И что здесь не так?
К.: В этом нет необходимости. Потому что никогда не было никакой нужды для кого бы то ни было стать просветлённым.
В.: Сомневаюсь в этом.
К.: Кто тогда хочет стать просветлённым?
В.: Как было сказано: я.
К.: Значит, «я» хочет просветлиться.
В.: Конечно. Это запрещено?
К.: С точки зрения электробезопасности, однозначно.
В.: Прошу прощения?
К.: Крайне сомнительно, чтобы «я» могло выдержать эту энергию. В этой абсолютной энергии бытия, которая становится неописуемым светом, «я» сгорает. Оно лопается. А остатки испаряются. Если прогнать десять тысяч вольт через электрическую лампочку, каково придётся лампочке?
В.: У неё будет оргазм.
К.: Который она, правда, уже не заметит.
В.: Это что, означает, что я слабая лампочка?
К.: Что ты имеешь в виду, говоря «я»?
В.: Свою личность. Себя. То, что сидит перед тобой. То, чем я являюсь.
К.: Тому, чем ты являешься, не требуется просветление. Оно никогда не пребывало в затемнении.
В.: Хорошо, оставим понятие «просветление». Назовём это «пробуждением».
К.: Пробуждения этому тоже не требуется. Потому что то, чем ты являешься, никогда не спало. Оно не знает сна и бодрствования. Бодрствование и сон возникают в нём. Пробуждённого или спящего тоже не существует. Никакого просветлённого или того, кто бы нуждался в просветлении. Это только идеи. Они не имеют значения. Они возникают и снова исчезают в том, что ты есть.
В.: Но чтобы это увидеть или понять, должен же я испытать своего рода пробуждение!
К.: Я не нуждается в пробуждении. В тот момент, когда ты есть то, что ты есть, лампочке больше нет места. Она сгорела, испарилась, исчезла. Словно её никогда и не было. И в этом-то весь юмор: её действительно никогда не было. Потому что где есть то, что есть, нет ничего другого кроме того, что есть.
В.: Где… то… что! Хорошо, где «я»?
К.: Ты сгорел, испарился, исчез. По меньшей мере, так кажется. На самом деле, тебя и раньше не было. И после тебя тоже не будет.
В.: Значит, «я» должно исчезнуть?
К.: Как может исчезнуть то, чего никогда не было?
В.: Но я же есть. Вот я сижу здесь. Вопрос, в лучшем случае, как долго ещё?
(звонок мобильного телефона)
К.: Просто возьми трубку. Твой электрик хочет знать, может ли он пустить ток.
Никто не может быть просветлённым
Вопрос: Может ли тот, кто однажды стал просветлённым, снова утратить это состояние?
Карл: Снова и снова.
В.: Разве оно не навсегда?
К.: Нет. Пока имеется просветлённый, он будет снова выпадать. Должно быть это «ага!» понимания, в котором Я — само Бытие — всегда реализовано. И для этой реализации личности не требуется. Бытие не нуждается ни в каком феномене, чтобы осознать, что такое Бытие.
В.: Нет, Бытие в этом не нуждается. Но я нуждаюсь в Реализации. Или в пробуждении.
К.: Ты в этом не нуждаешься. Тебя никогда не может быть в качестве просветлённого. И тебя никогда не было в качестве просветлённого. Отбрось эту программу «просветления» или «пробуждения».
В.: Разве речь не идёт о том, чтобы однажды войти с этим в соприкосновение?
К.: С кем или с чем должно быть соприкосновение? Что должно измениться ради этого? Всё, что касается тебя, снова исчезает. Всякий опыт соприкосновения мимолётен.
В.: Но как учитель ты же можешь…
К.: Я абсолютно беспомощен. Я — сама беспомощность. Я не могу никого сделать тем, чем он уже является.
В.: Тогда помоги мне быть тем, что я есть.
К.: Всё, что я мог бы попытаться сделать, лишь укрепит в тебе представление, что ты этим ещё не являешься.
В.: Но может быть, ты всё-таки попробуешь?
К.: Но никого нет, кого можно было бы улучшить.
В.: Охотно верю, что тебя невозможно улучшить. Но я…
К.: Но и ты тоже неулучшаем.
Моё «я» хочет исчезнуть
Вопрос: Почему я рождён?
Карл: Почему бы нет? Бытие абсолютно согласно с тем, что ты есть. Такой, какой есть. Абсолютно, Этому не требуется смысл. Вопрос смысла возникает только с представлением о «я».
В.: Хорошо, но я задаю его.
К.: «Я» — это концепция, которой требуется значимость. Оно задаёт вопрос, который посредством ответа будет удовлетворён и закрыт. Но моментально возникает следующий вопрос. Собственно говоря, это всегда один и тот же вопрос: почему я есть? «Я» готово убиться ради него. Для того, чтобы у него было оправдание существованию. Оно должно показать, что имеет право на жизнь. Оно всегда пребывает в состоянии недостатка доказательств. Оно непрестанно должно доказывать себе, что существует. Поэтому у него постоянно возникает новый вопрос. И поэтому ни один ответ никогда не будет достаточным. Поэтому не имеет значения, будет ли вопрос отвечен или нет. Есть один-единственный ответ на вопрос «Почему?» и это: «Почему бы нет?»
