В.: Э́то я, как мне кажется, уже однажды пережил.
К.: Это невозможно пережить. Глаз не может увидеть сам себя. Восприятие не может воспринять само себя. Всё, что воспринимаемо, не есть то, что есть восприятие.
В.: Но с тобой же так однажды тоже было? Было же внезапное познание?
К.: Это было простое «ага!».
В.: Да, именно.
К.: «Ага!» значит, что то, что воспринимается, не может быть тем, что воспринимает. И что в том числе воспринимающий, Карлуша, есть только часть воспринимаемого. Но до Карлуши существует то, что на самом деле существует, — и это непереживаемо. Непознаваемое и непостижимое, абсолютное отсутствие «я» и отсутствие желания всегда здесь, что бы ни происходило, и это то, что есть ты. Всё, что возникает перед тобой, — лишь отражение твоего Бытия. То, чем ты являешься, — Сущность всего. Но это непереживаемо.
В.: Значит, толку в этом нет. Я имею в виду, то, что непереживаемо, не может доставить удовольствия.
К.: Это полное отсутствие привлекательности для феноменального.
В.: Да, я это заметил. Частично. Интерес к поверхностным феноменам ослабевает. Это такое развитие, может быть, своего рода предварительное условие для «ага!».
К.: Нет, это не предварительное условие. Это сама необусловленность.
В.: Не предпосылка?
К.: Это не имеет предпосылок.
В.: Тогда учитель мне тоже не нужен.
К.: Тогда учитель кому не нужен?
В.: Прошу прощения?
К.: Кто тот, кому не нужен учитель?
В.: Кто? Что?
К.: Ты ничего не можешь сделать. Во сне могут возникнуть ученик и учитель. Возможно, ученик думает, что он чему-то научился. Но всё, что может произойти в этих «отношениях», это то, что оба прекращают существовать. Ученик и учитель исчезают. Остаётся то, чем жизнь и реальность являются в себе. Абсолютное Бытие.
В.: Да, и что же это за учитель, который исчезает?
К.: Это может быть личный учитель.
В.: Но он что, здесь только для того, чтобы исчезнуть?
К.: И вся жизнь — это учитель.
В.: Но и это тоже исчезает? В «ага!»?
К.: Всё, чего не существует, исчезает.
В.: Я недавно сказал одному учителю, что моим учителем является вся жизнь, на что он ответил: «Нет, это уклонение, тебе нужен личный учитель. Тебе нужен я».
К.: В Ведах написано: «Пока есть учитель, который думает, что он должен чему-то научить, ему ещё стоит поучиться».
В.: Да, я это сформулировал примерно так же! И тогда этот учитель рассердился!
К.: Я могу тебе только сказать: я надеюсь, что я, как всегда, незначителен. Настолько незначителен, насколько это возможно.
В.: То есть бесполезен?
К.: Бесполезен и незначителен.
В.: Это твоя, так сказать, сущность?
К.: Да, абсолютно незначителен.
В.: С ума сойти.
Подготовка к просветлению
Вопрос: Один мастер дзэн по имени Банкэй из семнадцатого столетия восхваляет нераздельный дух Будды. Якобы он находится за пределами всякого единства. Что это значит?
Карл: То, что находится до Будды. Пара-Будда. То, что находится до всего. Что не знает двойственности. И не знает единства. Это не один и не два. Это не это и не то. У этого нет определения. Это зовётся всеми или ни одним именем. Оно никогда не сможет постичь самое себя.
В.: Возможно, поэтому Банкэй говорит, что нет смысла стремиться к этому. Так, он говорит своему ученику: «просто прекрати!»
К.: Абсолютное смирение — когда ты полностью принимаешь, что никогда не способен познать себя, — это абсолютная недвижимость. Где больше нет желания самопознания: это самопознание. Что я никогда не смогу уйти от самого себя и никогда не смогу постичь самого себя. Потому что я — то бесконечное, нерождённое, бессмертное, которое есть всегда. Для этого во времени нет ничего необходимого. Чтобы быть этим, не требуются усилия. Всякое усилие быть этим, явно непродуктивно.
В.: Банкэй говорит: гораздо более короткий путь, нежели усилие стать Буддой, — просто быть Буддой.
К.: Да, тогда оставь этого Банкэя.
В.: Но Будда много лет прилагал усилия. Лишь тогда он пришей к своей реализации. Мог бы он так же достичь просветления без усилий? Или так ему показалось впоследствии?
К.: Как ты думаешь, откуда взялось усилие?
В.: Из его решения больше не жить так дальше.
К.: А откуда пришло решение?
В.: Из желания положить конец страданию.
К.: А откуда пришло желание?
В.: Ты так и будешь меня спрашивать?
К.: Если есть свободная воля, говорит Витгенштейн, кто бы мог ею обладать?
В.: Ну, к примеру, Будда.
К.: Какой Будда когда-либо пытался стать Буддой?
