– И на обратном пути ты будешь идти ночью и спать днем.
– Идти ночью, спать днем.
– Точно. И, если удастся, ты никому не позволишь увидеть тебя.
– Да.
– Но, Том, кто-то может увидеть тебя.
– Да, кто-то может.
– Если тебя увидит один человек, Том, убей его.
– Убей его! – В голосе Тома слышалось сомнение.
– Если больше одного, беги.
– Беги, – более уверенно повторил Том.
– Но постарайся, чтобы тебя вообще не увидели. Сможешь все это повторить?
– Да. Возвращаться назад, когда будет полная луна. Не половинка, не месяц. Идти ночью, спать днем. Никому не позволять увидеть меня. Если меня увидит один человек, убить его. Если больше, бежать от них. Но постараться, чтобы никто меня не увидел.
– Очень хорошо. Я разбужу тебя через несколько секунд. Хорошо?
– Хорошо.
– Когда я спрошу тебя о слоне, ты проснешься, хорошо?
– Хорошо.
Стью откинулся на спинку стула и глубоко, со всхлипом вдохнул.
– Слава Богу, все.
Ник согласно кивнул.
– Ник, ты знал, что такое может случиться?
Ник покачал головой.
– Откуда ему все это известно? – пробормотал Стью.
Ник указал на свой блокнот. Стью отдал его, радуясь, что наконец-то от него избавился. От пота страница, исписанная Ником, стала почти прозрачной. Ник что-то написал и отдал блокнот Ральфу. Тот прочитал, шевеля губами, и протянул блокнот Стью.
История человечества знает людей, которые считались безумными или умственно отсталыми, но на самом деле обладали пророческим даром. Я не думаю, что он сказал нам что-то практически полезное для нас, но знаю, что напугал меня до полусмерти. Магия, сказал он. Как воевать с магией?
– Это выше моего понимания, вот и все, – пробормотал Ральф. – То, что он говорил о матушке Абагейл, я не хочу даже думать об этом. Разбуди его, Стью, и давай уберемся отсюда как можно быстрее. – Ральф чуть не плакал.
Стью вновь наклонился вперед.
– Том?
– Да.
– Ты хотел бы увидеть слона?
Глаза Тома тут же открылись, он оглядел всех троих.
– Я говорил вам, что не сработает. Родные мои, нет. Тому не хочется спать ясным днем.
Ник протянул листок Стью, который взглянул на него, а потом обратился к Тому:
– Ник говорит, что ты все сделал очень даже хорошо.
– Правда? Я стоял на голове, как и раньше?
«Нет, – со стыдом подумал Ник, – на этот раз ты показал трюки получше».
– Нет, – ответил Стью. – Том, мы пришли, чтобы спросить – не сможешь ли ты нам помочь?
– Я? Помочь? Конечно. Я люблю помогать!
– Это опасно, Том. Мы хотим, чтобы ты пошел на запад, а потом вернулся и рассказал нам, что ты там увидел.
– Хорошо, конечно, – без малейшего колебания ответил Том, но Стью показалось, что он заметил тень, промелькнувшую по лицу Тома и спрятавшуюся за его бесхитростными синими глазами. – Когда?
Стью положил руку Тому на плечо и спросил себя, а что он вообще здесь делает. Как можно идти на такое, если ты – не матушка Абагейл и у тебя нет прямого контакта с небесами?
– Скоро, – мягко ответил он. – Очень скоро.
Когда Стью вернулся домой, Фрэнни готовила ужин.
– Заходил Гарольд, – сообщила она. – Я предложила ему остаться и поесть с нами, но он отказался.
– Угу.
Она пристально всмотрелась в него.
– Стюарт Редман, какая собака тебя укусила?
– Наверное, по имени Том Каллен. – И он рассказал ей все.
Они сели за стол.
– И что это значит? – спросила Фрэн. Она побледнела и почти не ела, а просто возила еду по тарелке.
– Если бы я знал, – вздохнул Стью. – Это… наверное, откровение. Я не понимаю, почему мы должны отвергать идею, что Том Каллен, находясь в трансе, может видеть недоступное другим. Мы сами многого навидались по пути в Боулдер. Если это были не откровения, то не знаю, как их еще называть.
– Но все осталось в прошлом… по крайней мере для меня.
– Да, для меня тоже, – согласился Стью и заметил, что тоже возит еду по тарелке.
– Послушай, Стью… я знаю, мы договорились не обсуждать комитетские дела вне совещаний без крайней на то необходимости. Ты говорил, мы будем все время ссориться, и, вероятно, был прав. И я не сказала ни слова насчет твоего превращения в маршала Диллона[82] после двадцать пятого, так?
Он чуть улыбнулся:
– Так, Фрэнни.
– Но я должна тебя спросить: ты по-прежнему думаешь, что посылать Тома Каллена на запад – хорошая идея? После того, что произошло сегодня?
– Не знаю. – Стью отодвинул тарелку. Большая часть еды осталась нетронутой. Он встал, подошел к комоду, взял пачку сигарет. Теперь он выкуривал за день три-четыре. Закурил, глубоко затянулся, заполнив легкие табачным дымом, выдохнул. – Если говорить о плюсах, его история достаточно проста и убедительна. Мы вывезли его, потому что он недоумок. Никто не сможет заставить его от нее отказаться. А если он вернется, мы сможем снова загипнотизировать его – он входит в транс в мгновение ока, сам бы не поверил, если б не увидел собственными глазами, – и он расскажет нам все, что видел, важное и неважное. Вполне возможно, он окажется самым лучшим очевидцем. Я в этом не сомневаюсь.