В.: «Я» вообще не имеет никакой ценности?
К.: Ценно оно или нет — оно доказывает себе своё существование, видя свою неполноценность. Я бедный, маленький, неполноценный! В основном оно хочет доказательств собственного существования. Если отсутствие ценности годится в качестве доказательства, тогда оно охотно соглашается быть бедным, маленьким и неполноценным. «Я» знает все уловки на свете, чтобы держаться за жизнь. Это неваляшка. Можно тысячи раз сбивать его с ног, оно снова и снова встаёт. Даже оставаясь лежать, оно продолжает существовать. Иллюзия «я», то и дело возникающая в вопросе, непобедима.
В.: Жизнь, должно быть, прекрасна, когда с этим вопросом покончено раз и навсегда!
К.: Ты полагаешь, Бытию потребовалось бы отсутствие вопросов, чтобы быть счастливее? Или, может быть, в вопрошании оно так же счастливо, как в невопрошании? Если бы исчезло это или то, если бы я наконец избавился от этого или того — всё это лишь «я»–представления. Бытие ничто не может потревожить. Ему не требуется от чего-то избавляться. Но «я»–представление — в какой-то момент оно само начинает ощущать, что мешает, и старается устранить все помехи, включая самое себя.
В.: Да, именно это со мной и происходит.
К.: «Я» впаривает тебе, что оно должно исчезнуть.
В.: Точно!
К.: Потому что, если ты веришь этому, оно может продолжать жить ещё менее тревожась.
Кто плетёт всё это
Вопрос: Я здесь, потому что не хотела бы больше рождаться.
Карл: И именно потому, что ты не хотела бы больше рождаться, это произойдёт.
В.: Прошу прощения?
К.: Желание чего-то избежать всегда является приказом, чтобы это произошло.
В.: Тогда скажи мне, как избавиться от этого желания.
К.: Никак. Ты ни от чего не можешь избавиться.
В.: Или как мне выбраться отсюда.
К.: Ты не можешь выбраться. Но тому, от чего ты не можешь избавиться и из чего не можешь выбраться, — этому ты можешь отдаться. Это всё. Это самореализация. Самореализация — это прозрение в невозможность выхода из того, чем ты являешься. Откинься назад и наслаждайся этим. Никто не может сделать это за тебя.
В.: Если бы я могла наслаждаться жизнью, меня бы здесь не было.
К.: Ты здесь, потому что у тебя нет выбора. Потому что иначе ты не можешь. Ты — это свобода, у которой нет выбора того, как она выражает себя. Если бы у неё был выбор, она не была бы свободой. Наслаждайся этим отсутствием выбора, этой неизменяемостью твоего существования. Это наслаждение: видеть, что ты никогда не можешь изменить то, чем ты являешься.
В.: Для меня это скорее нечто противоположное наслаждению.
К.: Я могу только сказать тебе: то, чем ты являешься, наслаждается каждым моментом и противоположностью каждого момента. Оно наслаждается собой абсолютно. И то, что думает, что не может наслаждаться, есть часть наслаждения.
В.: Что толку, что я являюсь частью какого-то наслаждения. Я хочу быть тем, кто наслаждается.
К.: То, чем ты являешься, наслаждается так же ненаслаждением.
В.: Но это же пустоплётство.
К.: Ты права. Это пустоплётство.
В.: Спасибо.
К.: Но паук — это ты. Ты плетёшь эту бесконечную сеть всевозможных мыслей и форм. И наступает момент, когда ты думаешь: «К чему всё это? И кто здесь вообще плетёт? Похоже, я плету?!» Вот оно. С возникновением «я» началось это плетение. Ты — источник этой бесконечной сети из войны и мира, целой паутины творения, ты прядильщик каждой мысли и каждой формы. Однако с внезапным осознанием того, что это ты, вся сеть прекращает существовать. И когда ты это видишь, не остаётся ни мира, ни пустоплётства.
В.: Ты ждёшь, что я пойму, о чём ты?
К.: Вовсе нет. Я же сижу тут не для того, чтобы ты что-то поняла.
В.: А для чего?
К.: Я сижу туг для того, чтобы тот, кто думает, что он может что-то понять, исчез в непонимании.
В.: Прежде чем я исчезну, мне бы хотелось получить пару конкретных решений для развязывания проблемы.
К.: Я ничего не развязываю. Наоборот, я завязываю узлы.
В.: Да, да, я это заметила.
К.: Я здесь не для того, чтобы развязывать узлы. Я создаю узлы. Я создаю так много узлов в твоём мозгу, что внезапно ты осознаёшь невозможность когда-либо развязать их. Тогда ты оставишь свои попытки и просто будешь недвижимой. И когда ты станешь абсолютно недвижимой, кто будет беспокоиться, существовали ли когда-либо миры, или перерождения, или паутины, или узлы, или их развязывание?