального и художественного творчества.

С появлением семейных пар, где работают оба партнера, детей, перегруженных занятиями, и цифровой техники широко распространилось и регулярно порождает панику в СМИ мнение, будто семьи попали в цейтнот, положивший конец совместным ужинам. (И Альберт Гор, и Дэн Куэйл сожалели об отмирании этой традиции в ходе президентской гонки 1992 года – а это было еще до наступления эры смартфонов и соцсетей.) Но любые новые отвлекающие факторы нужно сопоставлять с 24 дополнительными часами в неделю, дарованными современностью работникам и 42 часами в неделю, доставшимися домохозяйкам. Хотя люди все чаще жалуются на сумасшедшую загруженность («брюзжание яппи» – так назвала это явление одна группа экономистов), стоит попросить их записывать, на что они тратят свое время, как вырисовывается совершенно другая картина. В 2015 году мужчины сообщали о 42 часах свободного времени в неделю, что примерно на 10 часов больше, чем 50 лет назад, а женщины отчитывались о 36 часах, что на 6 часов больше (рис. 17–6)[740]. (Честно говоря, яппи есть из-за чего побрюзжать: менее образованные люди сообщают о большем количестве свободного времени, и это «неравенство наоборот» за последние 50 лет только усилилось.) Похожие тенденции наблюдаются и в Западной Европе[741].

Не сказать также, что американцы теперь в большей мере чувствуют, что им не хватает времени. Обзор исследований по этому поводу, проведенный социологом Джоном Робинсоном, показал, что с 1965 до 2010 года фиксируются то подъемы, то спады в доле тех, кто сообщал, что живет с ощущением «постоянной спешки» (с минимумом в 18 % в 1976 году и максимумом в 35 % в 1998 году), но никакой стабильной динамики в последние 45 лет не наблюдается[742]. Да и традиция семейного ужина, как выясняется, в полном порядке. Результаты нескольких исследований и опросов сходятся: число таких совместных ужинов с 1960 до 2014 года изменилось очень незначительно, несмотря на появление айфонов, игровых приставок и фейсбука[743]. Больше того, с каждым годом XX века типичный американский родитель уделял своим детям все больше времени[744]. В 1924 году только 45 % матерей тратили на детей два и более часов в день (7 % вообще не проводили с ними времени) и всего 60 % отцов проводили с ними как минимум час в день. К 1999 году эти доли выросли до 71 % и 83 % соответственно[745]. Даже одинокие работающие матери сегодня уделяют детям больше внимания, чем замужние домохозяйки в 1965 году[746]. (Увеличение времени, проводимого с детьми, – основная причина спадов, заметных на рис. 17–6[747].) Однако социологические исследования не так убедительны, как картины Нормана Роквелла и сериал «Предоставьте это Биверу», поэтому многие по-прежнему ошибочно считают середину XX столетия золотым век семейного уюта.


РИС. 17–6.Свободное время, США, 1965–2015

Источник:1965–2003: Aguiar & Hurst 2007, table III, Leisure Measure 1. 2015: Bureau of Labor Statistics 2016c, сумма показателей «Отдых и спорт», «Уход за садом и газонами» и «Волонтерство» для сравнимости с данными Aguiar & Hurst 2007


Электронные медиа часто называют угрозой человеческим отношениям, и действительно, друзья в соцсетях не могут заменить общения с друзьями из плоти и крови[748]. Но при этом электронные технологии в целом стали бесценным подспорьем для человеческой близости. Если сто лет назад член семьи переезжал в далекий город, остающиеся могли никогда больше не увидеть его лица и не услышать его голоса. Внуки вырастали, а бабушки и дедушки не могли за этим наблюдать. Пары, разделенные учебой, работой или войной, по десять раз перечитывали редкие письма и впадали в отчаяние, если следующее запаздывало: то ли почта его потеряла, то ли любимый человек обиделся, изменил или умер, – об этом отчаянии поют The Marvelettes и The Beatles в песне «Пожалуйста, господин почтальон» (Please Mr. Postman), а также Simon & Garfunkel в композиции «Почему ты мне не пишешь?» (Why Don’t You Write Me?). Даже когда междугородняя телефонная связь уже позволяла людям общаться, ее непомерная стоимость ограничивала близость. Мои ровесники помнят, как быстро надо было говорить в трубку таксофона, который глотал монетку за монеткой, или бег сломя голову к домашнему телефону («Это междугородний!!!»), или щемящее чувство, когда деньги кончаются посреди важного разговора. «Только соединить!» – советовал писатель Эдвард Морган Форстер, и электронные технологии соединяют нас, как никогда раньше. Сегодня почти половина человечества имеет доступ к интернету, а три четверти из нас владеют мобильными телефонами. Стоимость междугородных переговоров упала практически до нуля, причем беседующие могут не только слышать, но и видеть друг друга.

К слову, о возможности видеть: мизерная стоимость фотографии – это еще одно преимущество, обогащающее нашу жизнь. В прошлом, вспоминая о членах семьи, живых или умерших, люди опирались лишь на образ, запечатленный в памяти. Сегодня я, как и миллиарды других, несколько раз на дню ощущаю волну благодарности за свое счастье, бросая взгляд на фотографии моих любимых. Доступность фотографии позволяет заново переживать самые важные моменты жизни: знаменательные события, потрясающие виды, канувшие в Лету городские пейзажи; мы можем увидеть стариков в годы их расцвета, взрослых в детстве, детей в младенчестве.

Однако и в будущем, c появлением трехмерной голографической виртуальной реальности с объемным звуком и экзоскелетными перчатками с тактильной обратной связью, мы не откажемся от счастья находиться на расстоянии вытянутой руки от тех, кого любим, поэтому сокращающаяся стоимость транспортных услуг – еще один подарок человечеству. Поезда, автобусы и автомобили дали нам возможность встречаться друг с другом чаще, а значительное удешевление авиапутешествий разрушило барьеры между странами и континентами. Термин jet set (дословно «реактивная публика»), которым раньше обозначали узкий круг богатых и знаменитых, – анахронизм из 1960-х, когда не больше 20 % американцев хотя бы единожды в жизни летали на самолете. Несмотря на растущие цены на топливо, с учетом инфляции стоимость авиаперелетов в США упала более чем вполовину с конца 1970-х, когда государство сократило объем своего вмешательства в отрасль (рис. 17–7). В 1974 году полет из Нью-Йорка в Лос-Анджелес стоил 1442 доллара (в долларах 2011 года), а сегодня такой билет можно купить менее чем за 300 долларов. По мере снижения цен самолетами пользуется все больше народу: за 2000 год более половины американцев предприняли хотя бы одно авиапутешествие в оба конца. Да, вам придется постоять в идиотской позе, пока сотрудник службы безопасности водит палочкой у вас между ног; вероятно, вы будете упираться локтем в бок соседа, а подбородком – в спинку переднего кресла; но живущие в разных городах влюбленные регулярно видятся, а если ваша мама заболеет, вы сможете быть у ее постели уже на следующий день.