Она кивнула.
— Если герцог собирается защитить меня, то мне надо увидеться с ним прежде, чем я окажусь там. Моката может видеть сквозь эфир и сейчас наверняка знает, что я нахожусь у вас.
— Тогда идемте. — Он взял ее за руку и помог встать. — Я думаю, нам удастся дозвониться в «Кларидж».
Они вместе прошли в холл, где находился телефонный аппарат, и он, набрав нужный номер, оставил ее одну, а сам вернулся на веранду. Там он налил себе еще один коктейль, празднуя победу и предвкушая удовольствие от того, что она будет рядом с ним до появления герцога. Де Ришло, думал он, сможет вытянуть из нее какие-нибудь сведения, которые помогут им наконец-то напасть на след Саймона.
Но еще не допив бокал, он почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся. В дверях стояла Танит, ее глаза гневно сверкали, а лицо стало пепельно-серым от страха.
— Вы… вы лгали мне, — запинаясь от волнения, произнесла она. — Моката вместе с Саймоном сейчас у графини. Вы и ваш герцог — самозванцы, шарлатаны, не способные защитить даже самих себя. А меня Моката обещал привязать к колесу Птаха. О, мне необходимо срочно вернуться! — И прежде чем он успел остановить ее, она повернулась и выбежала из дома.
Глава 12МРАЧНОЕ ПРОРОЧЕСТВО
Одним прыжком Рэкс пересек комнату, а в следующее мгновение оказался уже в саду. Танит трудно было состязаться с ним и, прежде чем она успела пробежать двадцать ярдов, он настиг ее и схватил за руку.
— Отпустите меня! — выпалила она ему в лицо. — Вашей ложью вы и так уже подвергли меня огромной опасности.
Он улыбнулся ей, но продолжал держать все так же крепко.
— Мне очень жаль, что пришлось рассказывать вам всякий вздор, чтобы затащить сюда. Но теперь вы никуда отсюда не уйдете — понятно?
— Вам самому ничего не понятно! — вспыхнула она. — Вы и ваш друг, герцог, похожи на детей, играющих с динамитом. Вам не справиться с Мокатой, он просто сотрет вас в порошок.
— На вашем месте я не был бы так уверен в этом. Я не знаток оккультизма; намекни мне кто-нибудь неделю назад, что в Лондоне есть практикующие сатанисты, я решил бы, что он спятил. Но герцог — совсем другое дело. Советую вам приберечь ваши соболезнования для Мокаты — думаю, они ему очень скоро пригодятся.
— Значит, герцог — так он действительно ипсиссимус? — нерешительно проговорила она.
— Я не знаю. Это слово я вчера впервые услышал от него, и решил воспользоваться им, чтобы произвести на вас впечатление, — широко усмехнулся Рэкс. Теперь, когда от него не требовалось лгать и хитрить, он вновь почувствовал себя самим собой.
— Тогда я не могу оставаться здесь — не могу, слышите! — Танит вновь попыталась вырваться. — Неужели вы не понимаете, что, если он всего лишь дилетант, ему не под силу защитить меня?
— Что вы так волнуетесь. Пока я рядом с вами, никто вас и пальцем не коснется.
— Идиот, вы абсолютно ничего не понимаете! — в отчаянии причитала она. — Силы тьмы не отступают перед кулаками или железками. Если я сегодня вечером не приеду к Мокате, он, едва я засну, пошлет ко мне духа преисподней, и к утру я буду мертва или превращусь в бредящего лунатика.
Рэкс не рассмеялся. Он знал, что она сильно испугана. Поэтому он как можно мягче произнес:
— Ну, пожалуйста, прошу вас, не беспокойтесь. Де Ришло прекрасно понимает всю серьезность ситуации. Он долго пытался убедить меня в этом, но я, как дурак, не хотел верить ему до тех пор, пока своими глазами не увидел такое, о чем не хочу даже вспоминать; однако я абсолютно уверен, что он не станет подвергать вас ненужному риску.
— Так позвольте же мне вернуться в Лондон.
— Нет. Он просил меня привезти вас сюда для того, чтобы встретиться с вами — и я выполнил его просьбу. Сейчас мы отправимся на ленч, а потом, когда приедет герцог, поговорим об этом. Он либо гарантирует вашу безопасность, либо отпустит вас.
— Он не сможет защитить меня, уверяю вас. И, во всяком случае, я хочу присутствовать на шабаше.
— Хотите?! — откликнулся Рэкс, мотнув головой. — Что ж, воля ваша. Однако, мне кажется, вы плохо представляете себе, чему вы можете там подвергнуться, поэтому я не намерен отпускать вас.
— Вы хотите силой удержать меня?
— Да!
— А если я закричу?
— Пожалуйста. Герцог оставил меня за хозяина. Если вы завопите, слуги и бровью не поведут, а кроме них во всей округе никого нет.
Танит быстро огляделась. До ее слуха не доносилось ни единого звука, и в хорошо ухоженном саду царила задумчивая тишина. Молчащий дом мирно поблескивал в лучах яркого солнца. Наступило время ленча, и жители деревни, видимо, отдавали ему должное. Она поняла, что оказалась в ловушке. Только хитрость могла теперь помочь ей, а ее страх перед Мокатой был настолько силен, что она намеревалась воспользоваться первой же возможностью, чтобы сбежать отсюда.
— Вы не станете мешать мне, если герцог, приехав, разрешит мне уйти? — спросила она.
