Он поднатужился и, схватив Винса за руки, потащил по полу. Голова Винса болталась из стороны в сторону, и, казалось, покойник укоризненно смотрит на Ника.
Потребовалось десять минут, чтобы перетащить труп в подвал. Обессиленный, Ник поднялся в контору и лег на диван.
Он старался уснуть, но сон пришел к нему только под утро. Наступило 24-е июня.
Проснувшись, он сварил кофе и отправился проведать своих «друзей».
Майк Чайлдресс рыдал.
— Ну что, теперь ты доволен? Я тоже заразился. Этого ты хотел? Послушал бы ты, как хрипло звучит мой голос! Что, добился своего?
Но Ник прежде всего направился к камере Билли Уорнера, в коматозном состоянии лежащего на койке. Его шея была неестественно вывернута, но Билли не замечал этого.
Ник выскочил на улицу и изо всех сил бросился к дому Бейкеров. Он чуть не сломал звонок, дожидаясь, пока Джейн спустится и откроет ему дверь. Она спустилась все в той же пижаме. Ее опять лихорадило, увидел Ник. Она очень медленно произносила теперь каждое слово, а губы ее пересохли.
— Ник? Входи. Что случилось?
— Этой ночью умер Винс Хоган. И, мне кажется, болен Уорнер. Вы не видели доктора Соумса?
Она покачала головой, поежилась от холода и покачнулась. Ник подхватил ее под локоть и подвел к креслу. Он написал:
— Вы не могли бы от моего имени вызвать доктора?
— Да, конечно. Дай мне телефон, Ник.
Он принес ей телефон, и она набрала номер Соумса. Никто не ответил; впрочем, Ник в душе почти не сомневался в этом.
Джейн позвонила доктору домой, потом домой его медсестре. Ответа не было нигде.
— Попробую вызвать патруль, — сказала она, но номер соседнего городка почему-то не набирался. — Наверное, слишком далеко, и служба связи не справляется. — Она бледно улыбнулась и вытерла набежавшие слезы. — Бедный Ник. Бедная я. Бедные все. Ты поможешь мне дойти до кровати? У меня совсем нет сил, к тому же стало трудно дышать. Думаю, скоро я соединюсь с Джонни. — Ник посмотрел на нее, мечтая, чтобы она умолкла. — Мне кажется, если ты поможешь мне, я смогу лечь.
Он помог ей добраться до постели и укрыл одеялом. Потом написал:
— Я должен возвращаться в тюрьму.
— Спасибо тебе, Ник. Ты хороший мальчик…
Женщина почти спала, говоря это.
Ник вышел из дома и остановился, думая, что же делать дальше. Если бы он мог водить машину, он мог бы… Но…
Он увидел вдруг лежащий на земле детский велосипед возле входа в соседний дом. Ник подошел к двери и постучал. Никто не откликнулся, хотя Ник стучал несколько раз.
Юноша вернулся к велосипеду. Он был маленьким, но ехать на нем удавалось, только нужно было стараться не касаться коленями руля.
На велосипеде Ник выехал на центральную улицу и принялся поочередно стучать в каждую дверь на своем пути.
Большинство домов были брошены своими обитателями, и на стук никто не отозвался. Те же, кто открывали Нику двери, были явно больны. Кое-кто интересовался, не видел ли Ник доктора Соумса, и просили направить доктора к ним. И все же большинство домов были пусты. Их хозяева, по-видимому, уже добрались до Кемдена, Эльдорадо или Тексаркана.
Ничего не оставалось, как вернуться в дом Бейкеров. Джейн Бейкер крепко спала. Он дотронулся до ее лба. Температуры не было. Но это не вселило в Ника надежду.
Полдень. Пора кормить арестованных обедом. Ник, посетив уже упоминавшиеся автоматы и опять не обнаружив никого, кто бы их обслуживал, поспешил в тюрьму.
Билли Уорнер был мертв. Майк бился в истерике.
— Возьми двоих и дай уйти третьему! — закричал он, когда Ник вошел. — Ты добился своего! Ты отомщен! Правда?
Ник протянул ему сквозь решетку еду. Майк принялся есть, давясь каждым куском. Ник вышел в контору. Он был зол и испуган. Но все равно он прежде поест, а уж потом будет вытаскивать тело Билли в подвал! Доев, он отправился пообщаться с Майком.
— Интересуешься, как я себя чувствую? — спросил Майк.
Ник кивнул.
— Так же, как утром. Хриплю, как простуженный морж. — Он с надеждой посмотрел на Ника. — Моя мама всегда говорила, что простуда летом — ужасная штука. Как ты думаешь, это ведь простуда?
Ник пожал плечами. Все было возможно.
— У меня конституция горного орла, — говорил тем временем Майк. — Обычно никакая хворь меня не берет. Слушай, парень, выпусти меня! Ведь я тебе здесь теперь не нужен!
Ник задумался над последними словами.
— У тебя есть пистолет. Я не причиню тебе вреда. Я просто не смогу этого сделать. Я хочу покинуть этот чертов город. Взять жену и…
Ник указал на левую руку Майка, только сейчас заметив на ней кольцо.
— Да, мы официально в разводе, но она все еще живет в нашем городе, и я частенько проведываю ее. Так что скажешь, парень? — Майк плакал. — Дай мне шанс! Не держи меня в этой мышеловке!
Медленно передвигаясь, Ник вошел в контору, нашел там связку ключей и, как манекен, двинулся обратно. Он знал, что теперь его заключенные никого не могут заинтересовать. За ними никто не приедет. Зачем же удерживать здесь Майка Чайлдресса?
