Истинный король Дитрих I».
На минуту установилось молчание: побагровел Борд, след от раны на лице Шрама побледнела, а весельчак Гуран просто застыл с открытым ртом.
— Это всё, что вам надо знать о нацизме, — нарушил я молчание, поднимаясь с места. — В другом мире, — а миров очень много, — предки этого Дитриха развязали мировую войну, в которой погибло больше людей, чем рыб в море. Те разгромленные нацисты тоже были убеждены, что только они имеют право жить. Их разбили наголову. И в результате их главарей судили военным трибуналом и почти всех казнили за преступления против человечества, — казнили самой позорной для военных казнью: через повешение. Поэтому в том, другом, мире такие идеи и высказывания всюду преследуются по закону. Эта запрещенная идеология ещё называется «фашизм».
— Больше, чем рыб в море? — переспросил Гуран, ошеломленный моим сравнением.
— Да, — без смущения повторил свои слова, — больше, чем рыб в море. Тот, кто начал эту войну, избежал смерти, сбежав, когда его город взяли штурмом. Так получилось, что он попал в этот мир, и хотя он умер очень давно, его идеи живы. Теперь это не просто война за право жить, это обязанность каждого из нас. Обязанность сделать так, чтобы нацизм перестал существовать. Пусть их больше, но мы уже доказали один раз, что число не главное. Мы разрушили их главные надежды на победу — громадные пушки. Гуран говорил правду насчет их размеров, — кивнул в сторону покрасневшего от похвалы парня.
— Они появятся под стенами города сегодня-завтра. У нас людей мало, но каждый из нас стоит десяти воинов врага. Ты послал гонца в Берлин за подкреплением? — спросил Борда.
— Сразу, как вернулся.
— Они прибудут не раньше, чем через три или четыре дня. Чем больше людей надо собрать, тем больше времени требуется. Наша задача — держать оборону любой ценой: через пару дней начнутся дожди, врагу будет тяжело осаждать крепость. Борд, Шрам привлеките к воинской службе всех, кто способен держать оружие. Нам понадобится каждый. Все пушки установлены на стенах крепости?
— Установлены, — Шрам не свыкся с ролью начальника. Каждый раз, когда вопрос касался него, он начинал волноваться, хотя в бою был очень хладнокровен.
— Проследи, чтобы кузнецы днем и ночью ковали наконечники для стрел и арбалетных болтов. Поставь детей собирать камни, лучше небольшие, но с острыми краями. Женщины пусть шьют мешки для картечи. Сколько у нас пороха?
— Четыре больших бочки и шесть маленьких, — на этот раз Шрам ответил без запинки.
— Передай весь порох в распоряжение Нарма, пусть тренирует своих пушкарей.
Слушали меня внимательно. В глаза бросился Гуран, под началом которого находилось тридцать всадников.
— Гуран, позаботься, чтобы у всех всадников были лошади. Пусть твои люди скупят лошадей у крестьян, если они у них есть. Пусть это не жеребцы, но главное, чтобы всадник был на коне. Конница нам понадобится, когда будем преследовать врагов.
Отдавая указание Гурану, задумался: вроде все сферы охватил. Главное — удержать стену, с флангов врагу не пройти. Оставался вопрос с питьевой водой и едой. Бóльшую часть еды раньше поставляли дикари, но с приходом армии Дитриха этот канал снабжения оказывался закрытым.
— Богдан, для охраны мне хватит Баска, ты займись едой. Надо заготовить мяса побольше и привезти пшеницу и ячмень с ближайших селений. Впереди зима. Если осада будет долгой, у нас могут быть проблемы с кормлением людей, особенно когда придет армия из Берлина.
— Вопросы есть? — обвел присутствующих взглядом.
Поинтересовался один только Гуран:
— Макс Са, а почему Главный Дух-Бог разрешил этому человеку попасть в этот мир? — Брат Терса говорил о предке Дитриха.
— Чтобы посмотреть, справимся мы или нет. Это проверка нашей Силы, нашего Духа, Нашей Веры, — съехал от прямого ответа. Но парня это удовлетворило, мои слова он принял на свой счет, заверив, что всего у него хватит, чтобы «убить проклятого анциста».
— Не анцист, а нацист, — поправил Гурана, отправляя всех выполнять данные поручения.
Весь день мотался по Мехику, лично проверяя исполнение поручений. Гуран оплатил кузнецам заказ картечи. Повеселевшие, закопченные от пребывания на огне, те с удовольствием занимались наконечниками для стрел и арбалетов. Целая горка железных огрызков и спекшихся кусков шлака уже была собрана. Оставалось поручить Нарму рассовать всё это по мешкам для выстрелов.
Весь Мехик, словно растревоженный, муравейник кишел людьми: горожане приходили толпами, предлагая свои услуги. Шрам и Борд недолго думая привлекали их к работе. Несколько десятков мешков под картечь уже были переданы Нарму. Увидев меня, пушкарь спустился со стены:
— Макс Са, мне передали весь порох, его мало. Надо ещё.
— Больше нет, Борд просил привезти вместе с подкреплением. Как привезут — получишь. Забери у кузнецов железные куски, они лучше камней.
