Теперь же Надин видела только то, что открывал свет ручного фонаря с шестью батарейками, который она положила на столик для пикника рядом с краем обзорной площадки. Тут же лежал и большой альбом для рисования, на чистой странице стояла планшетка, напоминавшая треугольного паука. Из ее брюха, как паучье жало, торчал карандаш, едва касающийся листа бумаги.
Возбуждение Надин в равной степени было вызвано и эйфорией, и ужасом. Поднявшись сюда на кашляющей «веспе», определенно не предназначенной для поездок на такой высоте, она испытала то же самое, что Гарольд – в Нидерланде. Она почувствовала его. Но если Гарольд воспринимал все это с материалистической точки зрения, представлял себя куском железа, который притягивается магнитом, то Надин происходящее казалось мистическим событием, переходом границы. Словно эти горы и даже предгорья являлись ничейной землей между двумя сферами влияния: Флэгга на западе и старухи на востоке. Здесь сталкивались две магии, перемешивались, и смесь эта не принадлежала ни Богу, ни Сатане, будучи чистым язычеством. Надин чувствовала, что попала туда, где живут призраки.
И планшетка…
Она небрежно отбросила ярко раскрашенную коробку с надписью «СДЕЛАНО НА ТАЙВАНЕ», отдав ее на растерзание ветру. Сама планшетка представляла собой дешевую штамповку из оргалита или гипсокартона, но значения это не имело. Этим инструментом Надин намеревалась воспользоваться только один раз – решилась бы воспользоваться только один раз, – а даже плохой инструмент мог сделать то, для чего предназначался: взломать дверь, открыть окно, написать Имя.
Она вспомнила надпись на лицевой стороне коробки: Удиви друзей! Разнообразь вечеринку!
Какую песню иногда пел Ларри, сидя за рулем мчащейся по шоссе «хонды»? Привет, Центральная, что там у вас со связью, поговорить хочу я с…[76]
Поговорить с кем? Но в этом-то и состоит вопрос, верно?
Она помнила, как пользовалась планшеткой в колледже. Прошло больше десяти лет… а кажется, что это было вчера. Она пошла на третий этаж общежития, чтобы спросить у одной девушки, Рейчел Тиммс, когда начинаются дополнительные занятия по чтению, на которые они вместе ходили. В комнату набились девицы, штук шесть – восемь. Все смеялись и хихикали. Надин помнила, что у нее сложилось впечатление, будто они обкурились или даже чем-то закинулись.
– Перестаньте! – воскликнула Рейчел, сама не в силах сдержать смех. – Разве можно надеяться, что дух выйдет на связь, если вы ведете себя как стадо ослов?
Сравнение со смеющимися ослами привело к тому, что стены задрожали от звонкого девичьего смеха. Планшетка уже стояла на столе, как и сейчас, треугольный паук на трех коротких лапках, с нацеленным вниз карандашом. Пока они смеялись, Надин взяла несколько вырванных из альбома для рисования листов и просмотрела «послания из астральной плоскости», полученные ранее.
Томми говорит ты вновь стала пользоваться клубничной спринцовкой.
Мама говорит у нее все хорошо.
Чанга! Чанга!
Джон говорит ты не будешь так сильно пердеть если перестанешь есть эти БОБЫ В КАФЕТЕРИИ.
И прочие, такие же глупые.
Теперь смешки поутихли, и они продолжили прежнее занятие. Три девушки сидели на кровати, каждая держалась пальцами за одну сторону планшетки. Сначала ничего не происходило. Потом планшетка затряслась.
– Это твоя работа, Сэнди! – обвинила Рейчел одну из девушек.
– Я ничего не делала!
– Ш-ш-ш!
Планшетка снова затряслась, и девушки притихли. Она двинулась, остановилась. Снова двинулась.
Нарисовала букву «О».
– Ох, – выдохнула девушка, которую звали Сэнди.
– И ах, – откликнулся кто-то еще, и все вновь захихикали.
Планшетка ускорила ход, быстро вывела «Т», «Е» и «Ц».
– Папуля, дорогой, твоя крошка здесь! – проворковала Патти – фамилию Надин вспомнить не могла – и засмеялась. – Должно быть, мой отец. Он умер от инфаркта, когда мне было три года.
– Она вновь пишет, – сказала Сэнди.
Планшетка вывела: «Г», «О», «В», «О», «Р», «И», «Т».
– Что происходит? – спросила Надин у высокой девушки с лошадиным лицом, которую не знала. Та сидела, сунув руки в карманы, с написанным на лице отвращением.
– Девчонки затеяли игру с тем, чего не понимают, – ответила девушка с лошадиным лицом едва слышным шепотом. – Вот что происходит.
– «ОТЕЦ ГОВОРИТ ПАТТИ», – прочитала Сэнди. – Пэт, это действительно твой дорогой папуля.
Опять взрыв смеха.
Девушка с лошадиным лицом носила очки. Теперь она вытащила руку из кармана комбинезона и сняла их. Начала протирать стекла и продолжила объяснение по-прежнему шепотом:
– Планшетка – это инструмент, который используется экстрасенсами и медиумами. Биомеханики…
– Какие механики?
– Ученые, которые изучают движение и взаимодействие мышц и нервов.
– Понятно.
– Они утверждают, что планшетка на самом деле реагирует на микроскопические сокращения мышц, вызываемые скорее подсознанием, чем сознанием. Разумеется, медиумы и экстрасенсы заявляют, что планшетка управляется существами из мира духов…
Раздался еще один взрыв истерического хохота: сгрудившиеся у планшетки девицы веселились от души. Надин заглянула через плечо девушки с лошадиным лицом и прочитала новое послание: «ОТЕЦ ГОВОРИТ ПАТТИ ДОЛЖНА ПЕРЕСТАТЬ ХОДИТЬ».