В.: Тот, кто страдает, пытается стать Буддой. Тот, кто наслаждается, вероятно, не против быть рождённым ещё множество раз.
К.: Ты имеешь в виду, что пока Я наслаждается относительностью, оно с удовольствием продолжает быть относительным. Только когда ему не комфортно, оно выходит из относительности. Словно Я когда-либо могло потревожить само себя.
В.: Я говорю не о каком-то абстрактном Я, а об обычном человеке.
К.: Ты говоришь о сознании, которое, очевидно, находится в определённом состоянии, которое оно воспринимает как приятное или неприятное.
В.: Нет, я говорю о человеке, который прилагает усилие. Для меня просто не является очевидным, что любые усилия абсолютно не важны. Все мистики прошли долгий путь. Сам Рамана Махарши, великая звезда, боролся годами, чтобы узнать, что такое он или «я есть».
К.: Насколько мне известно, он осознал это за один раз как-то после полудня. Так написано на доске в ашраме в Тируваннамалае. На него нахлынуло предчувствие смерти. Он лёг на пол, отдался этому переживанию смерти и осознал это.
В.: Может быть. Но это было только началом долгого пути.
К.: Это было началом и концом. С тех пор, сказал он, больше ничего не происходило.
В.: Кроме того, что он на годы удалился в пещеру, чтобы ничто не мешало ему там медитировать.
К.: С этого момента, сказал он, он знал то, чем он является, Я, ничто никогда не могло потревожить и никогда не сможет. Это было основополагающим переживанием всего.
В.: Возможно, это было основополагающим переживанием, тем не менее потребовалась ещё своего рода доработка.
К.: Ты имеешь в виду, как на семинаре в университете. Сначала ты готовишься, потом проходишь через него, потом дорабатываешь. Чтобы закрепить действенность.
В.: Да, это не так уж и странно, как звучит. Рамана при этом прошёл через переживание, что он не является телом. Но чем он является на самом деле, это в тот момент он ещё не пережил.
К.: Ты прав.
В.: Вот именно. Поэтому потом он…
К.: Он это не пережил, потому что это невозможно пережить!
В.: Почему нет?
К.: Для переживания требуется по меньшей мере две вещи: тот, кто переживает, и то, что переживается.
В.: Да, ну и что?
К.: То, на что я указываю, — не переживание. Это само Бытие. И оно абсолютно присутствует здесь и теперь. Для этого не требуется ничего особенного: ни подготовки, ни доработки. Это не что-то особенное. Это простое осознание бытия. Как сказал Майстер Экхарт: первопричина в себе. Чистая осознанность существования.
В.: И всё-таки это нечто особенное. Потому что то, что бросается в глаза в этих учителях, это интенсивность харизмы. Это бесконечная доброта, непоколебимая недвижимость. Кто медитировал рядом с Раманой, оказывался в самадхи, в космическом сознании.
К.: В космическом сознании нет ничего особенного. Это переживание. А здесь речь идёт о Я. Недвижимость, о которой ты говоришь, не имеет к этому никакого отношения, сидит ли кто-то недвижно или недвижим внешне и внутренне. Эта Недвижимость незатрагиваема. Её ничто не может потревожить. Эта Недвижимость не знает мыслей. Эта Недвижимость не есть переживание. Она — само Бытие.
В.: Люди, которые пришли к Рамане или другим мистикам, пережили эту Недвижимость. Они попробовали её на вкус. И хотели, чтобы этот вкус был с ними всегда. Они садились рядом и медитировали. Я просто не верю, что это не важно, прилагаешь ты усилия или нет. Ты это так представляешь, словно ничего нельзя сделать ни для способствования, ни для препятствования этому. Однажды это внезапно случается.
К.: Нет, это не случается. Эта Недвижимость, эта основополагающая Осознанность ничем не обусловлена. Она есть всегда. Всё, что происходит во времени, не может оказать на неё воздействие. И это «ага!» абсолютно не зависит от того, что происходит во временной плоскости. Поэтому любой поступок, любое действие, любое понимание или непонимание бесполезно. Это не имеет никакого значения для этого маленького «ага!», для осознавания Абсолюта.
В.: Для индивидуальной жизни это явно имеет большое значение.
К.: Ты надеешься на преимущество. Это не преимущество. Ты надеешься уйти от себя. Это невозможно. Ты хотел бы найти выход. Его нет. Тому, что есть, не нужен выход, и его никогда не будет. Потому что то, что есть, есть сейчас и есть вечно. Бесконечно. Ты не можешь подойти к этому и не можешь отдалиться.
В.: Но немного работы или подготовки всё-таки делает тебя уже готовым к подобному переживанию или, если угодно, непереживанию. Например, иметь возможность вообще воспринимать то, о чём ты говоришь. Эта возможность приятия ведь не существует изначально.
К.: Приятие исходит не из того, чем ты себя считаешь, а из всё того же Источника, как и неприятие. Способен ты это принять или нет, не в твоих руках. У тебя может сложиться ощущение, что ты это выработал.