В разработке боевой версии самолёта и в его постройке приняли активное участие профессор Жуковский, братья Райт, Сантос-Дюмон, Максим, Мадсен, Тринклер, Костович и многие другие энтузиасты воздухоплавания.
В результате их, не побоюсь сказать, титанической работы Российская империя получила вооружённый, одномоторный, двухместный, расчалочный биплан У-2 с вылизанной профессором Жуковским в аэродинамической трубе схемой. Конструкционный материал каркаса фюзеляжа — сосна. Соединения в каркасе были выполнены на клею, также применяются шурупы и гвозди. Передняя часть фюзеляжа частично расчалена, задняя часть расчалена двухмиллиметровой проволокой вся полностью. Всё это оклеивается льняным полотном и пропитывается в несколько слоёв лаком.
Самолёт имеет две верхних и две нижних плоскости крыла, соединительные стойками из дюралевых труб. Верхнее крыло вынесено вперёд для улучшения аэродинамики самолёта, кроме того, так обеспечивается хороший обзор экипажу. Плоскость крыла состоит из деревянного каркаса, обшитого полотном и также покрытого несколькими слоями лака.
Новый усовершенствованный мотор Тринклера-Костовича с аббревиатурой ТК-7 установленный на «ястребке», так ласково начали с моей подачи называть этот боевой самолёт, представляет собой звездообразный четырёхтактный поршневой мотор воздушного охлаждения мощностью в сто десять лошадиный сил, что позволяет биплану развивать скорость в семьдесят пять узлов или в сто сорок километров в час. Немыслимую для этого времени скорость.
Правда, такой результат был получен без вооружения, бомбовой нагрузки и стрелка-бомбардира. Но сто километров в час «Ястреб-1» с новым мотором уверенно выжимает с полной боевой нагрузкой и двумя членами экипажа у земли и на высоте в две версты.
Наличие двух баков по две корчаги общей ёмкостью в сто литров позволяет осуществлять по топливу беспосадочный полет на расстояние около двухсот морских миль или на триста семьдесят километров, затрачивая на это около четырёх часов.
Моторесурс ТК-7 составляет сто пятьдесят часов, что было на пятьдесят часов больше, чем у шестой версии мотора Тринклера-Костовича. При этом и Тринклер, и Костович активно трудились над следующей версией пятицилиндрового, звездообразного авиамотора, обещая значительно поднять как его мощность, так и моторесурс.
Экипаж «Ястреба −1» состоит из двух человек, которые размещаются в передней части фюзеляжа в двух открытых кабинах одна за другой. Передняя кабина предназначена для лётчика-пилота, а задняя для стрелка-бомбардира, он же штурман-наблюдатель. Переговоры между собой экипаж осуществляет по переговорной трубе.
На вооружении самолёта состоит шесть трёхдюймовых, фугасно-осколочных бомб, по три слева и справа на нижних крыльях в специальных держателях. А также один пулемёт Максима и один пулемёт Мадсена.
Пулемёт Максима устанавливается спереди лётчика и стреляет через винт с помощью синхронизирующего механизма, который является связующим звеном между валом двигателя и спусковым механизмом установленного пулемёта. В результате выстрел производится только при отсутствии винтовой лопасти перед дулом пулемёта. При этом темп стрельбы снизился на тридцать процентов, зато это позволило отказаться от водяного охлаждения и значительно снизить вес пулемёта. Короб с лентой на двести патронов крепится слева пулемёта, а справа установлен короб гильзоулавливателя.
Хайрем Максим за три месяца прекрасно справился с поставленной задачей по созданию авиационного пулемёта, способного стрелять через винт. Сказалась его страстная любовь к самолётам. Не отстал от него и Мадсен. Вильгельм за те же три месяца спроектировал и воплотил в металле пулемёт для защиты задней сферы самолёта.
Магазин на двадцать пять патронов, а затем увеличенный до сорока, не решал весь спектр поставленной задачи. И тогда датский, точнее, уже русский изобретатель смело отринул идею магазинной подачи патронов сверху и разработал новый Мадсен, стреляющий из металлической ленты на сто патронов, которая укладывалась в специальный короб с интересным по конструкции механизмом подачи патронов. Этот короб крепится к пулемёту с левой стороны, а справой также устанавливается короб гильзоулавливателя. Пулемёт располагается на специальной турели, имеет регулируемый по длине приклад и сектор обстрела в сто сорок градусов.
В общем, прекрасный образец пулемёта получился, который можно было с сошками использовать, как ручной и в пехоте, и в кавалерии, так как его вес увеличился незначительно. Тем более, на земле его можно было использовать и без коробки гильзоулавливателя.
Стрелок-бомбардир имеет в кабине вращающее с фиксатором положения кресло, которое позволяло ему разворачиваться на сто восемьдесят градусов и исполнять обязанности, как наблюдателя-бомбардира, так и стрелка.
Таким образом, в апреле 1905 года мы имели эскадрилью в двенадцать самолётов, которые опережали своё время лет на двадцать, а то и двадцать пять. А лётчики, управляющие «ястребками», натаскивались по методикам и тактикам действий ночных бомбардировщиков в годы Великой Отечественной войны.
