— Чаю прикажете, Ваше императорское высочество? — задал вопрос Горский, нисколько не сомневаясь в утвердительном ответе.
Михаил улыбнулся и просто кивнул головой. Буквально через пару мину, мы с регентом сидели за чайным столиком и наслаждались каждый свои напитком. Михаил красным китайским чаем, а я практически чифиром. Ефим успел уже изучить мои вкусы. Поэтому мне подали и моё любимое вишнёвое варенье.
Кстати, любовь к вишне перенеслась в этот мир вместе с моей душой, матрицей или чем-то ещё, не знаю, как это правильно обозвать. В этом мире Тимофей Аленин вишню в варенье впервые попробовал, когда попал в первый раз на обед к купцу Касьянову в Благовещенске. А натуральной не ел никогда в жизни. Я же в том моём прошлом будущем просто обожал вишню и вишнёвые компоты, которые готовила бабушка, а потом в 90-х пристрастился к ликёрам: миндальному «Амаретто», сливочно-ванильному «Адвокат», и немецкому вишнёвому в большой тёмной бутылке с чёрной этикеткой. Точного названия не помню, но он был очень вкусный. Потом уже на моём столе постоянно присутствовали датский «Creme de cerise» или итальянский «Maraschino». Любил я себя ими побаловать на пенсии, благо её размер позволяли это делать.
Закончив с чаем, вновь вернулись к рабочему столу, и я продолжил доклад:
— Так вот, дальше о партиях. Представители «Русского собрания» создают две партии «Союз русского народа» и «Русскую монархическую партию». У истоков «Союза русского народа» стоят врач Александр Дубровин, художник Аполлон Майков, чиновник для особых поручений при министре внутренних дел коллежский советник Пуришкевич Владимир Митрофанович и главный их идеолог игумен Арсений. Среди членов этой партии уже насчитывается много титулованной аристократии, высшего чиновничества, немного творческой интеллигенции, но основная масса — мелкие лавочники, мещане, купцы, помещики, монархически настроенные крестьяне. Основной лозунг — «Самодержавие. Православие. Народность». Они выступают против какой-либо конституционной монархии и парламента. Во многих крупных городах во время беспорядков после объявления манифеста начали создавать свои боевые дружины, почти все еврейские погромы на их совести. Деятельности «Союз русского народа» симпатизируют Иоанн Кронштадтский и многие представители высшего духовенства.
— На них можно будет опереться в Думе? — перебил меня Михаил.
— Думаю, да. Также как и на представителей «Русской монархической партии», лидерами которой на настоящий момент являются редактор «Московских ведомостей» действительный статский советник Грингмут, князь Долгорукий, князь Цертелев, барон Розен, протоиерей Восторгов и многие другие. Они также против любых уступок парламентаризму, а либералов, наряду с революционерами, относят к врагам России. Члены этой партии за возвеличение единой Православной Церкви, укрепление монархической самодержавной власти, развитие русской национальной и культурной идеи, сохранение сословного строя. При этом радеют к неустанному попечению о материальном и духовном благе крестьянского и рабочего сословия, и о воспитании его в правилах религиозной нравственности, любви к царю и Отечеству и законного гражданского общежития. Тот же «Союз русского народа», только помягче, так как в этой партии больше консервативной интеллигенции.
— С этими все понятно, можно и нужно будет поработать и посотрудничать, — перебил меня регент. — Кто следующие?
— Следующая группа — вышеупомянутые либералы. Они полностью поддерживают введение демократической конституции, отсюда и название партии — конституционные демократы или сокращённо — кадеты. По их неутверждённой ещё программе неограниченная монархия должна быть заменена парламентарным демократическим строем. Выступают за всеобщее избирательное право, свободу слова, печати, собраний, союзов, за строгое соблюдение гражданских и политический прав личности. Предлагают введение восьмичасового рабочего дня, право рабочих на стачки, на социальное страхование и охрану труда. В решении аграрного вопроса предполагают частичное отчуждение помещичьей земли в пользу крестьян, но по «справедливым» рыночным ценам. В партии состоят главным образом преподаватели высших учебных заведений, врачи, инженеры, адвокаты, писатели, деятели искусства, либерально настроенные помещики и промышленники, есть немного ремесленников, рабочих и крестьян. Лидерами кадетов являются видные учёные — Вернадский, Муромцев, Котляревский, видный историк, блестящий оратор и публицист Милюков. Наш Струве их поддерживает по многим вопросам. Но единства в партии нет, существуют три направления: «левые», «правые» и «центристы».
— Пётр Бернгардович либерал? Вот уж не ожидал! — эмоционально перебил меня Михаил. — А он к кому относится? К центристам или к левым?
