За два последних года я уже привык к защите широкоплечих легионеров. Да что уж там, даже без отирающегося поблизости телохранителя становится как-то неуютно. Раньше все объяснялось простой логикой – каждый должен заниматься тем, что умеет делать лучше всего. Дикие должны драться, а я – командовать, сначала – отдельным легионом, а затем – всей организацией. Причем делать это с безопасного острова. Только скука погнала меня на вахту в лес орков. А вот здесь я оказался потому, что решил: только мне под силу разобраться в сложном заказе. Все так, но вот в чем беда… Так уж получается, что из всего легиона для предстоящего боя именно я являюсь самой подходящей кандидатурой. Причем жестокая правда в том, что мне жутко не хочется лезть в это пекло на самом острие атаки.
Да уж, Илья Андреевич, заплыл ты жирком и расслабился.
Ситуация получалась патовая, в основном именно с психологической и репутационной сторон. Восторженное отношение легионеров ко мне зиждется не на том, что я весь такой умный, щедрый и красивый, оно опиралось на передаваемые из уст в уста истории о подвигах крутого как вареные яйца легата. Эти приключения лично я вспоминаю с содроганием. А вот ветераны легиона с упоением рассказывают новичкам, как их легат смело встал перед строем манипулы на пути пробных заклинаний, которые создал только что вытащенный из клетки маг. О том, как этот самый легат сам кидался на неуязвимых варулов и как чуть не придушил голыми руками патриарха кровососов, когда все легионеры валялись в отключке.
Сам потрясен стремительным полетом народного творчества без утяжеления цензурой. Важнее то, что эти сказки нужно кормить хоть и редкими, но все же реальными поступками. А стоит мне сделать хоть полшага назад, проявить страх – и в репутации появится первая трещина, которую уже не замажешь бравадой.
От таких мыслей глубоко в сознании проснулось наследие предков – боевая ярость, окончательно смыв все сомнения и нерешительность.
Так, с механиком-водителем определились, теперь нужны еще два стрелка и крановщик. Боюсь, все же придется обращаться к гномам.
Разговор с патриархом Оско не заладился с самого начала. Турбо озвучил мой вопрос, но почему-то не стал переводить ответ патриарха, а тут же вступил с ним в спор на гномьем языке. Все закончилось рублеными фразами Оско и его стремительным уходом из комнаты совещаний. Так что мы остались лишь в компании других мастеров, ни один из которых не имел права принимать серьезные решения.
– И что это было? – хмуро спросил я у своего префекта.
– Он отказал нам, – огрызнулся все еще не остывший Турбо.
– Может, потому что ты орал на него?
– Не учи меня торговаться с родичами, – уже спокойнее заявил гном. – У нас такая манера общаться, к тому же у него есть приказ не пускать в бой своих подчиненных. Воевать должны только мы.
– Да уж, проблемка, – проворчал я, задумавшись о вариантах выхода из ситуации.
Выбор был небольшой. При всей сообразительности разведчиков за кран, а тем более – за рычаги управления их не посадишь. Да и стрелки из них никудышные. Надеяться на Турбо смысла нет – он ни разу не боец. Хаоситов тоже отметаем. Юноша вообще больше похож на балерину, чем на воина, а Тири в танк, который может сгореть со всем содержимым, я не пущу ни под каким предлогом. Остаюсь я и Гобой с сыном. Эльфы миниатюрны и неплохо стреляют, но, представив их хрупкие тельца в танке, я тут же отмел эту идею.
Да уж, задачка. Вот и вышло боком мое недоверие к людям, которые вполне могут оказаться засланными казачками от жрецов Хра. Да и не факт, что от людей в этой ситуации был бы хоть какой-то толк. Гномы, с их врожденным иммунитетом к клаустрофобии и техническим уклоном ментальности, для предстоящей задачи подходили лучше всего, а тут вот какая незадача…
Я покосился на Турбо и увидел, как он все понял и побледнел. Ободряюще подмигнув гному, я ушел в свой временный кабинет на втором этаже этого же здания.
В разгар моих попыток хоть как-то скомплектовать экипаж, как раз на этапе размышлений об оставшихся на галере матросах, ко мне явился Турбо в компании Парко. Я был так загружен проблемой, что появление этого гнома уже не вызвало веселья. А может, я просто привык к странному прозвищу и его носителю.
– Илья, – с порога заявил почему-то возбужденно-радостный префект, – тут Парко кое-что придумал.
– Привыдумал, – на жутко корявом доракском подтвердил низенький гном и энергично закивал.
А парень делает неплохие успехи в изучении языка. Интересно, с чего бы такое рвение?
– Излагай, – с показной небрежностью разрешил я.
– У нас есть древняя традиция, – многозначительно продолжил Турбо. – Если пострадал кто-то из семьи, а клан или король не способны отомстить, свободный гном может пролить на камень кровь и объявить личную месть.
– Пока еще ничего не понятно.
– Дядю и отца Парко зажарили и сожрали ящеры. За них и за тысячи других жертв пока никто не отомстил. Так что Парко и его братья могут пролить кровь на камень и пойти в бой рядом с тем, кто поможет им совершить месть. Ведь сейчас ни король, ни патриарх ничего не могут сделать.
