Всей дворне спутников и звезд –
Что по приказанным орбитам
Идут, держась своих борозд,
Консервативным и почтенным,
Уравновешенным мирам –
Казался очень дерзновенным
Кометы путь по небесам.
Юпитер полн негодованья…
Летит комета без пути!
В какой системе воспитанье
Она могла приобрести?
Чтоб этих не было стремлений!
Не рас-суж-дать! Мол-чать! Не сметь!
Сквозь сферы наших притяжений
Где это видано лететь?..
Но, ах, Юпитера укорам
Не вняла та и на лету
По плеши крепким метеором
В него метнула и ау!
«Опять так поздно ты! Видишь – тени…»
«Опять так поздно ты! Видишь – тени…
Но вздор, вздор! Я встречу продлю.
Спешила? Ну, дай же, дай мне колени!
Послушай, ведь я же люблю.
Что, что ты хочешь, что? Ну, скорее!
Богатства? Но это легко!»
Я вскрикнул, падаю… С кем я? Где я?
О, Боже! Ведь нет никого…
К БОГУ
Ты видишь, Бог? Вот жизнь, вот я, вот небо.
Я верю, говорю, Ты должен отвечать.
Я не прошу ни женщины, ни хлеба,
Мне надо знать – где Ты? Ты слышишь? Надо знать.
Скажи мне, Бог. Ты видишь, осквернили
Здесь воздух, речь, детей, любовь, молитву, плач.
Здесь не война; ничто иль туча пыли,
И человек, Твой сын, он даже не палач.
Ты видишь Сам – вот я, вот смерти ложе.
Смотри, как молод я… И должен умереть.
Ты сострадателен, так перед смертью… Боже!
Ты дал мне жизнь! Я верю. Так ответь.
Что ж, Бог, я жду. Твое молчанье грозно.
Я жду. В последний раз… Без страха и без лжи
Я спрашиваю строго и серьезно:
Где выход, Бог? Скажи. Если Ты есть, скажи.
«Выйду из дома, от старых, привычных…»
Выйду из дома, от старых, привычных
Спутников жизни – вещей,
Я погружаюсь в потоки безличных
Суетно-быстрых людей.
Низменны лица, и тупы, и красны,
Лица всесветной толпы,
Гладки, надменны, наглы, безучастны
Явно бездумные лбы…
Я захлебнулся, ища человека,
В ваших бесцветных словах,
И в торжествующих мнениях века,
И в безобидных мечтах,
В лжи общепринятой, глупой и вечной,
Салом плывущей кругом,
В сущности черни, не знающей вечной,
Чуткой печали о Всем…
Стадо огромное… Ложь разговоров,
Лица, газеты… О, гам!
Я убегаю за грани затворов
К мудро-спокойным вещам.
АЭРОНАВТЫ
Одни не дошли до познанья вещей —
Им мысль заменили обычай, молебны;
Им надо свое, надо простеньких дней…
Им крылья не нужны или враждебны.
Другие прорвалися в подлинный мир,
Но вдруг, испугавшись его, онемели
Иль ложью опять оправдали свой мир.
Им крылья не даны; они их взять не смели.
А третьи, познав, не хотели солгать,
Но грезы, презренье и мысль истомили
Их злобную, бледную, слабую рать.
Их крылья сломаны иль их же задавили.
АУТО-ДА-ФЕ(Старинная серенада)
Mein dunkles Herze liebt dich,
Es liebt dich und es bricht,
Und bricht und zuckt und verblutet,
Aber du siehst es nicht
Н. Heine
Когда, над лучами сверкая,
В траве проскользает змея,
То вдруг, о тебе вспоминая,
Как сумрачен делаюсь я.
Когда белоснежный, высокий,
В лазурный, манящий простор
Скрывается парус далекий –
Тебя провожает мой взор.
Когда в небесах потухает
Звезда полунощной порой,
То нежность моя называет
Ту быструю искру тобой.
Ах, в сердце звезда та упала,
Зажгла мне лампаду в груди…
Давно меня жжет ее жало
И смерть мне сулит впереди.
В ней пламя трепещет и вьется
Лукавым, веселым огнем,
А сердце, как маятник, бьется,
Прожженное этим огнем.