— Спасибо, — бубнил Майк. — Ох, спасибо! Прости, что мы побили тебя! Клянусь небом, это все Рей, это он заставил нас. Мы пытались остановить его, но, когда он пьян, с ним лучше не связываться.
Камера открылась, и Майк, как ошпаренный, выскочил в коридор.
— Все, чего я хочу — это смыться отсюда, и поскорее, — сказал Майк. Он проскочил мимо Ника и бросился к входной двери. Ник последовал за ним.
На крыльце Майк замер, недоуменно оглядывая пустую улицу.
— Мой бог! — прошептал он и повернул побелевшее лицо к Нику. — Все это… Все это — оно?
Ник кивнул, не спуская руки с кобуры.
Майк пытался что-то сказать, но губы не слушались его.
— Я исчезаю отсюда, — выдавил он наконец. — Ты сделаешь умную вещь, если последуешь моему примеру, парень. Это похоже на черную смерть или что-нибудь в этом роде.
Ник вздрогнул, и Майк бросился наутек. Он мчался все быстрее и быстрее, пока не скрылся из виду. Ник смотрел ему вслед, зная, что больше никогда не увидит Майка. С его сердца спала тяжесть, и он внезапно почувствовал, что поступил правильно. Он вернулся в контору, лег на диван и почти сразу уснул.
После сна ему стало лучше. Он проспал большую грозу, и ни разу не проснулся от раската грома.
В сумерках он направился к дому Бейкеров. По дороге он вошел в пустой магазин радиотоваров и включил телевизор. По всем каналам, как обычно, шли передачи.
Выключив телевизор, Ник поспешил к дому.
Джейн все еще спала; ее голова была горячей, а щеки пылали. Она медленно и прерывисто дышала. Джейн произвела на Ника ужасное впечатление. Он сделал холодный компресс и положил женщине на лоб. Затем спустился в гостиную и включил телевизор.
Си-Би-Эс не включалась. Эн-Би-Эс передавала эстрадную музыку. Эй-Би-Си крутила какой-то боевик. Нику все это было не нужно. Он ждал выпуска новостей.
Новости потрясли юношу. Единственной темой была «суперлетучая эпидемия», как кто-то назвал эту болезнь. Ник понял, что почти вся страна охвачена ею. Отдельные случаи отмечены в Лондоне. Кое-где ситуация выходит из-под контроля.
Например, в Шойо, подумал Ник. Ситуация в Шойо вышла из-под контроля.
Ник выключил телевизор и вышел на крыльцо. Там стояла скамейка, и юноша тяжело спустился на нее. Он обдумывал услышанные новости. Они тревожили его, заставляли нервничать.
Внезапно чья-то рука легонько коснулась его плеча. Ник резко оглянулся. За спиной стояла, покачиваясь, Джейн Бейкер.
— Ник, — сказала она и вымученно улыбнулась. — Я хочу вновь поблагодарить тебя. Никому не хочется умирать в одиночестве, верно?
Он протестующе замотал головой, чтобы она поняла, — он не согласен с ее рассуждениями о смерти.
— Я поняла, — кивнула она. — Но это не важно. В шкафу есть платье, Ник. Белое. Найдешь его, когда… — Приступ кашля согнул ее пополам. Прокашлявшись, она закончила: — …когда нужно будет хоронить меня. Наверное, сейчас оно будет на меня великовато, потому что я похудела, — но это неважно. Я всегда любила это платье. Мы купили его с Джоном в наш медовый месяц. Это было счастливейшее время в моей жизни. Я всегда любила это платье. Я хочу, чтобы меня похоронили в нем. Тебе не будет лишком противно переодеть меня, а?
Ник тяжело вздохнул и укоризненно покачал головой, призывая ее взглядом изменить тему. Поняв намек, она вдруг начала щебетать, как птичка — о своем детстве в Арканзасе, о школьных годах, о своей сестре, в составе баптистской миссии поехавшей во Вьетнам. О муже.
— Мы частенько сидели здесь, — сонно повествовала она. — Когда мы поженились, он уже был шерифом. Он был… мы… мы любили друг друга… очень любили… мне всегда казалось, что слово «любовь» — самое лучшее из слов… оно возвышает… и сводит с ума… мы были… мы так любили друг друга…
Внезапно ее глаза закрылись, и она стала валиться на Ника. Он попытался ее растормошить. И тут по ее телу пробежали судороги и она закричала:
— Джон! — Ее голос прерывался приступами кашля. — Джон! Помоги! Помоги! Я не могу дышать!
Ее слова тонули в булькающем кашле. Она валилась на скамью, будто набитая соломой кукла. Ее голова дернулась — раз, другой, третий…
А потом она замерла. Замерла навсегда.
Настала очередь Ника выполнить ее последнюю просьбу.
Он прошел к шкафу и принялся разыскивать белое платье, вспоминая, где в городе видел табличку «ПОХОРОННОЕ БЮРО».
25
Всю ночь с 25 на 26 июня ряд студенческих группировок, а именно «Демократическое Общество» и «Юные Маоисты», трудились над печатным станком. Наутро все стены кентуккийского университета в Луисвилле были обклеены листовками следующего содержания:
ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!
ВНИМАНИЕ!
ВАМ ЛГУТ! ПРАВИТЕЛЬСТВО ЛЖЕТ ВАМ! ПРОМИЛИТАРИСТСКАЯ ПРЕССА ЛЖЕТ ВАМ! АДМИНИСТРАЦИЯ УНИВЕРСИТЕТА ЛЖЕТ ВАМ! ВАМ НЕ ГОВОРЯТ МНОГОГО, ЧТО ВЫ ДОЛЖНЫ ЗНАТЬ!