— Нет, даю вам слово.
— Хорошо, тогда я согласна.
— Прекрасно, идемте же. — Он повел ее обратно к дому и позвал Макса, который немедленно появился из-за двери, ведущей в столовую.
— Мы решили отправиться на реку, — сообщил ему Рэкс, — соберите корзинку с ленчем и приготовьте моторную лодку.
Понимая, что Танит может попытаться улизнуть, он решил действовать энергично. Оставшись с ней с глазу на глаз в лодке, он без всякого риска — если только она не захочет прыгнуть за борт — сможет охранять ее до приезда герцога.
— Слушаю, сэр, я немедленно займусь этим. — Макс тут же исчез, а Рэкс повел Танит обратно на веранду, где ее дожидался нетронутый коктейль. Он убедил девушку попробовать напиток, а затем уговорил ее повторить. Появился Макс и доложил, что все готово.
— Прекрасно! Прошу вас, — распахнул ей дверь Рэкс. Они пересекли залитый солнцем газон с разноцветными клумбами тюльпанов, желтофиолей и незабудок. У кромки воды находился выкрашенный белой краской мостик, и около него покачивалась на плаву большая лодка с мотором.
Танит устроилась на сиденьи в центре, а Рэкс взялся за руль. За кормой вспенилась вода, и вскоре они были уже на середине реки, направляясь в сторону Горинга. Однако он счел за лучшее не приближаться к шлюзу, где она смогла бы позвать на помощь сторожа и выбрал маленькую заводь ниже плотины.
Привязав лодку к ветвям низко склонившейся над водой ивы, он начал доставать пакеты и свертки с едой.
— Смелее, — увещевал ее он, — интендантством всегда занимаются девушки. Забудем обо всем на время и посмотрим, что для нас приготовили.
Она чуть печально улыбнулась.
— Если бы я знала, что вы отдаете себе отчет в ваших действиях, я назвала бы вас отважнейшим из всех людей, встречавшихся мне.
Он резко обернулся.
— Повторите еще разок. Я в восторге от звучания вашего голоса.
— Глупости! — зарделась Танит и, смущенно рассмеявшись, стала разворачивать салфетки. — Тут есть сыр, ветчина и язык, салат, устрицы. Нам никогда не съесть столько — о, взгляните! — она вытащила маленькую коробочку с красными ягодами. — Fraises des bois.
— Прекрасно. Я не пробовал лесной земляники с тех пор, как обедал в Фонтенбло. Во всяком случае, говорят, что британская армия сражается так, как ее кормят, поэтому я на один день записываюсь в ее ряды. А для пущей храбрости я открою бутылку мозельского — если вы изволите передать мне штопор, что лежит около вас.
Они наслаждались трапезой и погодой точно так же, как любая другая парочка, но, когда с едой было покончено, Рэкс почувствовал, что теперь, когда карты выложены на стол, необходимо попытаться выяснить хоть что-то, не дожидаясь герцога. Он достал последний пакет и, протягивая его Танит, полуиронично спросил:
— Скажите, заканчивают ли ведьмы ленч шоколадом? Мне хотелось бы узнать об этом из первых рук.
Ее лицо посерело.
— О, стоило ли напоминать мне, — простонала она.
— Простите меня, — Рэкс отложил шоколад и наклонился к ней, — но нам не уйти от разговора о вещах, из-за которых мы оба оказались здесь. Внешне вы совсем не похожи на колдунью, однако вы, по-видимому, обладаете такими же способностями, как и какая-нибудь старуха, от наговора которой у соседки сворачиваются сливки. Как иначе вы смогли бы узнать, что сегодня утром я пришел к вам в отель?
Она откинула назад свои светлые волосы и пренебрежительно посмотрела на него.
— Это всего лишь детская забава, своего рода ежедневная гимнастика, подготавливающая меня к использованию более мощных сил, — сказала она.
— Добра? — лаконично спросил он.
— Необходимо пройти много ступеней, прежде чем становится возможным определить, какой путь — левый или правый — следует выбрать.
— Догадываюсь. Но как насчет того безобразного обряда, в котором вы намерены принять участие сегодня ночью?
— Если я покорюсь испытанию, я сумею преодолеть Пропасть, — при этих словах ее глаза заблестели, как у фанатика, а в голосе появились взвизгивающие нотки.
— У вас нет ни малейшего понятия о том, что они намерены сделать с вами, — настаивал он.
— Есть, но вы сами ничего не знаете об этом, поэтому считаете меня либо совершенно бесстыдной, либо безумной. Вы привыкли иметь дело с американскими и английскими девицами, которые не думают ни о чем другом, кроме как выйти за вас замуж — тем более, что у вас, очевидно, есть деньги — но все это меня не интересует. Я хочу власти — настоящей власти над жизнями и судьбами людей, и мне известен лишь один способ приобрести ее: полностью отказаться от себя. Не думаю, чтобы вы поняли меня, но именно поэтому сегодня я намерена отправиться туда, куда собралась.
Секунду он удивленно разглядывал ее, в глубине души считая, что она все же недостаточно осведомлена о происходящих на шабашах оргиях. Затем он спросил:
— Как давно вы занимаетесь этим?
— Еще ребенком у меня проявились психические способности, — медленно произнесла она. — Моя мать поощряла меня развивать их. Когда она умерла, я уехала в Будапешт и стала членом группы спиритистов. Я любила мать и не хотела терять с ней связь.