– Братья? – зацепился я за самую важную часть информации.
– Да, Вако и Тулько.
– Ну, если они такие, как наш могучий Рукоблуд…
– Не переживай, – понимающе хмыкнул Турбо, глядя на субтильного соотечественника. – Он говорит, что один такой в семье. С остальными все в порядке.
– Хорошо, займись этим – откровенно обрадовался я и тихо добавил по-русски: – Четыре танкиста есть, нужна еще собака.
– Что ты там ворчишь? – насторожился гном, услышав знакомый, но непонятный язык.
– Говорю, что имеем полный комплект из четырех танкистов.
– Так братьев-то трое. А кто… – начал гном и осекся. – Илья, только не дури!
– Другого выхода нет.
– Есть, – упрямо мотнул бородой Турбо. – Прямо сейчас выкладываем Меднобородому весь план с подробностями, отказываемся от «слез» и убираемся отсюда ко всем демонам!
– Нет, все будет так, как я решил.
– Но если тебя там зажарят?
– Старик, – по-доброму улыбнулся я раскрасневшемуся гному, – ты уже забыл, из каких передряг мы выбирались? Справлюсь и здесь.
– Но тогда с тобой были зеленомордые. Они хоть и тупые, как бревна, но сильные и верные.
– Турбо, все будет хорошо, – продолжил я убеждать гнома и тут же поймал себя на мысли, что на самом деле уговариваю себя. – Закончили спор. Вон, посмотри, Парко сейчас себе мозги вывихнет, пытаясь понять, о чем мы здесь спорим. Объясни ему все и помоги разобраться с братьями и патриархом. Уверен, вам еще придется поорать от души, как вы это любите.
– Хорошо, но разговор не окончен, – зло ткнул в меня пальцем гном и, ухватив Парко за шиворот, выволок его из комнаты.
– Даже не сомневаюсь, – проворчал я, на самом деле чувствуя облегчение.
Решение принято и озвучено, так что дороги назад нет. Теперь остались мелочи. Может, это и эгоистично, но как только я решил, что сам сяду в танк, то сразу серьезно взялся за обеспечение личной защиты будущих танкистов.
Предусмотреть нужно все, начиная с прочности корпуса танка, в особенности – смотровых люков, и заканчивая обмундированием.
Пришлось снова собирать производственное совещание для мозгового штурма. Оско уже успел оценить полезность извергаемых мною идей, так что тут же начал внимательно слушать. После того как Турбо закончил перевод, на лице патриарха отразилось удивление и даже какая-то обида. Он явно недоумевал, почему такая простая идея пришла в голову какому-то человеку, а не мудрым гномам. Конечно, все гениальное просто, но на Земле осознание необходимости полной герметизации одежды пришло только вместе с изобретением отравляющих газов.
Пошивом всех видов одежды у гномов занимались только женщины, так что у меня появилась возможность поближе пообщаться с местными дамами. Раньше я видел их издалека, да и то мельком.
Не скажу, что впечатлен красотой гномьих женщин, особенно учитывая, что откомандированная мне в помощь мадам явно прибыла из мастерской, а не с конкурса красоты. Чтобы не вдаваться в подробности, скажу, что предо мной предстала низенькая копия Ханумы, только с мясистым носом и более впечатляющей, чем у грузинской свахи, порослью под этим самым носом.
Увы, Кирта доракского не знала, так что и тут Тубро пришлось поработать переводчиком. Судя по кислой физиономии моего друга, были здесь дамы и посимпатичнее.
К счастью, внешность Кирты никак не отразилась ни на ее профессиональных качествах, ни на уме. Так что через полчаса я узнал, что на одежду для работы с расплавленным металлом идет не только кожа, но и еще с десяток разных тканей, от полотна из пропитанных особой глиной мшистых волокон до ткани из тончайших нитей из тугоплавкого прилла.
Чтобы не ошибиться, я заказал все сразу и много. Так что опять пришлось раскошелиться, что отнюдь не добавило Турбо жизнерадостности. Уверен, он уже не раз проклял тот день, когда, на свою голову, связался со странным чужаком, обожающим швырять золото направо и налево.
Облюбованный нами квартал оживал буквально на глазах. Казалось, что клан Урум переселился сюда в полном составе. Подземные мастерские наполнялись жизнью, шумом, гамом и кузнечным звоном. К этому добавились щебетание и смех десятка швей, которые под руководством мистрис Кирты шили защитные скафандры. Кстати, среди этих юных мастериц нашлась парочка симпатичных… по мнению Турбо. Он постоянно ошивался в мастерской, а вот мне по-прежнему не удавалось рассмотреть ничего привлекательного в низкорослых и не то чтобы очень уж пухлых, но крепких, как портовые грузчики, девушках.
С мистрис у нас вышел конструктивный разговор, так что мы быстро определились с, так сказать, фасоном будущего изделия. Шить решили в три слоя. Сначала – корд с нитями прилла, затем – пропитанная огнеупорной глиной ткань, а в качестве подбивки – плотный утеплитель. Получалось жестко, но мне в этом всем не румбу танцевать.