— Ты говоришь, что схватился бис самим дьяволом? — пронзительно посмотрел на него священник.
— Да! И отделал бы его! — подтвердил кузнец, сжимая кулаки.
— Вот это дело! — одобрил священник. Он подошел к столу, протянул ладонь и серьезно сказал: — По рукам!
Кузнец удивленно посмотрел на него.
— По рукам! — повторил священник.
— Зачем бить по рукам, когда дьявола нет? — пытался увернуться кузнец.
— По рукам!
Кузнец вытер ладонь о штаны и ударил.
— Так! — Священник отступил от стола и выпрямился. — Давши слово, держись! Сегодня ночью ты повстречаешь дьявола!
— Как это? — встрепенулся кузнец. — Как я его повстречаю, если его не существует?
— Об этом ты расскажешь завтра! — строго ответил священник и в воцарившейся после этого тишине захлопнул за собой дверь.
Кузнец фыркнул, потом задумчиво произнес:
— Чудной он какой-то сегодня!
— Чудной! — поддержали винные братья и шумно вдохнули воздух.
— Чего вы тут развздыхались? — взбеленился кузнец. — Пепа! — крикнул он служанке. — Подавай нам еще литр!
Пепа поставила на стол еще вина, но прежнее веселье больше не возвращалось: кузнец сперва хорошенько обложил своих собутыльников, а потом вовсе их прогнал. И стал собираться домой, хотя Пепа и словами, и руками удерживала его, умоляя не искушать дьявола.
— Оставь меня в покое с этим дьяволом! — обозлился кузнец. — Если он мне попадется, я пригоню его сюда — пусть на тебе поездит!
— Нахал! — ответила Пена.
Кузнец бросил деньги на стол, хлопнул дверью, поднял на плечи свой груз и свирепо двинулся в путь.
Ночь была ветреная. По небу катились огромные иссиня-черные, грозные тучи. Время от времени между ними проглядывала багровая луна и заливала долину каким-то странным зеленоватым светом. Кузнец поглядел на небо, осмотрелся вокруг, и ему показалось, будто такой ночи он еще не видывал.
— Тьфу!.. Подходящая ноченька, чтоб дьявола повстречать!.. Разумеется, если б он был! — добавил он и твердо заключил: — Но вот нету его!
Дорога тянулась, как голодный год, пока в конце концов не привела к узкому ущелью, где путь лежал по краю скалы; внизу гудела и пенилась река, вверх уходили отвесные громады. Шаги кузнеца раздавались здесь необычно, точно кто-то шел ему навстречу. Он остановился и прислушался. И в этот миг странный свист пронзил тишину. Потом раздался вторично — необычный, протяжный. У кузнеца мурашки побежали по коже. Свист раздался в третий раз, и только тогда кузнец наконец понял, что это свистели выдры, игравшие в омуте.
— Тысячу молний ему в ребро, теперь еще выдры будут на меня страх наводить! — гневно плюнул он и зашагал дальше.
Кузнец едва успел сделать три шага и замер, окаменев, на месте. Навстречу ему со скалы внезапно спрыгнул дьявол. Черная пелерина развевалась у него за спиной, точно крылья, и вот он уже стоял перед кузнецом. Тугое белое трико и белая рубаха обтягивали фигуру, лицо его казалось таким черным, будто глаз вовсе и не было, а над головой торчали два довольно больших рога.
— Вот он я, кузнец Фома! — громко сказал дьявол, одним движением отбросил за плечо пелерину и выпрямился — он был на голову выше кузнеца.
— Apage! — невольно вырвалось у того.
— Ха-ха-ха! — Дьявол ударил ногой по земле, и под пяткой у него проскочила искра. — Теперь «apage»! — расхохотался он. — Но сейчас мы можем с тобой побеседовать: веришь ли ты, что я существую, или нет?
— Верю! — пробормотал кузнец.
— Хорошо, — одобрил дьявол. — Но коль скоро тебя зовут Фомой и коль скоро ты вообще Фома неверующий, подойди поближе и дотронься до меня!
— Да ведь я и так верю! — оробел кузнец.
— Подойди и коснись меня! — рявкнул дьявол.
Кузнец шагнул вперед и дотронулся до него пальцем.
— Ты меня чувствуешь? — спросил дьявол.
— Чувствую.
— Хорошо! — ответил дьявол и поднял руку. — А чтоб ты хорошенько меня почувствовал, на-ка вот тебе разок! — И он влепил кузнецу такую оплеуху, что у того подкосились ноги.
Кузнец пошатнулся, повернулся и повалился на дорожное ограждение. Но этого ему было достаточно, чтоб исчезли всякий страх и почтение. Удар разжег кровь, в нем проснулась прежняя удаль, и он взревел:
— Дьявол ты или не дьявол, даром тебе это не пройдет! Если ты за душой моей явился, изволь-ка сперва разделаться с моим телом!
— Идет! — Дьявол отшвырнул в сторону пелерину и приготовился к битве. Кузнец поднялся на ноги и, поскольку у него уже не было времени призывать на помощь одного за другим бога-отца, бога-сына и бога святого духа, с возгласом «Во имя святой троицы!» нагнул голову и, точно разъяренный бык на красную тряпку, ринулся на дьявола.
И грянул бой, долгий и яростный. То был бой… но зачем нам описывать его во всех тонкостях и деталях? Что касается ярости, скажем лишь, что камни отлетали с дороги в стороны, что в расселинах скал встрепенулись совы и с криками улетели, шумя крыльями, как стаи маленьких дьяволят; в ближнем лесу проснулись пичуги и разлетелись, испуганно щебеча, а две выдры, распаленные свадебными играми, несколько раз пронзительно свистнули внизу, в омуте, обезумело выскочили из воды и укрылись в густом ольшанике. Что же касается продолжительности этого боя, то скажем лишь, что огромные тучи семь раз закрывали луну и семь раз ее открывали, а битва не ослабевала.