Самую большую надежду в предстоящем сражении возлагал на арбалетчиков. Ружей, чтобы внести весомый вклад в бою, у нас было мало. И перезарядка ружья занимала больше времени, за это время арбалетчик успевал выпустить два болта, а лучник — больше десятка стрел.
Лишь к вечеру, обойдя все позиции несколько раз, почувствовал, как сильно устал. Собираясь идти к Нате, бросил последний взгляд на озеро, примыкавшее к южной стороне крепостной стены.
«Дурак!» — только сейчас понял, что совсем упустил из вида озеро. Это дикари не умели плавать, не имели лодок. Немцы не полезут южнее — там, где озеро переходит в болото. Они сделают плоты и пересекут озеро ночью или днем, отвлекая наше внимание ложными атаками.
— Позови Борда! — послал Баска за главнокомандующим.
Новоявленный майор явился быстро. Подведя его к озеру, спросил:
— Что ты видишь?
— Воду, Макс Са.
— Как думаешь, немцам не придет в голову попытаться пересечь озеро на плотах или лодках? Им нет необходимости переться по болотам, там это трудно. Но вот через озеро они могут попытаться атаковать.
— Оно же большое, им проще атаковать нас по суше, — неуверенно возразил Борд.
— Да, проще. Но после пары отбитых штурмов Дитрих начнет искать другие варианты. Он не дикарь, а довольно умный человек. Построит несколько десятков плотов, усадит туда сотню или больше людей и попробует пересечь озеро. А его воины тем временем будут атаковать стену, отвлекая наше внимание от озера.
— Что будем делать, Макс Са? — до Борда наконец дошла вся серьезность положения.
— Засаду, две пушки установим здесь и замаскируем. Когда немцы начнут переправляться, откроем огонь прямой наводкой, — пришлось объяснить словосочетание "прямая наводка«.— Кроме того, здесь будет десяток арбалетчиков: немцы на плотах — идеальная мишень. Спрыгнут в воду — тут же уйдут на дно в своей амуниции, а болты их доспехи прошивают, если останутся на плотах.
Уже вечером, ужиная в компании Ганса и Наты, в голову пришла мысль про «коктейли Молотова». С момента своего прибытия в Максель как-то не обращал большого внимания на наличие нефти. А она была знакома Русам даже в момент моего отлета. Послал Селида за Шрамом, наблюдая, как полусидя ужинает немец. Я не отказался от своих планов в отношении этого человека: не переваривая его как нациста, хотел использовать в качестве троянского коня в лагере Дитриха.
Гансу было лучше, его отношение сегодня было не столь агрессивное. Он даже пытался поддерживать разговор, вставляя короткие фразы. Но больше беседа шла на немецком, Ната практически не ела, занимаясь переводом. Немец выразил восхищение моей подругой несколько раз, заставив меня усомниться, не французы ли его далекие предки. Последовал комплимент и в мой адрес: Ганс выразил восхищение блестящей ловушкой, в которую попался его отряд. Но стоило перевести разговор на персону Дитриха, как немец замыкался, становясь неразговорчивым.
После ужина, предпринял первую психическую атаку: повел разговор о том, что мир этот большой и необжитый. Что торговать куда выгоднее войны. Ганс частично соглашался, рассказал о пропавшей бесследно неудачной экспедиции под руководством своего друга. Я бы мог его просветить о судьбе товарища, павшего от моей руки, но предпочел промолчать.
— Что ты с ним планируешь делать? — спросила Ната, ныряя ко мне под шкуру.
— А что, понравился? — не успел я закончить фразу, как Ната обрушила на меня град ударов своими маленькими кулачками.
— Дурак! — отодвинулась в сторону девушка.
— Голова внезапно заболела? — усмехнулся я, вспоминая любимую женскую тактику. Как что не по их плану — так сразу голова больная или ещё что похуже.
— Он поправляется. Где гарантия, что не нападет. Ты видел, какой он здоровый, — от голоса девушки веяло холодом.
— Он под присмотром двоих Русов. Кроме того, ещё пару недель его состояние не позволит ему чувствовать себя в хорошей форме. А до этого решу, как с ним быть. — Я отвернулся к стене, стараясь заснуть.
— Максим, не обижайся, — сменила гнев на милость Ната, — просто меня обидел твой вопрос.
— Не обижаюсь, спи, сегодня голова болит у меня, — еле подавил смешок, услышав недовольное сопение девушки.
Нарм, вызванный спозаранку, удивился, услышав про замаскированную батарею из двух пушек у южной оконечности крепостной стены на берегу озера. Оставив его в недоумении насчет своих дальнейших планов, проверил прочность ворот. Толщина досок достигала десяти сантиметров, но таран мог их выбить. Подозвав Шрама, обсудил с ним сооружение дополнительных укреплений ворот — такой двойной двери, какие бывают в кабинетах руководителей.
Арбалетчики и лучники тренировались: между ними появилось негласное соревнование в мастерстве. Этот извечный спор, кто лучше — арбалетчик или лучник, продолжался и здесь. Лучник стреляет быстрее, гораздо быстрее, и, пожалуй, дальше. В каменном мире именно арбалет больше приспособлен для поражения бронированных целей. Преимущество лучника в стрельбе, нивелируется тем, что лучнику приходится стрелять, подставляясь под ответный удар. А арбалетчик может стрелять даже из укрытия, просунув острие стрелы между досками.