— Честно говоря, я и сам не смогу сейчас определиться к кому можно отнести Петра Бернгардовича. Начинал он, как марксист, потом примкнул к народовольцам. Далее перешёл к социал-демократам. Написанный им в 1898 году «Манифест Российской социал-демократической рабочей партии» — первый официальный документ этой партии. А в 1899 году он же в своей работе «Марксова теория социального развития» подверг критике взгляды Маркса на неизбежность социальной революции. Разорвав с эсдеками, присоединяется к либералам. А дальше работа в Аналитическом центре. И вот именно практическая работа, особенно в последние годы вместе со Столыпиным, всё больше делает его консерватором. Как говориться, кто в молодости не был революционером, тот лишён сердца, кто в зрелости не стал консерватором, тот лишён ума, — блеснул я фразой из моего прошлого-будущего, не помня, кто это произнёс.
— По моему, Франсуа Гизо — французский историк и политический деятель восемнадцатого века говорил: «Кто не республиканец в двадцать лет, у того нет сердца. Кто республиканец после тридцати, у того нет головы», — быстро среагировал на мою фразу великий князь.
— Смысл одинаковый, Михаил Александрович, — усмехнулся я. — Так что Струве теперь можно отнести больше к правым либералам, а ещё больше к «первомартовцам».
— К кому⁈ — удивлённо спросил Михаил.
— Ещё одна зарегистрированная партия — «Союз 1 марта», названная так в честь дня объявления манифеста. Членами партия являются в основном представители крупной торгово-промышленной буржуазии и помещики. Эту партию я бы назвал либерально-консервативной. Выступают за конституционную монархию, разнятся с кадетами только по форме парламента. В аграрном вопросе «первомартовцы» предусматривают передачу крестьянам пустующих казённых, удельных и кабинетских земель, содействие покупке земли ими с помощью Крестьянского банка. Выступают за сильную монархическую власть, но при условии проведения реформ, обеспечивавших свободу буржуазному предпринимательству: свобода промышленности, торговли, приобретения собственности и охрана ее законом — их главные требования. Костяк партии составляют московские фабриканты Коновалов, Третьяков, братья Рябушинские. Лидер партии Александр Иванович Гучков — управляющий Московского учётного банка и председатель наблюдательного комитета страхового общества «Россия», за которым стоят мощь и капиталы старообрядского клана Гучковых-Боткиных-Третьяковых.
— Зная тебя, Тимофей Васильевич, на этого Гучкова уже отдельная папочка заведена⁈ — Толи спросил, толи констатировал Михаил.
В ответ я только усмехнулся. Папку ещё не завёл, но заведу обязательно, как и на остальных лидеров всех партий. Но на господина Гучкова заведу первым. Попалась мне в прошлой жизни статья в Интернете про роль Гучкова в развале Российской империи. Много всякой мути и грязи было в статье, но вот связи Гучкова с командующими фронтами и его присутствие в Ставке при подписании отречения Николая II, заставили меня тогда поверить, что Александр Иванович стоял во главе заговора генералов и промышленного капитала по свержению российского самодержавия.
И вообще, за этими, мать их, «первомартовцами» нужен будет особый пригляд. Мало того старообрядцы, которые всё-всё про гонения помнят и не простили, так ещё и вероятное слияние капитала и власти. А я это уже один раз проходил в бандитские девяностые, когда после перестройки началась перестрелка, а потом и перекличка при олигархическом капитализме. Больше не хочу!
— Папочку ещё не завёл, но вот звоночек о связях министра финансов с лидерами «первомартовцев» уже прошёл. Состоялась встреча Витте с лидерами «Союза 1 марта» Шиповым, Гучковым и Стаховичем. После этой встречи по Москве пошли слухи о том, что неплохо было бы, если в новом правительстве Сергей Юльевич стал бы председателем Совета министров. Далее такие же слухи пошли и столице. А в новом правительстве на основании принятого манифеста эта должность будет иметь куда большую и реальную власть, чем председатель Кабинета министров в настоящий момент. Сейчас председатель не реальный глава правительства, а скорее «свадебный генерал», который доживает свой век на этом посту.
— И ты не хотел бы видеть на этом посту Сергея Юльевича? — перебил меня вопросом регент.
— Да, Михаил Александрович, — я быстро пролистнул стопку бумаг по Витте и подал один из листов великому князю. — Вот ознакомьтесь.
— Что это? — беря лист, поинтересовался регент.
— Копия телеграммы директора Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов господина Давыдова в Берлинский банк «Мендельсон Co.» от 28 марта 1905 года. В этот день статс-секретарь по иностранным делам Германской империи барон фон Рихтгофен вручил в Берлине послу Франции Жоржу Бихурду очередную ноту протеста, которая фактически является объявлением войны Германии Франции. В тот же день оба государства объявили о начале мобилизации и привели свои военные флота в боевую готовность. Таким образом, в день объявления войны нашего союзника Франции, наше министерство собирается перевести больше ста миллионов рублей золотом в страну, которой мы также по союзному договору вот-вот объявим войну.
— Почему мы об этом узнали только сейчас? Дядюшка Вилли мне ничего не говорил, как и Витте. Может быть, Сергей Юльевич об этом и не знал, а это инициатива Давыдова? — забросал меня вопросами Михаил, прочтя текст телеграммы.