– Если он вернется.
– Да, если. Он получил от нас установку идти на восток только по ночам, а днем прятаться. Увидев больше одного человека, бежать. Увидев одного, убить его.
– Стью, нет!
– Разумеется, да! – сердито ответил он, развернувшись к ней. – Мы здесь не в ладушки играем, Фрэнни! Ты должна понимать, что случится с ним… или с Судьей… или с Дейной… если их там поймают! Почему ты поначалу возражала против этой идеи?
– Хорошо, – тихо ответила она. – Хорошо, Стью.
– Нет, не хорошо! – Он вогнал только что раскуренную сигарету в керамическую пепельницу. Взлетел фонтан искр. Несколько приземлились на тыльную сторону ладони, и Стью резко их сбросил. – Нехорошо посылать слабоумного парня сражаться за нас, и нехорошо передвигать людей, будто пешки на гребаной шахматной доске, и нехорошо отдавать приказы убивать, как боссы-мафиози. Но я не знаю, что еще мы можем сделать. Просто не знаю. Если мы не выясним, что он там замышляет, существует чертовски большая вероятность того, что следующей весной вся Свободная зона превратится в одно грибовидное облако.
– Хорошо. Понимаю. Хорошо.
Он медленно сжал кулаки.
– Я кричал на тебя. Извини. У меня нет такого права, Фрэнни.
– Все нормально. Не ты открыл ящик Пандоры.
– Полагаю, мы все в нем покопались, – мрачно ответил он, взял другую сигарету из пачки на комоде. – В любом случае, когда я дал ему эту… как она там называется? Когда я сказал ему, что он должен убить любого человека, если тот в одиночку окажется у него на пути, Том вроде бы нахмурился. На короткий миг, а потом лицо его стало прежним. Я даже не знаю, заметили ли это Ник и Ральф, но я заметил. Том словно подумал: «Ладно, я понимаю, о чем вы, но решать буду сам, когда придет время».
– Я читала, что загипнотизированного человека нельзя заставить сделать нечто такое, чего он никогда бы не сделал в реальной жизни. Загипнотизированный человек не пойдет против своих моральных принципов, какую бы ему ни дали установку.
Стью кивнул:
– Да, я думал об этом. Но если этот Флэгг выставил пикеты по восточной границе своей территории? Я бы на его месте так и поступил. Если Том наткнется на такой пикет, когда будет идти на запад, у него есть история, которая все объяснит. А если он наткнется на них по пути на восток, тогда или он убьет их, или они его. И если Том не сможет убить, считай, что для него все кончено.
– Может, ты зря волнуешься об охране границы? Я хочу сказать, если пикеты и выставлены, их легко обойти.
– Да, один человек на пятьдесят миль. Что-то в этом роде. Если только у него не в пять раз больше людей, чем у нас.
– И если они не установили специальное оборудование, причем работающее – радары, тепловизоры и прочую фигню из шпионских фильмов, – велика вероятность, что Тому удастся пройти незамеченным.
– На это мы и надеемся. Но…
– Но тебя сильно мучает совесть.
– Что ж… есть такое. А чего хотел Гарольд, милая?
– Он оставил кипу карт. Территории, уже осмотренные поисковой командой, где не удалось обнаружить никаких следов матушки Абагейл. Помимо участия в поисках, Гарольд еще работает в похоронной команде. Он выглядел очень уставшим, но его работа на благо Свободной зоны – не единственная тому причина. Похоже, он тратит силы и дома.
– В смысле?
– У Гарольда появилась женщина.
Стью вскинул брови.
– Во всяком случае, этим он аргументировал отказ поесть с нами. Можешь догадаться – кто?
Стью прищурился, глядя в потолок.
– И с кем бы мог сожительствовать Гарольд? Дай подумать…
– Какое ты нашел безобразное слово! А чем, по-твоему, занимаемся мы? – Она шлепнула его по руке, и он, улыбаясь, подался назад.
– Смешно, да? Сдаюсь. Кто это?
– Надин Кросс.
– Женщина с белыми прядями в волосах?
– Она самая.
– Слушай, она же в два раза старше его.
– Я сомневаюсь, что на текущий момент это волнует Гарольда.
– Ларри знает?
– Я не в курсе, да и мне как-то все равно. Эта Кросс – уже не девушка Ларри. Если когда-то ею была.
– Да, – кивнул Стью. Его радовало, что Гарольд наконец-то нашел себе женщину, но, с другой стороны, это не имело значения. – А что думает Гарольд насчет работы поисковой команды? Поделился с тобой какими-нибудь идеями?
– Ты же знаешь Гарольда. Он много улыбается, но… надежды у него, похоже, нет. Поэтому он большую часть времени уделяет похоронной команде. Теперь они называют его Ястребом, знаешь ли.
– Правда?
– Я услышала это сегодня. Не понимала, о ком речь. Пока не спросила. – Она помолчала, потом рассмеялась.
– Что тут такого веселого? – спросил Стью.
Фрэнни вытянула ноги, обутые в кроссовки. С кругами и линиями на подошвах.