– …так часто в ванную, – добавила одна из девушек, понятное дело, вызвав смех.
– В любом случае они просто дурачатся. – Девушка с лошадиным лицом пренебрежительно фыркнула. – Это опрометчиво. И медиумы, и ученые сходятся в том, что такая автоматическая писанина может быть опасной.
– Ты думаешь, сегодня духи враждебны?
– Возможно, духи всегда враждебны, – ответила девушка с лошадиным лицом, пристально глянув на Надин. – Или ты можешь получить от подсознания послание, которое не готова принять. Известны документально подтвержденные случаи, когда автоматическое письмо полностью выходило из-под контроля, знаешь ли. Люди сходили с ума.
– Мне кажется, тут многое притянуто за уши. Это всего лишь игра.
– У игр есть свойство иногда становиться серьезными.
Самый громкий взрыв смеха совпал с последним словом девушки с лошадиным лицом, так что Надин не успела ответить. Патти как-ее-там свалилась с кровати на пол, держась за живот и подергивая ногами. Надин прочитала все послание: «ОТЕЦ ГОВОРИТ ПАТТИ ДОЛЖНА ПЕРЕСТАТЬ ХОДИТЬ НА ГОНКИ СУБМАРИН С ЛЕОНАРДОМ КАЦЕМ».
– Это сделала ты! – обвинила Патти Сэнди, когда сумела подняться.
– Нет, Патти! Честное слово!
– Это был твой отец! Из Великого Запределья! Оттуда! – сказала Патти другая девушка голосом Бориса Карлоффа, по мнению Надин, сымитировав его очень даже неплохо. – Помни, что он наблюдает за тобой, когда в следующий раз будешь снимать трусы на заднем сиденье «доджа» Леонарда.
Конечно же, за этой тирадой последовал общий гогот. Пока он стихал, Надин протолкнулась вперед и дернула Рейчел за руку. Хотела спросить про время дополнительных занятий и сразу уйти.
– Надин! – воскликнула Рейчел. Ее глаза весело блестели, а на щеках расцвели пунцовые розы. – Присядь, давай посмотрим, может, духи и тебе что-нибудь напишут!
– Нет, я пришла только для того, чтобы узнать, когда завтра начнутся дополнительные занятия…
– Да наплюй ты на дополнительное чтение! Это важно, Надин! Это круто! Ты должна попробовать. Давай присаживайся рядом со мной. Джейни, ты берись с другой стороны.
Джейни села напротив Надин, и после повторных уговоров Рейчел Надин обнаружила, что восемь ее пальцев легонько касаются планшетки. По какой-то причине она оглянулась, чтобы посмотреть на девушку с лошадиным лицом. Та качнула головой, показывая, что этого не нужно делать, и линзы ее очков блеснули под светом потолочных флуоресцентных ламп.
Тогда Надин охватил страх, она помнила об этом и теперь, в свете ручного фонарика на шести батарейках глядя сверху вниз на другую планшетку, но на ум пришла фраза, которую она уже произносила в разговоре с девушкой с лошадиным лицом: «Это всего лишь игра», – да и что ужасного могло случиться в компании смеющихся девушек? Надин просто не могла представить более неподходящей атмосферы для вызова духов, враждебных или нет.
– Всем успокоиться, – скомандовала Рейчел. – Духи, хотите ли вы что-то сказать нашей сестре и сокурснице Надин Кросс?
Планшетка не двинулась с места. Надин ощутила легкое разочарование.
Последовали смешки.
– Ш-ш-ш-ш! – оборвала их Рейчел.
Надин решила, что если ни одна из двух других девушек не начнет двигать планшетку, чтобы та написала для нее какое-нибудь глупое послание, она сделает это сама, но ограничится чем-то коротким, вроде «КЫШ», чтобы получить от Рейчел нужную ей информацию и сразу уйти.
И в тот самый момент, когда она собиралась это сделать, планшетка резко дернулась под ее пальцами. Карандаш оставил черную диагональную полосу на чистом листе бумаги.
– Эй! Нельзя так дергаться, духи! – В голосе Рейчел послышалась легкая тревога. – Твоя работа, Надин?
– Нет.
– Джейни?
– Нет. Честное слово.
Планшетка дернулась снова, чуть не вырвавшись из их пальцев, и заскользила к верхнему левому углу листа бумаги.
– Ух ты! – воскликнула Надин. – Вы почувствовали?..
Они почувствовали, почувствовали все, хотя ни Рейчел, ни Джейн Фаргуд потом с ней об этом не говорили. И после того вечера она перестала быть желанной гостьей в комнатах обеих девушек. Словно они боялись сближаться с ней.
Внезапно планшетка начала вибрировать под их пальцами, будто превратилась в крыло автомобиля с работающим на холостых оборотах двигателем. Эта устойчивая вибрация вызывала тревогу. Если бы ее вызывала одна из девушек, остальные обязательно заметили бы.
Все притихли. На лицах появилось особенное выражение, свойственное людям, участвующим в спиритическом сеансе, когда происходит что-то из ряда вон выходящее: начинает трястись стол, или костяшки невидимых пальцев стучат по стене, или из ноздрей медиума начинает идти дымно-серая телеплазма. Это мертвенно-бледное выражение ожидания, когда одновременно хочется, чтобы начавшееся и прекратилось, и продолжалось. Это выражение вызывающего ужас, тревожного волнения… и когда оно появляется, человеческое лицо напоминает череп, который всегда прячется недалеко под нашей кожей.