О, сердце! Зови своим стуком
Волшебные грезы ко мне –
Мы храм моим сладостным звукам
Построим в твоей глубине,
И дивным и мощным органом
Мы своды его потрясем,
И высшим мы жреческим саном
Волшебника в нем облечем.
Ты знаешь его, дорогая,
Ты знала напевы его,
Когда я тебе, замирая,
Легенды шептал на ушко…
Я слушал не раз его саги,
Когда я камин свой мешал,
За чашею пенистой браги
Не раз я под них засыпал…
Он в юности разным проказам
Учил меня, сказочник-дед…
Тот сказочник – добрый мой разум;
Теперь он и ласков, и сед.
И ныне прелестными снами
Меня забавляет старик.
Но в сердца торжественном храме
Он будет и мудр, и велик.
В лампадах затеплит огонь он;
Чуть сердца осветится свод –
Прекрасен, силен, многозвонен,
Хор ангелов там запоет,
С старинною, дивною верой
Молитву старик сотворит,
Заплачет орган Miserere,
Торжественней хор зазвучит;
Под эти печальные звуки
Священник огонь разведет,
И душу мою он на муки
На этот костер поведет.
Любовна, проста и несчастна,
Умрет она гордо, без слов,
И будут лобзать ее страстно
Концы огневых языков.
И будет жалеть, умирая,
Что нет уж страданий былых,
Что жжет еще больше, лаская,
Огонь поцелуев твоих.
ДРУЗЬЯМ
Мы не входили в жизнь, мы ворвалися в бой,
С насмешкой к трусости, с враждою к мраку.
Большою, дружною, веселою толпой,
Колонной дерзкою со знаменем мечтой,
Мазуркой мы пошли в атаку.
Как молод был, красив, как смел был наш набег,
Богатых правдою и сильных знаньем;
Стыдливы, злы, мы шли, не опуская век,
И преклонение пред словом «человек»
Мы прятали под отрицаньем.
Как было нам смешно тогда глядеть на тех,
Кто, полюбив покой, уют ленивый,
Не зная прошлого, ни будущего вех,
Влачился и скучал, чья жизнь был труд и грех,
Грех мелкий, залганный, стыдливый.
Ах, нет, сперва был бой. Сперва была борьба,
Но наша цепь в ней сразу разорвалась…
Один, другой исчез… Чудовищна, тупа,
Сдавила чернь вокруг… В ней вольная толпа
Рассеялась и затерялась…
И наши голоса покрыл могучий гул
Врагов. Идешь и ищешь лиц знакомых,
Вот друг былой на миг вдали тебе мелькнул,
Упал, кричит, и видишь, как его лягнул
Осел под хохот насекомых.
Мы все теперь молчим. Ритмичный, страшный стук
Дней и годов нам был взамен награды.
И если ныне мы услышим, что наш друг
В ливрее ходит, то, изобразив испуг,
Не правда ли, мы втайне рады?
«Когда заснуть невмочь…»
Когда заснуть невмочь
И дух тебя томит,
Иди на площадь в ночь.
На ширь звенящих плит.
Там зданий ряд далек,
Звук кажется утроен,
Пустынен, и покоен,
И царственно широк
Размеренный простор,
И ровно дышит мрак…
Как долог взор,
Задумчив шаг…
Там есть тяжелый храм
Он стар. Он утомлен.
По звонким ступеням
Взойди под строй колонн,
Где гулы тишины
И тени притаились…
Молчи. С камнями сжились
Здесь вековые сны.
Идущий в сумрак свод…
Чуть слышный дальний шум…
О, ширь высот!
О, четкость дум!
Здесь – звонкость колоннад.
Здесь – шепот дряхлых ниш.
Мгновения летят.
Стройна ночная тишь
Ритмично мир идет
Куда-то мимо, мимо…
О, разве выразимо
Раздумие высот,
Душа ночных минут
И сложность чутких снов?
Они умрут
Со мной без слов.
Тогда как горячо
Мне шепчет мысль моя,
Что кто-то есть еще,
Кто в мире, как и я,
Измучен сменой дней
И бездной небосвода,
Крадется к мыслям свода
И спящих площадей.
Мне кажется, его
Я встречу, я найду…
О, кто ты, кто,
Кого я жду?
«Невский под вечер.Девицы, разносчики…»
Невский под вечер. Девицы, разносчики,
Шубы собольи, фаты и извозчики.