Альберто Сантос-Дюмон, перешедший в русское подданство, только бы летать на не имеющих аналогов в мире секретных русских самолётах, первым освоил такие фигуры пилотажа, как «вираж», «спираль», «боевой разворот», «полубочка», «бочка». А когда появился новый мощный мотор ТК-7, то в истории зарождающейся авиации появилась «мёртвая петля Сантос-Дюмона».
При этом Альберто оказался не только гениальным лётчиком, но и очень хорошим педагогом, который эффективно обучал лётным умениям личный состав первой эскадрильи, включая штурманов-наблюдателей, и ещё шестьдесят пилотов, которые ждали вступления в строй новых «ястребков». При этом все лётчики могли выполнять обязанности пилота, штурмана и бомбардира-стрелка.
Нехватка «Ястребов-1» упиралась в производство двигателей для самолётов, но Сандро со своей пробиваемостью решал этот вопрос. И, возможно, к осени или даже раньше у нас будет первый авиационный полк из трёх полнокровных эскадрилий.
Что же касается тактики применения истребителей-штурмовиков, то мне удалось убедить Сандро, что применять самолёты, как штурмовики надо будет в ночное время. В противном случае будут большие потери от огня с земли, так как самолёты будут летать на высотах намного ниже, чем дирижабли.
В дневное время «Ястреб-1» должен использоваться, как самолёт — наблюдатель на большой высоте, или как истребитель, если в ближайшее время у противника появятся боевые дирижабли и самолёты. И, в крайнем случае, как бомбардировщик при нападении на колонны противника на марше. С большой высоты на открытой местности и с пикирования на лесных дорогах, где кроме бомб можно будет и пулемёты задействовать.
Прицельно бомбить свободнопадающими бомбами из самолёта очень тяжело. Тяжелее, чем с дирижабля из-за большей скорости. Насколько я вспомнил из своего прошлого-будущего, когда разрабатывал для Сандро тактику действия самолётов и дирижаблей, то в 1941 году, по данным советских ВВС, более двух третей лётчиков ТБ-3 и ДБ-3 даже днём и на полигоне не попадали в цель размером двести на двести метров. А это размер большого стадиона. Низколетящие штурмовики Ил-2 на скорости в триста километров в час попадали в площадку в сорок на пятьдесят метров не чаще, чем в пятнадцати процентах случаев.
Более прицельно можно было бомбить с пикирования. Например, советские И-15, пикируя до высоты триста-четыреста метров, в девяносто процентов случаев попадали в цель размером тридцать на тридцать метров.
Проблемой бомбардировки в годы Великой Отечественной войны было даже не попадание в цель, главное было, не зацепить при этом случайно своих. Поэтому советским бомбардировщикам назначались цели не ближе восемьсот метров от собственной пехоты.
И только У-2 нарезали цели в непосредственной близости от своих войск. Причина была простой — низкая скорость. Биплан летел в три раза медленнее Ил-2 и вчетверо медленнее Пе-2, что позволяло намного лучше прицеливаться. В силу ночного времени полётов он мог спускаться много ниже дневных самолётов. Типичный удар У-2 наносился с высоты в четыреста метров в безлунную ночь и не выше тысячи двухсот метров — в лунную. За счёт этого их использовали для ночных ударов даже в Сталинграде. Причём целью назначался конкретный дом, в котором засели немцы.
Как бомбить в темноте без тепловизоров? А так, как бомбили «ночные ведьмы» и другие ночники. Дело в том, что после недолгой темновой тренировки глаз человека способен видеть даже одиночные фотоны. Эквивалент одному — двум фотонам — это огонёк свечи с десяти километров. Типичная высота полёта У-2 была достаточной, чтобы различать, как человек внизу затягивается сигаретой.
Известное выражение ночников «лётчик должен уметь садиться на аэродром по цигарке командира полка», по сути, не было преувеличением. Передовые аэродромы подскока у этих бипланов были не дальше двадцати километров от противника. Поэтому обозначали их ручными фонариками типа «летучая мышь» — крайне неяркими по любым меркам. Иначе противник просто не дал бы работать ночникам, обстреливая и бомбя аэродром.
Лётчики-ночники над полем боя, как правило, получали сектор шириной в полтора-два километра, который наблюдали, пока не видели внизу искры из печной трубы землянки, одиночный очаг стрельбы или костерок, разведённый отдыхающим солдатом. Далее тактика различалась. В одних полках У-2 просто шёл на цель и накрывал её с высоты бомбой.
В других убирали газ и, становясь почти неслышимым, планировали на цель под углами до тридцати градусов. В этом случае, согласно полигонным испытаниям, даже в полной тишине самолёта было не слышно, пока тот не снижался до шестисот метров. Штурман, глядя на цель через прорезь-прицел в крыле, осуществлял сброс бомбы. После этого лётчик тут же давал газ, но вот цель, выдавшая себя светом внизу, уже не успевала изменить позицию до взрыва.
Вот по таким примерно методикам и обучали воевать лётчиков первого военно-воздушного полка Российской империи, командиром которого должен был стать капитан второго ранга Сантос-Дюмон. Альберто не только принял российское подданство, но и поступил на службу в новый вид вооружённых сил, который был только у Российской империи.