Но всякое сражение имеет свой конец, а поскольку здесь шло сражение с дьяволом, иными словами, битва не на жизнь, а на смерть, то и завершиться оно должно было чьей-то победой.
Победил кузнец, находившийся, правда, на пределе своих сил. Собрав последние их остатки, он в отчаянии хватил дьявола прямо по его огромному кривому носу, и тогда тот допустил тактическую ошибку — от боли и гнева у него вырвался вопль:
— Иисусе Христе!
— А… а… — с облегчением прохрипел кузнец. — Теперь ты Христа на помощь зовешь! Зови, зови! Только он тебе не поможет, ведь я и сам крещеная душа!
И он обрушился на дьявола с новым пылом, повалил его наконец на землю, придавил коленом грудь, схватил за буйную шевелюру и принялся ударять головой по твердому камню дороги.
— Перестань, кузнец! Сдаюсь! — захрипел дьявол.
— Нету тут никаких «сдаюсь»! — Кузнец знал свое дело.
— Проклятье! — взревел дьявол. — Ты что, не видишь, что я — жупник?
— Эге! — победоносно вскричал кузнец. — Теперь ты станешь еще за жупника себя выдавать! — Последовал очередной удар.
— Перестань, кузнец!
— Ясное дело, всякий дьявол захотел бы стать жупником, окажись он под моими коленями!
— Послушай, кузнец!
— Слышал уже. — Кузнец отвечал кулаком. — Ты хочешь шутки шутить с нашим жупником! С таким человеком? С такой силой? Не выйдет! Он тоже душа крещеная, хотя и грешник! А почему б ему и не быть грешником? Ведь не выхолостили ж его, когда попом обряжали? И вообще, что тебе до него? И не мое это дело, пока не начнет он вертеться вокруг моей Юлки.
— Перестань, проклятый! — из последних сил закричал дьявол. — Нужна мне твоя Юлка как прошлогодний снег!
— Что? — оскорбленно зарычал кузнец. — Прошлогодний снег? Ты так говоришь о моей Юлке? Да тебе сроду не найти такой бабы, будь ты хоть сам такой-растакой дьявол! Кабан черный! Вепрь рогатый!
— Ты в самом деле спятил, кузнец? — воскликнул дьявол. — Неужели ты не видишь, что это я, жупник? И рогов у меня нет!
— Как — рогов нет? Я их собственными глазами видел!
— Нету! Погляди хорошенько!
— Верно, рогов в самом деле нет. Погоди, однако, темь пройдет, — сказал кузнец, так как большое облако в тот момент закрыло луну.
Когда оно уплыло, кузнец взял в руки голову дьявола и стал вертеть ее, точно старый горшок.
— Теперь видишь, что это я, жупник?
— Нет, рогов не видно, — сказал кузнец. — Но что из этого следует? Да ровно ничего. Раз я мог обломать их у быка Устинара, так и у тебя тоже нетрудно отхватить эти два корешка. Вот видишь, еще и кровь течет! — И он провел пальцем по лбу дьявола.
— Иисусе Христе, ты вовсе спятил? — закричал снова дьявол. — Будь я дьяволом, я бы давно исчез! Разве б я позволил тебе молотить себя, как собаку?
— Исчез, как бы не так! — фыркнул кузнец. — Что ко мне в руки попадет, легко не исчезнет.
— О небеса, да ведь ты вовсе не веришь в дьявола!
— Не верю, пока-он в руках у меня не окажется. А поймаю, так не отпущу!
— Слушай, кузнец! — заговорил дьявол. — Погляди-ка на меня как следует — и увидишь, что я в самом деле жупник!
— Не бойся, мы на тебя поглядим как следует!
— Что ты задумал? — встревожился дьявол.
— Пригоню тебя в трактир, — спокойно ответил кузнец.
— Ты совсем рехнулся!
— Помалкивай и вставай! — распорядился кузнец, подхватив свою железную болванку.
Дьявол и впрямь убедился, что кузнец сошел с ума, и отдался на волю судьбы. Завернувшись в пелерину, он пошел вперед.
Кузнец шагал следом, не спуская с него глаз. Теперь ему все больше начинало казаться, что это вылитый священник.
«А может, он в самом деле жупник? — подумал кузнец. — Но зачем он тогда налетел на меня? — И хотя мысли в голове у него двигались не очень быстро, его вдруг осенило: — Потому что его оседлал дьявол… Но на меня-то он зачем полез? Ведь не баба же я?.. Нет, тут, должно быть, дьявол руку приложил… Что же тогда? Э, будь что будет! — Он махнул рукой. — Сами скоро увидим. Если он жупник, то жупником и останется. А коли дьявол, пусть хоть люди на него вблизи поглядят».
Они были уже почти возле самого трактира. Кузнец кашлянул, решив высказать дьяволу эту свою мысль, но не успел. Дьявол молниеносно обернулся, хватил кузнеца по голове и бросился бежать.
— Дьявол ты или жупник, погоди! — закричал кузнец и кинулся за ним следом.
Вероятно, дьяволу удалось бы счастливо отделаться, если б он спустился вниз к реке, в кустарник. Но он помчался в поле. Кузнец особым проворством не отличался, но ярость придала ему крылья, и он догнал соперника в поле, где отцвела гречиха. Почувствовав кузнеца почти за самой спиной, дьявол остановился на бегу и ловко подставил ему ногу. Разогнавшийся кузнец растянулся во весь рост, а дьявол оседлал его, схватил за волосы и победоносно заявил: