т, но бояре возмутились. Сегодня лес отобрал, а завтра самих по миру пустит!
Онаний продержался всего день, явился, забыв о болезни, и сразу стал кричать, что при князе Александре (упорно не называл того Невским) новгородским вольностям придет конец.
– Не бывать этому!
Большинство бояр поддержало Онания. Посадник вздохнул, прав владыко, во всем прав.
– Чего вздыхаешь? – возмутился Онаний.
Степан Твердиславич покачал головой:
– Ох как бы не пришлось обратно звать!
– Кого?! – заорал Колба. – Князей не робкого десятка и без Александра хватит!
Что мог возразить посадник? Тем более что вспомнил рослого мужика с лицом, перемазанным сажей в темном переулке. Пожал плечами и отправился сообщать весть князю.
Княжий терем на Торговой стороне, только за городской стеной, так давным-давно решили новгородцы. Когда-то князь Ярослав Владимирович поставил свой двор совсем рядом с торгом, но потом, когда Новгород сначала всех князей повыгнал, а потом стал приглашать по договору, было решено и княжий двор поставить подальше, на месте бывшего Городища. Жили князья, получалось, на выселках. Для дружины это неплохо, и город чувствует, что князь только для защиты, а не суд судить. Для суда у них вече есть. На том стоит и стоять будет Господин Великий Новгород. Посадник ехал и думал, что в этом бояре правы. Если князь Александр начнет свой суд вершить да за город все сам решать, помимо дружинных дел, то чем тогда Новгород от остальных городов отличаться будет? А как скажешь об этом князю? Обидели его новгородцы, вернее, боярский совет, содержание урезали, земель не дают, где ему денег на дружину брать? Не идти же походом с грабежом?
На княжьем дворе порядок. Это еще с Ярослава Всеволодовича повелось – каждой вещи свое место, все при деле, никто не болтается. Сын в отца пошел, что разумом, что горячностью. Тоже скор на решения, сейчас фыркнет и поедет из города сам. А вернется ли, когда обратно позовут? Бог весть. Посадник после разговора с епископом был уверен, что позовут.
Так и вышло. Князь Александр спокойно выслушал речь посадника, хотя тот и постарался смягчить сообщение, и вдруг позвал княгиню, тихо сидевшую в дальнем углу:
– Послушай, Сашенька, все, как я говорил! Новгород не доволен своим князем!
– Князь, не горячись, бояре еще не весь Новгород, – попробовал его успокоить Степан Твердиславич.
– Что же мне ждать, пока силой не погонят? Или совсем на ворота не укажут? Не бывать тому! Слушай мой ответ, боярин. Передай остальным: отъезжаю из города!
«Не вернется!» – подумал посадник, глядя вслед удалявшемуся широким шагом князю. А с крыльца уже слышались его распоряжения о подготовке к отъезду.
В покои, где шел разговор, вошла княгиня Феодосия, глянула косо, недобро усмехнулась:
– Что, Твердиславич, опять князя из города гоните? Сколь раз так поступали, потом обратно зовете ведь! Новгороду ли сейчас героями перебирать, когда враг у ворот? От одних спас, другие налезают. Что без князя делать-то будете?
Посадник развел руками:
– То не мое решение, княгиня.
– А я и не тебе говорю, я к Новгороду сейчас обращаюсь. Или уже какого другого себе нашли? Не Ярослава ли Владимировича, что Псков предал? Чтоб он теперь и Новгород предал?
Молодая княгиня во все глаза смотрела на свекровь, никогда не слышала от нее таких резких слов, даже не подозревала, что так строго говорить может. Все знали княгиню Феодору как тихую и ласковую. А посадник и подавно рот раскрыл, неужто тихая и незаметная княгиня может такие разумные речи вести, так во всем разбирается? Вот тебе и княгиня! Неудивительно, что сын разумен, коли не только отец, но и мать так умна, рассуждает что твой боярин или даже сам князь!
Посадник уходил из княжьего терема с тяжелым сердцем, хорошо понимал, как обидел город своего князя-победителя, как обижена княгиня, у которой сначала мужа то выгоняли, то снова звали, теперь вот сына… И молодая княгиня тоже такого не простит, вон как глядела своими серыми глазищами!
На следующий день Господин Великий Новгород узнал новость: обидевшись на бояр, князь Александр Ярославич Невский с матерью княгиней Феодорой и женой Александрой и своей дружиной из города отъехал. Великий Новгород остался без князя!
Те новгородцы, кто видел возок князя и его самого с дружиной, удалявшихся по льду Ильмень-озера, только сокрушенно качали вслед головами, такого князя город потерял. В Новгороде зрело недовольство – бояре виноваты, что князя Александра Невского прогнали! До веча дело не дошло, но народ на площади собрался. Требовали к ответу посадника и бояр, чтоб сказали, за что указали на ворота князю Александру? Онаний быстро понял, что, если не успокоить горожан сейчас, позже могут выйти большим числом, будет только хуже. Бояре отправились на площадь.
Собравшиеся слушать Онания не стали, потребовали, чтобы сказал Степан Твердиславич:
– Тебе, боярин, не обессудь, веры нет! Пусть Степан Твердиславич речь держит!
Пришлось посаднику выходить вперед. Из толпы неслись выкрики:
– Отвечай, за что указали путь князю Александру Невскому?!
Степан покачал головой, попытался перекричать толпу:
– Не гнали князя! Сам отъехал!
Народ требовал:
– Побожись!
Посадник медленно, с чувством перекрестился:
– Вот вам крест! Клянусь, что сам отъехал!
Это на минуту остудило собравшихся, но тут же снова начали кричать, что довели бояре князя, что бросил он Новгород! Теперь вперед вышел уже снова Онаний:
– Тихо! Да тихо же, говорю! Слышали клятву посадника? Верно клянется, не гнали князя, только не позволили самому без веча суд судить да землями новгородскими распоряжаться! Господин Великий Новгород, – боярин обратился к собравшимся точно к вечу, – вольно ли тебе вече отменить?
Толпа взвыла:
– Нет!
– И мы князю также сказали, чтоб не судил и рядил сам без вас!
Новгородцы еще долго гудели, плохо верилось, что такой разумный и заботливый к людям князь, каким увидели за время похода Александра Ярославича, мог не согласиться с боярами и пойти против веча. Многие качали головами:
– Все так, да не так… Крутят что-то бояре…
Но шум улегся, удалось почти успокоить город. Помогло еще то, что в Новгороде так и не хватало хлеба и многого другого.
Боярский совет не рискнул собирать вече для приглашения нового князя, могло плохо кончиться, ведь за Невского горой стоял простой люд города. Решили пока повременить, пусть страсти улягутся.
А князь Александр Невский уезжал из негостеприимного Новгорода, не раз гнавшего и возвращавшего обратно его отца, а теперь вот и его самого. Князь тряхнул светлыми волосами, нет, его не прогнали, успел сам уйти.
Пред отъездом, когда уже ушел посадник, Александр вернулся в покои и, подойдя к сидевшим рядышком матери и жене, вдруг преклонил перед ними колено, низко опустил голову:
– Простите меня.
– За что? – изумились женщины в один голос.
– Я не смог удержать Новгород, не смог прокняжить здесь долго.
Княгиня Феодосия положила руку на голову сына:
– Ты все сделал верно, князь.
Сын поднял не нее глаза:
– Ты… здесь останешься или с нами?
– Поеду к отцу, – вздохнула княгиня.
Александр Ярославич не стал неволить дружинников, позвал с собой только тех, кто сам пожелал. Остались только трое, у них уже были семьи, остальные ушли из Новгорода с любимым князем.
Я не могла поверить своим ушам. Они что, вовсе с ума посходили?! Прогнать Невского… до такого в страшном сне не додуматься. Нет, Русь-матушка, тебя не только умом не понять, но и безумной башкой тоже. В поступке новгородцев не было не только логики, в нем не было ничего, кроме идиотизма. Я смотрела на шумевший торг, на сновавших по улицам людей, слушала крики купеческих зазывал и понимала, что начинаю просто ненавидеть этот город.
Мне тоже очень хотелось уехать, держало только одно: отсутствие Вятича. Вдруг он вернется, а меня нет?
А еще… я не сразу поверила в свои ощущения, но кажется… неужели… Вятич, ну где же ты?! У тебя, возможно, будет сын! У меня не было тестовых полосок, но это и не нужно, время шло, и становилось ясно, что это не ошибка.
В Москве я бы уже с ума сходила и бесилась от одного подозрения, что это возможно, в Москве мне было некогда рожать и растить детей, нужно работать. Здесь тоже некогда, все время в боях и походах… Хотя, нет, перерывчик образовался, новгородцы выгнали князя и воевать в ближайшее время не собирались. Может, родить между делом, а потом снова с поход. Когда там князь Невский на Чудское озеро пойдет? Через два года, успею ребенка даже научить ходить. Только вот где его папаша, хотела бы я знать.
То, что Вятичу удалась наша задумка, можно не сомневаться, рыцари действительно припозднились, наверное, дело не только в Вятиче, но он сыграл свою роль. Только вот почему не возвращается? Думать о том, что с ним могло случиться что-то плохое, я была не в состоянии. Нет, с моим Вятичем ничего плохого произойти не могло, он же такой сильный, такой умный, он волхв, в конце концов, хотя сам говорит, что нет.
Временами откровенно хотелось взвыть: где же ты, сильный и умный, почему бросил меня одну?! Мне плохо без тебя, Вятич, нет, не мне одной – нам с будущим сыном очень нужен его отец и защитник. Тем более в средневековом Новгороде.
Новая беда
Новгород еще праздновал победу над шведами, еще славил князя Александра, когда в Риге в самом начале августа собрались серьезные люди – епископы Рижский Николай, Дерптский – Герман фон Бекесговеде, Эзельский – Генрих. Они сидели в большом зале епископского дворца и, согласно кивая, слушали магистра Ливонского ордена Дитриха фон Грюнингена, сменившего на этом посту Германа фон Балка.
– Вам предстоит биться безжалостно с язычниками, кем бы они ни были, эстами, ливами, славянами, особенно с русскими еретиками – самым опасным и сильным нашим противником.